– Если двинемся прямо сейчас, успеем добраться до дальней двери, – сказала я, вспомнив, что в первый раз это заняло у нас пятнадцать минут. – Можно толкать обе бочки одновременно, на ровной поверхности, они не слишком нас задержат.

– А третья? – спросила Фура.

– Забудь про третью. – Я посмотрела в ее глаза, обрамленные светлячковыми полосами, и вложила в голос столько властности, сколько осмелилась. – Две лучше, чем ничего. Мы ведь не хотим иметь дело с другими такими существами.

– Я туда не вернусь. – У Страмбли вздрогнуло лицо за щитком. – Даже за все пистоли во всех банках всего Собрания.

– Пока мы тут треплемся, – сказала Прозор, – шар катится к нам. Осталось около семнадцати минут. Мы можем успеть, но уже с трудом. Зависит от того, как сильно вы хотите рискнуть.

Фура оглядела нас по очереди, и я поняла по ее глазам: дело не только в оставшихся минутах и секундах, но и в лояльности и лидерстве, а еще в том, как далеко она может сейчас зайти, учитывая, что никто из нас не подписался под каким-нибудь договором, признающим ее за главную.

– Ладно, будем выкручиваться с тем, что есть. Но в этот раз не станем заигрывать с шаром.

– Я могу пойти вперед, – вызвалась Страмбли. – Проверю, свободен ли путь.

– Катить топливо придется вчетвером, – отрезала Фура. – Так что будем держаться вместе. – Она снова взялась за арбалет, готовая пустить его в ход, если увидит кого-нибудь, ковыляющего по туннелю. – Расскажи сказку, Проз. У тебя всегда наготове какая-нибудь история.

– Не сегодня, – сказала Прозор, отстегивая свой арбалет.

Мы со Страмбли сделали то же самое.

* * *

– Пять минут, – объявила Прозор, и я невольно набрала воздуха в легкие, словно на низком старте. Я прикоснулась к каменному телу шарльера, пытаясь почувствовать слабый, но нарастающий рокот шара, предвещающий его появление. Но ничего не ощутила, и не стоило на это рассчитывать.

Следующие несколько минут я размышляла над тем, что мы планируем делать после Грохотуна, если все-таки удастся добыть из него больше топлива. До сих пор после захвата «Мстительницы» мы довольствовались тем, что держались в границах Собрания, не покидали теней и вообще не делали ничего, что могло бы привлечь внимание. Но мы не могли продолжать в том же духе бесконечно. Мы не были преступниками – по крайней мере, не считали себя таковыми.

Потом мои мысли вернулись к Сурт, к парусной вспышке, которую она якобы видела из обзорной рубки, и к закономерному предположению, что нас преследует другой корабль.

Я знала: важно не то, что мы думаем о себе сами, но то, что о нас думают другие.

– Три минуты, – сказала Прозор.

Я снова не удержалась и коснулась стены, и на этот раз что-то произошло.

– Я чувствую.

– Сомневаюсь, детка. Он еще далеко.

– Я ничего не выдумываю.

Фура посмотрела на меня и коснулась стены металлической рукой. Поначалу эта конечность была гораздо более неуклюжей, чем настоящая, и почти лишенная чувствительности. Но со временем протез приноровился к телу, и теперь, по словам Фуры, она могла улавливать через него вибрации, которые оставались неощутимыми для другой руки, особенно если та была в перчатке.

– Адрана права, – сказала Фура. – Что-то движется. Только я не думаю, что это…

– Вот что это, – проговорила Страмбли достаточно спокойно.

Шаркающие шаги звучали все явственней. Казалось, не то баррикада, не то поршень приближается по коридору к освещенной нашими фонарями зоне.

Они шли, ковыляя и спотыкаясь, стукаясь о стены. Мигальные башки, все до единой, – но среди них не нашлось бы двух одинаковых. У некоторых не хватало конечности или ее части, а были и такие, у кого кости висели там, где скафандр разорвало, – болтались на хрящах, как маятники. Этих монстров объединяло лишь то, что у большинства сохранился череп, пусть и не целиком. Головы качались вверх-вниз в том, что осталось от шлемов, и я видела мигальную начинку в глазницах, миленькие такие переливы цвета, неуместные в столь жуткой обстановке. Кому-то недоставало челюсти, у других черепа были пробиты или полностью отсутствовали выше глазниц, так что мигальная начинка была гораздо заметнее.

Монстров было так много и их так много втиснулось в туннель позади тех, кто плелся впереди, что мы были бы мертвы, найдись у них хоть какое-нибудь оружие в достаточном количестве. В этом смысле нам повезло. Если у этих созданий и существовал какой-нибудь план, он заключался в том, чтобы задавить нас числом, а потом растерзать, как падаль.

Мы застыли на несколько секунд. Страх сыграл в этом свою роль, но еще была нерешительность.

Фура преодолела паралич. Она всадила арбалетный болт в середину надвигающейся массы и перезарядила оружие, и Прозор последовала ее примеру. Присоединились и мы со Страмбли. Мы просто целились, стреляли, перезаряжали. У нас не было никакой стратегии, да к тому же скафандры и части тел перед нами представляли собой такую мешанину, что искать слабые места для сосредоточенного обстрела было совершенно бесполезно. Черепа были очевидной мишенью, но всадить болт под забрало совсем не просто. И все же мы старались изо всех сил, целясь в тех, у кого от шлема почти ничего не осталось, а из них предпочитали тех, у кого череп были уже наполовину разбит. Когда болт попадал, мигальное вещество взрывалось бесшумным фейерверком, и монстр падал, поскольку скафандр лишался управления.

Но масса кошмарных созданий продолжала свое продвижение, и хотя мы наносили некоторый урон, они все равно могли вскоре выпихнуть нас в главный туннель. Теперь некоторые испускали черный дым, как тот, самый первый монстр, отчего целиться стало еще труднее.

– Страмбли, – сказала я, – помоги мне с этим.

Я сделала последний выстрел и бросила арбалет. Подскочила к бочке, которую мы, обливаясь потом, затащили на верх наклонного коридора, и покатила ее обратно к краю, а Страмбли присоединилась, как только поняла мое намерение.

– Нет! – крикнула Фура, сообразив, что я задумала. – Нам нужно это топливо!

– Неправильно, – ответила я со всей возможной терпеливостью. – Нам нужно продержаться достаточно долго, чтобы использовать оставшуюся бочку.

Прежде чем Фура успела возразить, я в последний раз толкнула бочку, а уже инерция перевалила ее через край. Мы со Страмбли отступили, и бочка покатилась к мигальным башкам. Я схватила с пола арбалет и вложила в него болт как раз в тот момент, когда бочка врезалась в наших противников.

Она прошла сквозь них, как шар сквозь кегли. Первая волна приняла на себя наиболее сильный удар, от которого монстры взрывались; металл, кости и мигалка вылетали из дыма. Я увидела, как бочка с грохотом пронеслась через вторую и третью волны, которые шли вплотную за авангардом, и эффект был столь же разрушительным.

Но это не остановило противника, да я на такое и не рассчитывала. Мигальные башки, получившие наименьшие повреждения, пробивались сквозь останки своих товарищей, распихивая их в стороны или подбирая куски, чтобы использовать в качестве дубинок. Но мы замедлили натиск, и теперь было легче выбивать оставшихся, тщательно целясь в забрала, суставы и другие важные элементы скафандра.