– Ад – это мягко сказано, – начала Страмбли. – Мы такое видели…

– Топливо достали? – перебила Сурт, явно не в настроении выслушивать очередной длинный рассказ Страмбли.

Я отрицательно покачала головой:

– Немного. Меньше, чем надеялись. Оказалось, склад был не так уж хорошо защищен от воров, как себе представлял Рэк.

– До него добрались мигальные башки, – пояснила Страмбли и вздрогнула.

– Только вот мы обе знаем, что их не существует, – сказала Сурт. – И что бы это ни было…

– Это были мигальные башки, – перебила Прозор тоном, который пресекает любые дискуссии. – Я знаю. Я смотрела тварям прямо в лицо, прежде чем мы их расплющили бочкой с топливом. Двадцать, а то и тридцать ухмыляющихся дьяволов. Вероятно, еще сотни на нижних уровнях. Мы чудом выбрались.

– А что бы они сделали? – спросила Сурт.

– Ничего приятного, вот что, – ответила Прозор. – Радуйся хотя бы тому, что мы вернулись, причем не с пустыми руками. А теперь давайте все постараемся увеличить расстояние между нами и шарльером, пока кое-кто не решил вернуться за добавкой.

– Мне это кажется разумным, – сказала я. – В любом случае нет смысла здесь торчать, ведь окно вот-вот закроется.

– Они забрали то, что по праву принадлежало нам, – проговорила Фура, медленно сжимая и разжимая металлические пальцы. – Мне это не нравится.

– Того, что мы взяли, хватит с лихвой, – успокаивающе сказала Прозор. – Во всяком случае, Рэк всегда брал только одну-две бочку зараз.

Сурт сделала приглашающий жест в сторону камбузного стола, на чьей магнитной поверхности уже стояли кружки с крышками и миски, в одной из которых дымился горячий хлеб с маслом.

– Поешьте и выпейте эля, чтобы день не казался таким дурным. Мы с Тиндуфом вытащим бочку из катера и поставим паруса. Вы хорошо справились, вернулись с добычей. А мне, пожалуй, повезло, что я никогда не видела мигальную башку. Впрочем, я такую встречу и не планирую.

– Очень мудро, – улыбнулась я.

У Сурт был голодный вид: ввалившиеся щеки, запавшие глаза. И при первом знакомстве она могла произвести впечатление жестокой и даже подлой женщины. На самом деле она была доброй и очень хорошо разбиралась в машинах, так что со временем мы сильно сблизились.

– Сама тоже садись, – сказал ей Тиндуф. – С топливом я разберусь. Кликну, если понадобится чего-нить особенное.

– Оставьте мне хлеба, – велела Фура, удаляясь в сторону рубки управления. – Кому-то надо поработать.

Я подплыла к стулу, пристегнула к поясу свободно парящую пряжку, чтобы удержаться на месте. Перед тем как присоединиться к нам, Прозор отправилась в передний гальюн, а Страмбли по своему обыкновению рылась в шкафчике, искала соль. Не дожидаясь ее, Сурт протянула мне кусок хлеба; я впилась в него зубами и только теперь поняла, что зверски проголодалась. Хлеб слегка зачерствел, масло растаяло, но это было гораздо лучше, чем ничего.

Затем Сурт очень тихо сказала:

– Все повторилось, Адрана. Я видела вспышку, пока вы были внутри шарльера. Мы здесь не одни.

Обзорная рубка представляла собой небольшую камеру в виде пузыря, расположенную высоко на корме корабля. Она состояла в основном из стекла и имела единственный вход – дверь, которая казалась такой узкой, что через нее с трудом смог бы протиснуться даже очень тощий ребенок; но каким-то образом в рубку попадал и Тиндуф. После того как дверь задраивалась, всю рубку можно было выдвинуть из корпуса на «стебле», который работал от тех же гидравлических контуров, что и механизм управления парусами, хотя им можно было манипулировать вручную, с помощью насоса, расположенного в самой рубке. Будучи выдвинутой, обзорная рубка позволяла видеть бо́льшую часть неба, поскольку громада корабля не закрывала половину панорамы.

Сидя в одном из двух кресел перед скоплением окуляров, я воспользовалась красной лампочкой, чтобы прочесть последние записи в журнале наблюдений. В первый раз, когда Сурт увидела парусную вспышку, если это действительно была парусная вспышка, моя подруга изучала небо весьма небрежным образом. К тому времени, когда ей стало понятно возможное значение этой вспышки, телескоп уже повернулся на хорошо смазанных карданных шарнирах, и она понятия не имела, каким был угол наведения в соответствующий момент. Пока она сидела в соседнем кресле, я прочесала подозрительный участок, но не нашла ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть ее слова. Возможно, удивляться и не стоило: если это и впрямь парусная вспышка, она была чрезвычайно кратковременной.

Но Сурт снова увидела нечто подобное, и на этот раз она наблюдала и вела записи. Ее почерк все еще не восхищал аккуратностью, но она старательно вывела время и координаты, а также сделала похвально разборчивую приписку: «Вер. вспышка, длительность полсекунды или меньше, не повторялась».

Сурт все еще испытывала трудности с чтением и письмом, но она совершенствовалась, и записи в журнале велись по установленному образцу. То есть надо было всего лишь подражать тому, что кто-то написал ранее.

По ее словам, это была уже вторая вспышка на одном и том же участке неба. Возможно, лучше бы этой информации остаться нашим общим секретом.

Когда лампа погасла, я позволила глазам привыкнуть к темноте, выбрала телескоп со средним увеличением и начала внимательно изучать тот участок неба, приблизительно наметив его границы. Это имело смысл: если действительно источник вспышки – другой корабль, то у него было время сдвинуться относительно неподвижных звезд, причем довольно далеко – при условии, что он находится близко к нам. Конечно, я очень надеялась, что он не близко, но должна была учесть такую возможность.

Я ничего не увидела. Но ни в первый, ни во второй раз у меня не возникло сомнений насчет Сурт.

Я снова просмотрела предыдущие записи, сделанные разным почерком. Больше никто ни о чем не сообщал с того момента, как мы вышли на орбиту Грохотуна, но это опять же не давало оснований думать, что «Мстительница» в безопасности. У вспышки могло быть иное происхождение, или же ее источник – корабль, чьи цели вполне невинны, по крайней мере в отношении нас.

Но, кладя руку на рычаг, который должен был вернуть обзорную рубку на корабль, я знала, что думаю по этому поводу.

* * *

– Адрана, – сказала моя сестра, сидя за своим столом – точнее, пристегнутая к столу, – и склонившись над дневником, в котором что-то писала при красном свете Паладина; голова робота была прикреплена к столешнице, словно замысловатая лампа, – очень рада, что ты пришла. Хотела кое-что показать – маленькую головоломку, которую раскопала в вещах Босы.

Я изучала ее секунду или две. Несмотря на то что Фура признала мое присутствие и высказалась дружелюбно, ее лицо все равно выглядело жестоким и сосредоточенным. Светлячок, который временами ярко сиял под кожей, теперь был приглушенным и даже почти невидимым в тускловатом свечении Паладина. Ее необузданная черная шевелюра развевалась вокруг головы в условиях почти невесомости – мы двигались под парусами, уходя от притяжения шарльера, – но если бы не эта деталь, я могла бы вообразить, что вижу свою младшую сестру погруженной в какие-нибудь детские мечты, требующие интенсивной, несообразной концентрации; а может, сочиняющей истории или раскрашивающей картинки.