Услышал, как заплакал Артур.

Ещё и ребёнок мне на голову свалился…

Скорее бы наступило утро. Завтра придут оценивать мой аэромобиль. Мысль о продаже аэромобиля причиняла невыносимые душевные страдания. Но если я его не продам, то жить мне будет не на что.

Конечно, можно связаться с отцом, который сейчас находился в свадебном путешествии со своей новой третьей женой.

Или у матери помощи попросить…

При этих мыслях меня даже передёрнуло. Я никогда не был нужен своим родителям, а когда они развелись, они и вовсе забыли про меня, спихнув на воспитание деду, который и стал для меня и мамой, и папой.

В бездну их! Я мужик или сопля?

Подошёл к ребёнку и взял его на руки. Я уже понял, что Артуру нравится находиться на руках.

И сейчас, оказавшись на моих руках, он сразу перестал плакать.

Вздохнул.

— Сейчас у нас настали не самые лучшие времена, но я обещаю тебе, что что-нибудь придумаю…

Ребёнок, заинтересованно смотрел на меня и смешно пускал слюни пузырями.

Я даже улыбнулся.

Вдруг, раздался стук в дверь.

— И кого там принесло? — задал вопрос в пространство, не сдерживая своё раздражение.

За окном шёл сильный дождь, порывы ветра стремились вырвать с корнем деревья, свинцовые низкие тучи, казалось, вот-вот рухнут на землю.

Погода, мягко говоря, была так себе.

Положил Артура обратно в люльку и ребёнок сразу захныкал.

— Прости, парень, постараюсь скорее купить тебе нормальную кровать. И не плачь, я сейчас вернусь.

Стук в дверь повторился.

Распахнул дверь и очень удивился. В дверь стучал мой сосед, что жил напротив. Его звали Лонс. А на моём крыльце, в позе ребёнка, лежала женщина.

Что происходит?!

— Лонс, что случилось? Кто это?

— Это я у тебя хотел спросить, — пожал плечами сосед, сильнее натягивая на лицо непромокаемый капюшон плаща. — Вернулся с работы домой и случайно увидел лежащую у тебя на крыльце женщину. Твоя очередная подружка?

Я отбросил с лица девушки мокрые тёмные пряди и покачал головой.

— Нет, впервые её вижу.

— И что? Оставишь её лежать здесь? — удивился сосед.

Я проверил её пульс — жива. Слава Всевышнему. А то ещё трупа мне не хватало. И вот вопрос, почему моё крыльцо? Почему она лежит не на крыльце моего соседа?!

— Может, отнесёшь её к себе? — с надеждой спросил Лонса. — У меня сейчас итак в жизни творится не пойми что…

— Нет-нет, — замотал головой сосед. — Меня жена сразу выгонит! Она лежит на твоём крыльце и значит, это твоя проблема… Ну всё, я пошёл…

И Лонс трусливо побежал прочь с моего двора.

Как мило! Похоже, мирозданье решило поиграть в «подкидышей»?

Сначала хотел оставить женщину там, где она и лежала, вызвать службу поиска и пусть они сами с ней разбираются…

Проклятье! Если бы погода была не такой, то я бы так и сделал.

Подхватил девушку за руки, выше локтя и затащил в дом, оставив лежать в коридоре. От её сырой, очень странной одежды моментально образовалось мокрое пятно, размером с океан.

— Проклятье!

Ещё и Артур заревел так, словно наступил конец света!

Я бросился к ребёнку и достал его из люльки, но его плач так и не прекратился.

— Ну что ты всё орёшь? У тебя что-то болит? — спрашивал я у Артура, будто он мог ответить мне.

Проклятье! Нужно было купить детский сканер, который сразу выявляет и показывает, что беспокоит у ребёнка.

Какой сканер? — одёрнул я сам себя. У меня сейчас средств хватит только на одну-единственную заправку аэромобиля или на одну пачку детских салфеток.

О, Всевышний! Дети — это так дорого, особенно, когда ты банкрот.

Я качал ребёнка на руках, что-то приговаривал, стараясь его успокоить, пытался его накормить, но всё было бесполезно. Плач не прекращался.

Я начал ходить по дому с ребёнком на руках и думал, что сойду сейчас с ума.

Проходил мимо незнакомки и услышал, как девушка слабо застонала.

Она приложила руку к голове и поморщилась.

Я вернулся в комнату и положил плачущего ребёнка в люльку.

— Я не знаю, что тебе нужно, Артур, поэтому лежи и давай уже скорее успокаивайся! — прикрикнул немного на сына.

Почувствовал, как в моём правом виске запульсировала нарастающая боль.

Вдруг, Артур затих, только недовольно попискивал.

Оказывается, я безумно люблю тишину!

Вернулся к девушке, которая уже приняла сидячее положение, и зажала голову между колен.

Очевидно, дамочке было дурно. Может, перебрала лишнего и сейчас она испытывает не самое лучшее состояние своего организма? Только зачем она выбрала моё крыльцо для своего отдыха? Или её кто-то подкинул мне? Но почему выбрали меня?

Присел перед ней на корточки и недовольно спросил:

— Как ты оказалась на моём крыльце?

Девушка дёрнулась, подняла голову и с изумлением посмотрела на меня.

— Что? Я не понимаю… — она потёрла пальцами виски, жмурясь от боли и тихо произнесла: — Я не помню ничего…

— Приехали, называется. Что значит, не помнишь?! — повысил на неё голос.

Она посмотрела на меня как-то потерянно, оглядела себя, потрогала влажные волосы и обняла себя дрожащими руками, словно хотела согреться.

— Я не знаю… Я не помню…

— Прекрасно! Просто невероятно! — зло воскликнул я.

Вскочил на ноги, сдёрнул с дивана плед и кинул его девушке.

— Вытрись и завернись в него, быстрее согреешься, — буркнул я, чувствуя глухое раздражение, которое готово было вот-вот вырваться наружу и взорваться. И тогда я разнесу свой дом. Или соседский. А ещё лучше Лонсу морду набью.

Активировал свой смарт браслет.

— Соедини меня со службой поиска.

— Меня зовут Аврора, — вдруг услышал я тихий голос своей неожиданной гостьи.

— Ага, значит, память уже вернулась? — усмехнулся я.

— Вы связались со службой поиска… Что у вас? — услышал я из смарт браслета и ушёл в другую комнату, чтобы девушка не слышала мой разговор.

* * *

Голова раскалывалась от боли. Боль. Просто тупая боль, охватившая всю мою несчастную голову. Эта боль ныла, плакала, скулила. Ей было невмоготу болеть в одиночестве, она искала во мне ту, кто разделит с ней её участь. Но я не могла понять её… Не было отдельных мыслей. Просто несвязанные воспоминания и отдельные фразы врезались будто кто-то вколачивает в мою голову железные гвозди… Я не могла зацепиться за воспоминания… Они ускользали от меня, порождая невыносимую боль. И я прекратила пытаться понять что-либо из проносящихся образов в моём воспалённом сознании.