Кроме редких учебных сборов, ежегодного посещения лекций и алых лампасов на форменных брюках, ничто не отличало офицера Генерального штаба от обычного строевого офицера. Разумеется, человеку с генштабовской подготовкой легче было сделать военную карьеру, однако множество немецких офицеров, выбившихся в генералы, в свое время не были приняты на высшие штабные курсы.

Влияние Генерального штаба на армию заключалось в неукоснительном и высокомерном соблюдении традиций. В большой степени этими традициями Генштаб был обязан генерал-полковнику Гансу фон Зекту, начальнику сухопутных сил рейхсвера с 1920-го по октябрь 1926 года. Фон Зект считал, что армия должна быть полностью отделена от политики. Исходя из этого положения солдатам запрещалось голосовать, состоять в политических партиях и принимать участие в политических демонстрациях.

«Армия должна стать государством в государстве, – заявлял фон Зект, – и слиться с государством, служа ему; фактически она должна стать безупречным образом государства».

Несмотря на запрещения Версальского договора, при фон Зекте Генеральный штаб был втайне сохранен и проходил подготовку. Ставилась цель создания армейских лидеров, готовых к экспансии, когда придет долгожданный день перевооружения. Сержантский состав готовили к роли офицеров; у старших офицеров было достаточно знаний для командования дивизиями и корпусами. Решительно поддерживались традиции старой армии. Усердно поощрялись обычаи, связанные с именами Шарнхорста, Гнейзенау и Мольтке.

Хотя фон Зект не любил и не уважал республику, он настаивал на лояльности армии государству. Он предавал анафеме анархию и гражданскую войну. Поэтому, когда в ноябре 1923 года Гитлер и Людендорф затеяли в Мюнхене неудавшийся путч, армия, проникшись философией фон Зекта и сохранив нейтралитет, обеспечила его подавление.

Шаткий союз рейхсвера и республики укрепился, когда в апреле 1925 года президентом рейха стал великий полководец Германии фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Армия без колебаний выразила доверие и преданность победителю Танненберга. Пока фон Гинденбург оставался президентом, у республики оставалась уверенность в том, что армия не вонзит ей нож в спину. Однако за безопасность пришлось расплачиваться: в каждом важном политическом решении республике приходилось учитывать интересы рейхсвера. Бросившись за защитой в крепкие объятия фон Гинденбурга, республика должна была помнить, что в любой момент эти объятия могут не спасти, а раздавить ее.

Однако пребывание Гинденбурга на посту президента естественным образом уменьшило силу и власть, на которые мог претендовать фон Зект. Семидесятидевятилетний президент со всей очевидностью дал понять, что в военных вопросах фон Зект будет играть вторую скрипку. На самом деле, фон Гинденбург вовсе не восхищался фон Зектом: во время Первой мировой войны старик возмущался некоторыми военными решениями фон Зекта. Из-за этого прохладного отношения измышления врагов армейского шефа всегда благосклонно выслушивали в президентском дворце. Когда, не испросив разрешения у президента или военного министра, фон Зект позволил сыну немецкого кронпринца принять участие в осенних маневрах 1926 года, поднялась такая буря негодования, что фон Зект был вынужден уйти в отставку. Фон Гинденбург даже не попытался спасти его.

Преемником фон Зекта на посту руководителя рейхсвера стал генерал-полковник Вильгельм Хэйе, квалифицированный, но безынициативный штабной офицер. С отставкой фон Зекта ведущую роль в формировании отношений армии с государством захватил генерал Курт фон Шлейхер, глава политической службы рейхсвера и известный интриган.

В запутанных интригах и жестоких политических играх, которые в результате привели к власти Гитлера, фон Шлейхер открыто использовал армию. Сначала он флиртовал с нацистами, обещая слияние рейхсвера и штурмовиков Рема в случае реальной угрозы победы левых сил. Затем он составил заговор с целью уничтожения социал-демократов как политической силы, введения управления страной правительством, сформированным фон Гинденбургом при поддержке рейхсвера. Став канцлером Германии, фон Шлейхер попытался расколоть нацистов, предложив пост вице-канцлера Грегору Штрассеру, одному из нацистских лидеров.

Однако даже фон Шлейхер не мог сравниться с Гитлером в жестокости и искусстве надувательства. Он был слишком мелкой фигурой для того, чтобы сыграть заметную роль в истории. Из-за вмешательства фон Шлейхера в государственные дела армия в конце концов оказалась втянутой в политику. Фон Шлейхера даже нельзя обвинить в личном честолюбии. Его больше беспокоили влияние и престиж немецкой армии; то, что по ходу дела будет удушена Веймарская республика, его мало волновало.

Вероятно, для многих немецких офицеров вполне естественными были симпатии к нацистам, предложившим им немедленное освобождение от цепей Версальского договора, увеличение численности армии, продвижение по службе, более высокие оклады и возможность использовать свое мастерство во славу фатерланда. Правда, кое-кого из младших офицеров арестовали и обвинили в распространении нацистских взглядов в армейских рядах, зато некоторые старшие офицеры, вдохновленные примером фон Шлейхера, начали секретные переговоры с Гитлером. Среди них были Кейтель, фон Бломберг и фон Рейхенау.

Однако следует отметить, что в жестокой борьбе, результатом которой стала гибель республики, рейхсвер, в массе своей, сохранял нейтралитет. Большая часть офицеров немецкого Генерального штаба оставалась зрителями победоносного шествия Гитлера к власти. Консервативные прусские офицеры не испытывали симпатий ни к демократическим силам, ни к фашистским деятелям национал-социализма. Их воспитание и мировоззрение не позволяли помогать «левому» рейхстагу, а привлекательные идеи национал-социализма омрачались грубостью нацистских лидеров и их методов. Верные взглядам фон Зекта офицеры требовали, чтобы любые политические изменения проводились законно, а не под давлением гражданских беспорядков. Но поскольку президентом был фон Гинденбург, все, что считал законным старик, вполне их устраивало. Гитлер же давно понял, что дорога к власти вымощена ограничениями законности. Он сознавал, что стычка с рейхсвером стала бы роковой для его планов, и не стремился к конфронтации, во всяком случае на первоначальном этапе. Вот почему назначение новым канцлером Германии Адольфа Гитлера 31 января 1933 года офицерский корпус воспринял со смесью презрения, безразличия и превосходства.

После этого в Германии началась реальная борьба за власть. Группировкой, еще способной оказать эффективное сопротивление национал-социализму, был офицерский корпус. Гитлер это прекрасно знал и преисполнился решимости обратить его в свою веру или свернуть ему шею. Сначала он попробовал первое. Армию подвергли массированной пропаганде, отвечавшей патриотическим и военным устремлениям Генерального штаба. Читая лекции перед офицерским корпусом, Геббельс, Розенберг и другие не пренебрегали тонкой лестью, однако больших успехов не добились.

Первый конкретный союз между Гитлером и Генеральным штабом был заключен в период кровавой чистки нацистских рядов в июне 1934 года. Рем, лидер штурмовых отрядов, облил грязью Генеральный штаб, обвинив его в равнодушии к национал-социализму, попытался объединить рейхсвер со штурмовиками, чтобы командовать этой единой военной силой, получив пост военного министра. Действующий военный министр фельдмаршал фон Бломберг и новый командующий армией фон Фрич вместе с другими высшими офицерами яростно воспротивились новоявленной угрозе. Их ужаснула перспектива слияния со штурмовыми отрядами, прославившимися продажностью, гомосексуальными оргиями и бандитизмом. Опираясь на авторитет фон Гинденбурга, фон Бломберг заявил Гитлеру, что, если штурмовиков не приструнят, будет введено военное положение. Поставленный перед выбором – армия или Рем, Гитлер, при поддержке Геринга и Гиммлера, выбрал рейхсвер. Используя СС, фюрер отдал приказ о «ночи длинных ножей». В кровавой резне, длившейся два выходных дня, погибли Рем и его соратники. Хотя армия не приняла непосредственного участия в этих убийствах, она спокойно переждала происходящее и даже принесла Гитлеру свои поздравления. Правда, когда бойня закончилась, офицерский корпус с возмущением обнаружил, что среди жертв оказались его выдающиеся представители, в том числе генералы фон Шлейхер и фон Бредов.