Голос Тинки вновь стал раздраженным, как нередко бывало и раньше, когда она говорила с Алекси.

– Ладно-ладно, ты ж режиссер… Тебе виднее, – ответил парень.

Затем он повернулся к Белоснежке:

– Ты не можешь быть поосторожнее с этой расческой в следующий раз? У меня царапины остались!

Алекси показал ей красные следы на шее.

– Ладно, извини, – развела та руками.

Девушка почти не была удивлена. Она не удивилась бы, даже если б из шеи ее партнера по спектаклю текла кровь. Ей никак не удавалось вспомнить, остановилась ли она в нужный момент.

– На сегодня достаточно, – сказала Тинка и хлопнула в ладоши.

Все начали раскладывать свои вещи по сумкам. Сампса подошел к Белоснежке и обнял ее.

– Сегодня я приду к тебе на ночь, и мы сможем поиграть в Белоснежку и Охотника, – прошептал он ей на ухо.

– Охотник же умер, – усмехнулась его подруга. – Или это будет некрофилия?

– Я могу восстать из мертвых, если ты соблазнишь меня.

Режиссер спектакля заметила, как они шепчутся, и глаза ее сузились:

– Давайте уйдем прежде, чем этим двоим придет в голову снять эту комнату на ночь.

Алекси усмехнулся. Белоснежка не смогла понять интонации Тинки. Это зависть или что-то еще? Что-то чернее зависти? Еще более острое и колючее?

В вестибюле их ждала странная картина.

На полу были разбросаны лепестки роз.

– Чьи шуточки? – спросила Тинка остальных.

Но в ответ все только поглядывали друг на друга и пожимали плечами.

– Здесь не должно быть никого, кроме нас, – заметил Сампса.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? – громко закричала режиссер.

– Кто-нибудь… кто-нибудь… нибудь… будь… будь… – отскакивало эхо от стен пустого коридора. Никто не ответил.

– Как странно, – пробормотал Алекси.

Белоснежка смотрела на лепестки и чувствовала их пьянящий аромат, щекочущий ноздри. Она знала, что это для нее. Тот, кто за ней следит, хочет напомнить ей о Розе. Он еще не знает, что она вспомнила имя сестры. Это принесло ей немного удовлетворения. Теперь девушка знала, что она ближе к разгадке тайны, чем думает Тень.

Жил-был ключик, который подходил к маленькой шкатулке. Две маленькие девочки часто играли с этой шкатулкой. Это был их сундук сокровищ, где они прятали украшения, камушки, перья птиц, красивые шишки, яркие осенние листья, пробки от бутылок, стеклянные шарики и свои собственные тайны. Они были принцессами, и когда они вырастут, то поедут в кругосветное путешествие с сокровищами.

Потом пришло время – и сундук был опустошен. Все прекрасные вещи девочек пропали. Шкатулку наполнили другими тайнами. Но их нельзя было использовать в путешествии вокруг света. А одна из девочек вообще больше никуда не смогла бы поехать…

Жил-был ключик, который долго ждал.

Жил-был ключик, который хотел открыть шкатулку и раскрыть все тайны.

Жил-был ключик, который извлекли из старого потайного места и перенесли в другое. В маленькую норку, продолбленную в камне…

Он ее видит. А Белоснежка его – нет…

Белоснежка проснулась от того, что ей стало жарко и душно. Она взглянула на часы на мобильнике. 3.20. Время, когда надо счастливо спать самым глубоким, каким только возможно, сном. Рука Сампсы обвилась вокруг девушки, и тело ее друга просто излучало тепло. Обычно Белоснежке было от этого очень хорошо, но сейчас тепла стало слишком много. Она выскользнула из-под руки своего парня и встала с кровати. Сампса пробурчал что-то во сне, но потом перевернулся на другой бок и продолжил равномерно сопеть. Счастливый человек, спящий в безопасности. Белоснежка посмотрела на его затылок и взъерошенные волосы и дала себе наполниться нежностью, которую она испытывала к этому парню.

Милый, милый Сампса… Спит, как невинный младенец. И такой же невинный вид имеет при пробуждении. Бесстрашный – ведь он никогда не испытывал настоящего страха. Ценящий себя, потому что никто никогда не сомневался в его ценности и не втаптывал его в грязь.

Белоснежка закрыла за собой дверь и пошла на кухню. Там зажгла свет и подумала о том, не сварить ли ей кофе. Неважно, что сон наверняка уйдет прочь, ведь именно сейчас ей так хотелось крепкого аромата и знакомого вкуса кофе. Терпкое покусывание первого глотка, которое вскоре превращается в наслаждение, одновременно расслабляющее и бодрящее. Чувство победы. Она уже почти взялась за кофейник, когда заметила, как экран мобильного телефона, который она взяла с собой, вспыхнул. Эсэмэска. Интересно, кто отправляет сообщения в такое время?

Моя Белоснежечка!

Ты проснулась. Я вижу, как в твоем окне горит свет. Даже не думай будить своего спящего бойфренда. Это дело нас двоих, как и другие важные дела между нами.

Во рту у девушки пересохло. Стало трудно глотать. Тяжело дышать. Сообщение было отправлено через закрытый канал, поэтому виден был лишь номер того, кто предоставлял эту услугу, а не номер отправителя. Ее преследователь позаботился о том, чтобы не оставить следов.

Сбежать. Спрятаться. Выключить свет.

Такова была первая реакция Белоснежки, но она сразу поняла, что это бессмысленно и глупо. Ее уже заметили. Она не сможет спрятаться. Девушка подошла к окну как можно более уверенными шагами и выглянула наружу, в темноту. Запретив рукам трястись, она надавила ими на стекло и украдкой выглянула в крошечную щелку. В парке никого не было видно. Тени не двигались. Везде была кромешная темнота, мрак, в котором преследователю легко было спрятаться. Либо он может быть в доме напротив. И вообще где угодно. Он ее видит. А Белоснежка его – нет.

Телефон снова тренькнул. Еще одно сообщение:

Выходи. Хочу кое-что тебе показать.

Никогда! Белоснежка чуть не швырнула мобильник в стену. Отправитель сообщений, ты, что, серьезно думаешь, что у меня нет никакого инстинкта самосохранения? Что меня одну среди ночи вытащат из дома эсэмэски какого-то идиота?! Девушка знала, что иногда действовала слишком рискованно, но это не значит, что она сумасшедшая.

Белоснежка села за стол и схватила телефон. Она уберет его с глаз долой. Пусть Тень шлет ей послания хоть всю оставшуюся ночь, но она больше не прочитает ни одного.

Именно в этот момент пришла третья эсэмэска:

Я вижу, ты не собираешься на улицу. Жалко. В таком случае займусь этой ночью чем-нибудь другим. Передо мной как раз лежит адрес Анны-Софии. Схожу-ка я поздороваюсь с ней. Передать от тебя привет? Если да, то сделай это немедленно. Утром она, скорее всего, уже его не услышит. Как и ничего другого.