— Я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите,Гидеон, — настороженно произнесла Джой, медленно вставая из-за стола. Конецмиру и покою. — С какой стати вы решили, что я прокола колеса вашегоавтомобиля?

— А с такой стати, что невозможно понять, чтоу вас на уме, черт побери! — И Гидеон эмоционально всплеснул руками. — Можетбыть, вы мстите мне за то, что я продемонстрировал вам свою неприязнь, когдапозволил здесь работать...

— Давайте-ка кое-что уточним, Гидеон. Не выпозволяли мне здесь работать, — решительно ответила Джой, сердито сверкаяглазами. — Как я уже говорила вам, моя договоренность с Луканом не имеет к вамникакого отношения. И знаете что? Ваше мнение в этом вопросе меня нисколько неинтересует! — прибавила она язвительно.

— А я советую вам все-таки импоинтересоваться, — холодно пробурчал он.

— Ваше мнение мне безразлично! — отрезалаДжой.

— Ой ли! Вряд ли оно вам безразлично, — теперьГидеон заговорил довольно вкрадчиво. — Вам оно, очевидно, совсем небезразлично.

Джой моргнула и задалась вопросом, уж невыдала ли она каким-либо образом растущее физическое влечение к этому человеку?Хотя как и когда она могла это сделать, если даже не встречалась с Гидеономпоследние два дня?

— Вы считаете, что мне есть до вас дело? Я такне думаю! — презрительно бросила она.

— Конечно, я говорю не о себе лично, —нетерпеливо возразил Гидеон, и она облегченно вздохнула. — Но независимо оттого, как вы отмахнулись от этой идеи в понедельник, я считаю, что выпо-прежнему на меня в обиде за то, что я не проконсультировался с вами по делуНьюманов. И вы также считаете, что, как только я узнал о том, что затеваетНьюман, тут же должен был информировать вас об этом и позволить вам самойулаживать эту проблему, а не вмешиваться в судебное дело.

Джой резко кивнула:

— Конечно, я в обиде. Вы должны былидействовать, соблюдая профессиональную вежливость, вот и все!

— Я пытался объясниться и извиниться передвами в понедельник...

— Спустя два месяца! — Джой заговорила наповышенных тонах. Она очень хорошо понимала, что сексуальное напряжение,которое накапливалось в ее теле в течение последних двух дней, ответственно заее нынешнюю сварливость. — Тот факт, что вы не удосужились тогда задуматься омоих чувствах, свидетельствует лишь об одном. Вы сами не способны испытыватьчувства, поэтому не понимаете, что может чувствовать другой человек!

— Что именно вы имеете в виду? — произнес онугрожающе спокойным тоном.

— О, ладно вам, Гидеон! — Джой хохотнула. — Мыоба знаем, что у айсберга больше чувств и эмоций, чем у вас!

Гидеон посмотрел на Джой из-под опущенныхресниц, обращая внимание на ее удивительные рыжие волосы. Сегодня на девушкебыла атласная красная блузка, которая особенно удачно оттеняла цвет ее волос иподчеркивала соблазнительную грудь. Вот интересно, что бы Джой сказала обэмоциях Гидеона, если бы знала, что он возбуждается всякий раз, когда начинаетк ней внимательнее присматриваться?

Что произошло, кстати, и сейчас...

Он прищурился и медленно направился в еесторону:

— Вы действительно так обо мне думаете?По-вашему, я не способен испытывать чувства?

Джой сделала несколько шагов назад — Гидеонвдруг стал похож на хищника, преследующего свою добычу. И она поняла, пусть ислишком поздно, что его холодность — всего лишь жесткий контроль над эмоциями ичувствами, а не их отсутствие. Прямо сейчас он не предпринимал никаких усилий,чтобы скрыть свои переживания.

Она резко остановилась, поскольку уперлась воконный проем, и поняла, что оказалась в ловушке между холодным оконным стекломи разгоряченным телом Гидеона, который остановился в нескольких дюймах от нее.

Джой нервно облизнулась:

— Может быть, я немного поспешила со своимирадикальными заявлениями...

— Может быть? — мягко протянул он,загипнотизировав ее взглядом.

У Джой перехватило дыхание, когда от близостик Гидеону у нее напряглись соски, а по телу разлилась волнующая дрожь. Джойокруглила глаза.

— Ты по-прежнему думаешь, что мне не хватаетчувств? — хрипло спросил Гидеон. Одной рукой он схватил ее за руки и поднял ихнад головой, прижимая к окну, а другой рукой потянулся к пуговицам на ееблузке.

— Я... Ты что делаешь? — пискнула Джой.

Гидеон медленно расстегивал пуговицы на ееблузке, затем распахнул ее, открывая взору черный кружевной бюстгальтер.

— Я думаю, что это очевидно, — тихо и сиздевкой произнес Гидеон, намеренно глядя в испуганные глаза Джой. Затем его взглядупал на ее возбужденную грудь.

— Я... Ну... Да... Но...

— Никаких но, Джой, — сказал он сердито инаконец опустил голову и провел губами по ее шее, коснувшись языкомпульсирующей венки у основания горла.

Она тихонько простонала, когда он припалгубами к ее груди. Обняв Джой за обнаженную спину, он притянул ее ближе к себе.У нее подкосились колени, когда Гидеон стал ритмично ласкать языком ее сосок.

Джой ужаснулась тому наплыву ощущений, которыепробудились в ее теле от прикосновений Гидеона. Она почувствовала себядезориентированной и покинутой, когда Гидеон резко отстранился от еевозбужденного тела и посмотрел на нее свысока загадочными карими глазами.Затем, повернувшись на каблуках, он отошел от нее в противоположный угол офиса.

Вне себя от смущения, Джой быстро запахнулаблузку. Ее щеки пылали, когда дрожащими пальцами она принялась застегиватьпуговицы.

Джой знала, почему Гидеон так себя повел. Онхотел проучить ее за замечание о том, что ему не хватает чувств и эмоций. Нокак она могла позволить ему зайти так далеко?

— Доказательство убедительно?

Услышав это, Джой резко подняла глаза наГидеона. Она обрадовалась тому, что пуговицы на ее блузке были сновазастегнуты. Гидеон посмотрел на нее насмешливо, и Джой с трудом сглотнула,прежде чем ответить:

— Мы узнали, что ты по крайней мере способенна физическую реакцию, если ты это имел в виду. — Она молча поздравила себя зато, что ей удалось спокойно выдержать его взгляд в упор.

Гидеон не мог не восхищаться тем, как быстроДжой вернула самообладание в такой опасной для них обоих ситуации. Опасность,существование которой он по-прежнему осознавал, видя раскрасневшееся лицо Джойи вспоминая вкус ее губ.

Он сжал губы, борясь с этими воспоминаниями, апотом холодно произнес:

— И очевидно, ты тоже.

Она покраснела еще больше:

— Я думаю, что моя способность испытыватьчувства никогда не ставилась под сомнение!

— Ну, больше не ставится, — протянул Гидеон,понимая, что ведет себя отвратительно, но зная, что обязан снова установитьмежду ними дистанцию. — К сожалению, ничто из этого не поможет нам узнать,каким образом у меня оказались спущенными два колеса автомобиля.