Потерпевших дома не было и Васину ничего не оставалось, как взять у водителя молоток с гвоздями и просто заколотить входы. Опечатать. Оставил записку с приглашением прийти в отдел милиции сообщить об ущербе. Редко кто приходил, но инструкция была соблюдена.

Сотрудники дежурной части занимались своим делом. Отвечали на звонки, посылали на вызовы постовую службу или участковых. Примерно через час к Рокки посадили взрослого громилу, небритого, с наколками на пальцах. Амбал, скрежеща зубами, отстраненно цедил нечто агрессивное, но бессильное — типа «мусора поганые, ничего не докажете, на зону не упрячете…»

Синицын на диалог не напрашивался. Демонстративно пялился в сторону. В душе презирал всех, кого милиция смогла упрятать в тюрьму, дать срок. Тупые лохи! Уж с ним-то такой номер не пройдет!

А еще через час за дверью дежурной части послышался детский гомон, словно школьников начальных классов привели на экскурсию. Периодически через маленькое стеклянное окошко появлялись чьи-то озорные глаза и тотчас исчезали, как только Рокки оборачивался в ту сторону.

— Чего это, беспризорников, что ли, насобирали? — гундосил амбал.

— Думаю, что родители у них есть… — автоматически отозвался Синицын, пытаясь сконцентрироваться. Хотел еще что-то добавить, но передумал. Угрюмо склонил голову, сидя на лавочке. Подумал, что неплохо бы все же спросить совета у более опытного соседа. Но все никак не мог решиться.

— Голову подыми! — раздался голос Васина.

— Пацан, это тебя, — сосед тронул Рокки за плечо. — Васин по твою душу. Этот если что-то пообещает, обязательно сделает. Лучше его не злить.

Рокки понял, что обращаются к нему. Посмотрев через решетку, увидел Виктора Ивановича. Рядом — незнакомая женщина с мальчиком лет двенадцати, одетым в школьную форму. Пацан ткнул пальцем в Рокки и утвердительно сообщил:

— Это он!

После чего школьника увели за дверь. Васин привел другого подростка. Все повторилось.

— Что ты в углу зажался, подойди к решетке, чтобы мальцы тебя лучше разглядели! — крикнул дежурный. — Или стыдно им в глаза смотреть?

Рокки встал и ухватился за металлические прутья.

Школьники продолжали чередоваться. Конвейер работал исправно. Все показывали пальцем на Рокки, который не успевал сосредоточиться, чтобы вспомнить, когда он с ними встречался. Мысли начали скакать в голове.

— Хана тебе, баклан! — услышал он за спиной голос соседа. — Доказуха в полный рост! Видать сильно ты Васина достал. По этапу пойдешь как миленький.

Рокки знал от старших, побывавших на зоне, что такое этап. Молча стоял у решетчатой двери, сжав губы и стиснув челюсти. Чувствовал, как на скулах играют желваки. Пытался представить себя узником. Незаконно задержанным за борьбу с правительством.

Детские указующие пальчики, словно иголки, прокалывали шар надменной самоуверенности Рокки, и тот сдувался на глазах. Мышцы слабели, мысли расщеплялись. Неожиданно почувствовал удары своего сердца. Воздуха стало не хватать. Звуки слились в шум. Затем появился звон. Рокки уже не видел подводимых к нему ребят, все они казались на одно лицо. Видимое пространство стало удаляться и становиться плоским. Словно большой экран в кинотеатре. Изображение поползло куда-то в бок. Рокки ощутил свое предплечье в чьей-то сильной руке.

— Сядь, парень, что-то тебя качает, — услышал он над собой голос соседа и почувствовал, как его усаживают на лавку. Картина перед глазами стала восстанавливаться.

— Лучше тебе признаться во всем, — продолжал говорить мужик, — а то ведь упекут… а там уж, поверь, не сладко. Да и возраст у тебя такой, не смотри, что накаченный, как пузырь, там не таких лопают! Кукарекать заставят.

Через несколько минут Васин открыл замок решетки и забрал Синицына с собой. Повел наверх в уголовный розыск.

Рокки уже не скакал через ступеньку, а медленно поднимал ноги, шаркая кроссовками по стертому цементу. Что-то он слышал про «кукарекать», но вспомнить не мог — в голове стоял туман. Но ощущалось в памяти нечто мерзкое, гадкое… Обреченно завернул в кабинет Васина.

— Нет-нет, теперь туда! — Виктор развернул Рокки к другой двери.

Зашли в кабинет Алексеева — напротив. Тот недавно вышел с больничного. Лазая по подвалам и общаясь с рецидивистами, подхватил туберкулез. Полгода провалялся на койке в больнице. Теперь нагонял упущенное — занимался написанием документов.

— Разрешите, товарищ полковник? — подобострастно произнес Васин, подмигнув.

Капитан Алексеев снисходительно кивнул. Понял, зачем добавили звездочек. Расправил плечи, посмотрел орлом, изображая из себя ба-а-альшого начальника.

— Это вот Синицын Дмитрий! Я вам докладывал! — встал смирно.

Алексеев хмыкнул: в курсе, в курсе. В ответ на взгляд Рокки поморщился, изобразил: надо бы расстрелять!

Виктор усадил Рокки за маленький столик у окна. Как бы уберечь от гневливого начальства. Дал бумагу и ручку.

— Пиши явку с повинной, если не хочешь в тюрьму! Все пиши, когда, где, сколько, у кого отбирал. Если будут вопросы, спросишь у полковника Алексеева.

— Как начать? — обреченно сдался Рокки, понуро опустил плечи.

— Начальнику уголовного розыска, явка с повинной!

Васин вышел, спустился вниз.

Помощник дежурного, присев на корточках, успокаивал доставленную потеряшку — маленькую девочку в слезах. Гладил по головке, что-то мурлыкал, строил козу:

— У ты какая хорошенькая! Сейчас мамулю твою бестолковую найдем! Пойдете домой, коза, коза, коза…

С заплаканными лучистыми глазами девчушка хихикала и стеснительно отворачивалась, пряча руки за спиной.

Васин вспомнил, что те же пальцы час назад угрожали выдавить Рокки глаза. Усмехнулся — милицейский парадокс!

Повернул направо по коридору, где его ждала женщина с воспитанниками.

— Виктор Иванович, если мы больше не нужны, то пойдем быстрее.

— Что-то случилось? — забеспокоился Васин.

— Ничего! — женщина заботливой наседкой, раскинула руки в стороны. Взмахами ладошек подталкивала ребятишек к выходу. — Я же по специальности тифлопедагог. У нас есть группа слабовидящих детишек. А там воспитатель заболел, надо подменить.

— Спасибо большое, Анна Матвеевна, — поблагодарил Виктор. — И не сомневайтесь, вы сегодня совершили благое дело! И вы и ваши… подопечные.

— Я и не сомневаюсь. В вас не сомневаюсь, — улыбнулась, — надеюсь, мы поставили парня на путь исправления!

Школьники выходили на улицу, оборачивались к Васину, наперебой спрашивали:

— А что он сделал? Что он сделал?

— Отбирал деньги у таких, как вы! Вас-то никто не грабил?

— Нее… — мотали они головами, — пусть попробуют! К интернатским не пристают!