контрастировали с ней, разделяли руку на ровные части.

Вот оно, ощущение жизни?

Где-то впереди послышался приглушённый звук шагов: проведя столько времени в одном и том же положении в этом месте, я научилась его слышать. Распознавать, что он рядом. Повернуть голову обратно сил не оказалось. И пусть.

– Как ты себя чувствуешь?

Тёплая ладонь опустилась на ногу.

Я снова приоткрыла глаза. Красные полосы остались на месте. Мне не показалось.

– Мне очень жаль, – дорожки на руке сверкнули красными бликами. – Жаль видеть тебя такой.

Видимо солнце за окном засияло ещё ярче, мне пришлось зажмуриться от ослепляющей боли.

– Нужно обработать твои руки, – пряжка ремня с левой стороны звякнула. – Ты сильно поранилась, – меня вдруг затошнило. – Ничего, я всё исправлю.

Левая рука свободно упала на подушку, от неожиданности глаза распахнулись. Красные полосы начали темнеть. Кровь не может быть чёрной, мне только кажется…

– Ты плохо ешь, совсем обессилила.

Правая рука освободилась. Я попробовала пошевелить онемевшими пальцами.

Кровь не может быть чёрной.

– Человек привыкает к определённому порядку вещей, ритуалам, если тебе так удобнее, – мягкий металлический щелчок. – Не зря человечество тратит месяцы и годы для обустройства своего жилища, – шорох плёнки. – Усилия, муки выбора – а всё для того, чтобы дом стал убежищем, оплотом комфорта, – пульсирующего запястья коснулось что-то мягкое и прохладное. Хорошо. – Я устал ночевать не в своей спальне, но понимаю, что одиночество сейчас гораздо нужнее тебе, чем комфорт и привычки – мне, – я вздрогнула. – Я слишком долго ждал тебя, чтобы сейчас всё испортить такой мелочью. Я готов пойти на уступки ради тебя.

– Кровь… – мне с трудом удалось сложить буквы в это простое слово.

Он наклонился надо мной, повернул голову и задержал ладонь на щеке.

Горло как будто зажало в щипцах, голос совсем меня не слушался.

– Кровь, моя кровь, – пальцы всё ещё были деревянными.

– Я здесь, – губ коснулось его дыхание.

– Она чёрная…

Он аккуратно коснулся моих век.

– Ты бредишь, – мне стало жарко. – Ты затянула запястья слишком сильно, из-за чего чрезмерно поранилась. Посмотри, никакой крови нет.

– Отпусти меня, – горло хрипело, тиски сжались ещё сильнее. – Пожалуйста…

Его руки замерли. Я не осмелилась открыть глаза, боясь увидеть черноту. Почему здесь так жарко?

– Ян, пожалуйста…

Я почувствовала, как нижней губы с нажимом коснулся его палец. Ещё несколько долгих мгновений, его палец заскользил из стороны в сторону.

Это движение… так знакомо…

– Тебе нужно попить воды.

Руки исчезли, я услышала звук удаляющихся шагов.

Вновь настала тишина.

Я попыталась приподняться, но пульсирующие раны не дали мне этого сделать. Я слишком слаба.

Единственное на что хватило сил, это воткнуть ногти в обнаженную кожу бедра. Боль вернула меня в настоящее. Мне стало легче.

Из-за шума в голове, я слишком поздно услышала его приближение.

– Если я ещё хоть раз увижу что-то подобное, то будь уверена – я сломаю эту руку, – он с громким звоном поставил стакан с водой на тумбу, схватил меня за руку и сильно сжал. От шёлкового и вкрадчивого тона не осталось и следа, а все действия не заняли пары секунд.

– Ааа! – я вскрикнула от боли, запястье садануло.

– Этого больше не будет, слышишь?! Никогда!

– Отпусти!

Звонкая пощечина отпечаталась горячим следом.

Я сжалась в комок, отгораживаясь руками и закрывая глаза, чтобы больше не видеть этого страшного взгляда. Порция адреналина бушевала в венах, но разум ясно дал понять что лучшее сейчас – это подчиниться.

Я слышала, как громко и глубоко он дышит, лежала и ожидала второго удара. Прошло несколько долгих минут.

– Прости, крошка, – его настоящий голос вернулся, но он больше не дотрагивался до меня. – Не могу видеть, как ты причиняешь себе такие страдания. Я просто не понимаю, зачем ты так мучаешь себя? Я не могу…

Его голос дрогнул и я представила себе, как по его щекам катятся горькие слезы. Его расстроил мой маленький секрет.

Парализованные конечности пробила мелкая дрожь. Щеку и руки саднило.

– Я обещаю, у нас всё будет хорошо, – он осторожно взял мою руку и начал обрабатывать запястье. Нежно и аккуратно. – Прости, прости меня.

Когда адреналин выветрился, я поняла что вновь не могу пошевелиться. Слабость вернулась, а его спокойный и монотонный голос действовал как успокоительное. Как лекарство.

– Ава?

Я приоткрыла потяжелевшие веки.

– Я всегда буду рядом, – его пальцы перебирали мои волосы. – Всегда, крошка.

Забытьё… снова чернота…

***

Легкая и негромкая музыка вывела меня из состояния долгой дремоты. Я пошевелила руками и ногами. Свободна.

Открыв глаза, я оглянулась: в комнате никого, на прикроватной тумбе стоит стакан с водой и пара таблеток с короткой запиской – "выпей".

Не задумываясь, я сделала как мне велел белый клочок бумаги. Холодная вода оказалась на редкость вкусной.

Осмотрев свои руки я увидела, что раны на запястьях подсохли и начали заживать. В воздухе витал едва уловимый запах какого-то лекарства, смешанный с запахом собственного пота и немытого тела. Я осторожно встала с кровати, покачиваясь на некрепких ногах и прислушалась – внизу было какое-то движение, но негромкая музыка всё равно не давала услышать полную картину, сливаясь в общий, неясный шум. Оглянувшись на спинку кровати, я не увидела ремней.

Он больше не держит меня на привязи?

"Позволь мне помочь тебе… не делай мне больно… умоляю тебя… я всегда буду рядом…"

Из глухой дымки мне удалось выудить несколько сказанных им фраз. Его голос, полный боли и неподдельных страданий, вызвал в груди щемящее чувство.

Я причинила ему боль?

Последние дни наглухо выпали из моей памяти и как бы я не старалась вспомнить что именно произошло, попытки были тщетными. Мне нужно смыть с себя этот жуткий запах.

Теплая вода приятно очищала кожу, я чувствовала, как с каждой минутой проведенной в наполненной до краёв ванне, мне становилось лучше.

Нервные окончания постепенно приобретали прежнюю чувствительность, мышцы медленно расслаблялись, и я с большим облегчением вытянула все конечности. Запах пота, страха и, казалось бы въевшейся грязи, исчезал в аромате мыла.

Как приятно…

Я закрыла глаза и полностью расслабилась. Разве я могла?

Он где-то рядом, я это знала, но почему я не чувствую страха? Я пыталась нащупать его, но никак не могла найти даже отголосок ужаса.

Я помнила что мне было страшно, когда он схватил меня и с силой потащил наверх, когда он набросился на меня, когда он стянул мои руки ремнями, когда он смотрел на меня взглядом чёрного пламени. Но затем страх уступил место отупляющей пытке временем. Пытке, которую я могла закончить сама, если бы захотела.