внутри тебя. Борьба – внутри тебя. Открой глаза и увидишь полную картину.

Я уже около получаса разглядывала его татуировку, но только когда он сел рядом со мной и позволил рассмотреть полотно в деталях, я увидела рисунок по-настоящему.

Не птица схватила змея и тащила его в своё логово, пытаясь убить. Это змей обхватил ворона, душил его, обнажил ядовитые зубы.

Я смотрела на чёрную картину и гадала, кто из них окажется сильнее.

– Ты не хочешь уходить, иначе, ты бы не приняла приглашение, – белый конверт, отпечатанные незнакомцем слова всплыли в памяти. – Ты не хочешь возвращаться назад, так как позади тебя не ждёт ничего кроме отчаяния, одиночества и боли, и ты это знаешь, – он схватил мой подбородок двумя пальцами и мягко приподнял, заставляя смотреть на него. – Признайся себе, Ава, что тот день навсегда изменил твою жизнь, потому что самообман – это хуже ремней на твоих запястьях.

Его слова не оставили иного выбора, кроме как вспомнить прошлое, которое я всеми силами старалась выкинуть из памяти:

кладовка под лестнией, со старым одеялом внутри; собственные крики от жуткой боли; укор в холодных глазах матери, до ужаса безразличных и чужих; звук её имени, заплетающиеся ноги и грязная дорога, по которой я бежала вслед за ней; вечное одиночество, покаяние, чувство вины; жёсткие руки отца, синяки и новые порции боли; незаживающие кровоточащие раны; и крики, и боль, боль, боль… бесконечное море боли…

На глаза навернулись слёзы, но я не хотела чтобы он видел их. Я задрожала от страха.

– Всё хорошо, – он обнял меня и притянул к себе. – Ты здесь, и это главное, – я оказалась у него на коленях, прижатая сильными руками к тёплой коже. – Ты со мной, и этого не изменить никому, я обещаю.

Меня сотрясали рыдания, перемешанные с горьким чувством вины и жутким страхом, и я цеплялась за его тело изо всех оставшихся сил. Это единственное, что было настоящим и реальным на тот момент.

Перед закрытыми глазами разразилась смертельная пляска ворона и змея.

Глава 9: Мёд

Его взгляд стал жёстким, а сам мужчина замер и словно застыл как каменное изваяние, просверливая мою сущность насквозь.

– Прости…

Ян не шелохнулся, солнце за его спиной засияло в несколько раз сильнее, ослепляя меня и придавая его грозной фигуре тёмное величие. Из-за яркого света он в один миг превратился в чёрный силуэт, возвышающийся надо мной.

– Я просто… прости, прости меня! – я моргнула несколько раз в надежде на то, что мне только кажется и чёрная фигура сейчас растает, а вместо камня вновь появится он, красивый, идеальный мужчина с доброй улыбкой.

Он сделал шумный вдох не предвещающий ничего хорошего. Как я могла быть такой глупой? Он ведь предупреждал меня, уговаривал, он просто хотел чтобы я была…

– Ты хочешь уничтожить меня, – произнёс он убийственно холодным голосом.

– Нет! – в ужасе воскликнула я.

– Я говорил…

– Я знаю! – слезы брызнули из глаз. Меня разрывал от боли тон его голоса. – Я не хотела, нет!

Ян наконец ожил, погрузил пальцы в копну волос и в отчаянном жесте провёл по ним рукой.

– Как я могу доверять тебе? Ты самое дорогое что есть в этом доме, но раз за разом подвергаешь себя опасности… – он сделал шаг вперёд, свет надломился и я вновь увидела его лицо, искажённое вселенской печалью. – Ты просто не оставляешь мне выбора…

Мужчина схватил меня за талию и с легкостью перекинул через плечо, крепко удерживая одной рукой.

Нет, только не это!

– Ян, не надо!

Но он уже не слышал меня, и быстро пошёл на второй этаж.

– Не делай этого, умоляю тебя! – крик стал горьким и мерзким от слёз и обиды на саму себя. – Пожалуйста!

– Я так не могу, – мужчина бросил меня на кровать, локоть ударился об жёсткую спинку. Физическая боль на мгновение ослепила горечь внутри. – Зачем ты продолжаешь мучить меня? – он пошарил рукой под кроватью и достал оттуда верёвку. – Это слишком жестоко!

Он впервые закричал на меня, я вздрогнула от неожиданности. Его пальцы начали быстро связывать мне руки и ноги, затягивая верёвку в крепкий узел. Я не сопротивлялась, а лишь закрыла глаза. Судорожные всхлипы нарушали тишину.

Когда он закончил, то повернул меня на бок и лёг рядом, плотно прижавшись к моей спине. Его рука накрыла мои связанные запястья и обняла.

– Крошка, я так не могу, – заговорил он тихо, прямо на ухо. – Не могу даже представить, что с тобой может случиться что-то ужасное, – он заправил растрепавшиеся волосы мне за ухо. – Ты даже не представляешь, насколько это невыносимо больно.

– Я не хотела…

– Я знаю.

– Не хотела…

– Знаю, крошка.

– Прости меня…

– Не плачь, – он оставил лёгкий поцелуй на щеке. – Я не хочу видеть как ты страдаешь.

Я попыталась успокоиться, но судорожные спазмы всё ещё сотрясали моё тело, а остатки слёз лились из глаз.

– Всё хорошо, я рядом, – он гладил меня по плечу рукам и волосам, одновременно шепча слова утешения. – Я не дам тебя в обиду, я рядом.

– Я не хотела, – мне было важно донести до него эти слова. – Это правда…

– Тише, крошка, тише, – его ладонь сцепила мои связанные руки в замок. – Верь мне, я позабочусь о тебе.

– Я верю, – всхлипнула я, заставляя себя успокоиться. – Я верю тебе.

Ян сделал шумный вдох где-то около моего затылка.

– Повтори.

Птица за окном пронзительно заверещала. Странно, что я ещё способна фокусироваться на таких мелочах, как шум за окном.

– Я тебе верю.

– Громче.

– Я верю тебе!

Он ещё крепче прижал меня к себе. Его дыхание участилось.

– А теперь, скажи что любишь меня.

Звук учащенного дыхания, трель птицы и жёсткий бархатный шёпот слились в единую песню, уводящую меня в транс. То, как он прижимал меня к себе, как говорил и какие слова, как молил меня о пощаде – я чувствовала его отчаяние всей душой, я знала, что это были неподдельные эмоции. Он был честен со мной с самого начала, он открылся мне, без страха, откровенно, распахнул передо мной свою израненную душу. Он выбрал меня, из сотен тысяч других девушек. Он выбрал меня…

– Всё что я делаю, я делаю ради тебя, – его голос успокаивал, лечил меня. – Прошу, скажи мне. Я хочу это услышать.

Внутренний голос закричал что-то неразборчивое. Связанные руки дёрнулись.

– Тише, не нужно, – он с силой остановил меня, вновь обездвиживая. – Я знаю, что ты боишься сказать правду, но и ты знаешь, что я не