— Нет, не стоит. Просто скажите, что меня вызвали в Лондон по делам на несколько дней. Когда вернусь, обязательно позвоню.

— Передам, конечно. Слушай! — в голосе Агнес звучало воодушевление. — Почему бы тебе не прийти на ужин в воскресенье? Сегодня день рождения Милдред — ей восемьдесят семь исполнилось. Приходи, Джеймс.

Он поблагодарил за приглашение и сказал:

— Ни за что бы не пропустил такой случай, но дела зовут. Вы знаете, как это бывает.

— Да уж! Жаль. Ладно, поосторожнее там, в городе. Но когда вернешься, обязательно заходи.

— Обязательно! — пообещал Джеймс, попрощался и разочарованно повесил трубку.

Он заправился и поехал на парковку. Кэл ждал, сидя в своем вечно грязном зеленом «Форде Эскорт».

— Вот, Джеймс, — сказал он, выходя и доставая с сидения черную мягкую сумку. Он запер машину, бросил сумку на заднее сиденье к Джеймсу и забрался внутрь.

Свернув на шоссе, Джеймс влился в редкий утренний поток и направился в Питлохри. [Питлохри (англ. Pitlochry, гэльск. Baile Chloichridh, скотс. Pitlochry) — небольшой город в центральной части Шотландии. Расположен в округе Перт-энд-Кинросс, на берегу реки Таммел.] Поездка через Глен Ши обычно доставляла ему удовольствие. Однако на этот раз он почти не обращал внимания на пейзаж. Кэл прикрыл глаза и, похоже, задремал, а Джеймс попытался проанализировать события последних нескольких месяцев. Он думал о недавних неприятностях и о том, скольких проблема удалось бы избежать, составь старый герцог завещание как положено. Вспомнил родителей и то, как они разволновались, когда австралийцы начали засыпать их своими неуклюжими юридическими письмами. В то время Джеймс еще служил, да и в любом другом случае он мало что мог сделать. Без сомнения, все эти передряги отняли у них годы жизни.

Он думал о матери: яркой и восторженной женщине с причудливым чувством юмора. Ей нравились газетные конкурсы, где читателей просили придумывать забавные подписи к необычным фотографиям; надо сказать, ее работы часто публиковались. Она была неизменно жизнерадостна, а врожденная доброта дала ей постоянных и верных друзей. Джеймс видел ее прежние фотографии, они сделали бы честь любой фотомодели. И она еще оставалась красивой женщиной, когда умерла. Конец наступил так быстро, что она не успела зачахнуть, как многие пожилые женщины, теряющие своих мужчин. Врачи говорили, что все дело в сердце, но Джеймс подозревал, что она просто не захотела жить без мужа.

Он думал об отце. Хороший, честный человек, трудолюбивый, но не честолюбивый, он научил Джеймса ценить хорошо сделанную работу и получать удовольствие от простых радостей жизни. Более того, он сумел привить сыну веру в Творца. Именно от отца Джеймс узнал, что жизнь человека здесь определяет и его следующую жизнь. Джон Стюарт, разочаровавшийся викарий, готовился к карьере священника, но бросил теологический колледж уже через год или около того. Джеймс так и не узнал, почему; отец никогда не говорил об этом.

Затем его мысли обратились к Эмрису и довольно странным обстоятельствам их знакомства. Тогда, на ночном холме, все казалось ему таинственным и полным предзнаменований, а теперь, в холодном свете дня, встреча представилась сплошной мелодраматической глупостью. Много шума из ничего. Джеймсу было неуютно из-за того, что он поверил в подобный вздор.

Но как бы там ни было, а вот, он едет, пытаясь успеть на поезд до Лондона, из-за нескольких слов, сказанных по телефону. Что этот старик знал такого, что может помочь спасти Блэр Морвен? Да кто он вообще такой?

Возле Питлохри Джеймс встроился в длинную череду пятничных покупателей, едущих в город. Впрочем, вокзал был недалеко, но все равно они прибыли за считанные минуты до отхода поезда и кинулись за билетами. Кассир сурово поинтересовался:

— Ваш инициалы?

— Что? О, извините. Джеймс А. Стюарт.

— Куда едете?

— В Лондон, вокзал Кингс-Кросс.

— Кто с вами?

— Друг, — Джеймс махнул рукой через плечо на Кэла.

— Тогда это вам. — Кассир сунул под стекло два билета. — Приятной поездки.

Джеймс взял билеты, и они направились к платформе, где уже стоял поезд. Через несколько минут он тронулся. Кэл, положив ноги на сиденье напротив, скептически поинтересовался:

— И куда нас несет?

— Я же говорил, это связано с поместьем.

— Адвокаты нарыли что-то новенькое?

— Похоже на то. Я, правда, не уверен… — Внезапно Джеймс понял, что не хочет морочить другу голову. Он просто сказал: — Думаю, ответ будет только в Лондоне. Честно говоря, я и сам знаю не так уж много.

Кэл какое-то время с сомнением смотрел на него, справедливо подозревая, что Джеймс выложил ему не всю правду.

— Гм, — поерзал Джеймс, — в общем, довольно странная история. Знаешь, не хочу гадать прямо сейчас. Давай пока не будем это обсуждать?

— Как скажешь, — пожал плечами Кэл. — Насколько я понимаю, нас ждут бесплатные выходные в большом городе. Я даже новую рубашку надел, — похвастался он, осторожно подергав за манжеты. «Вино, женщины и песни — вот и я».

Поезд шел по залитой дождем сельской местности. Друзья поговорили о ежегодной охоте на оленей; Кэл третий год подряд выступал в роли организатора, призами тоже занимался. В обед они отправились в вагон-ресторан, взяли пива и бутербродов и вернулись в купе. После этого Кэл вздремнул, Джеймс, глядя на него, тоже впал в дрему и ему не помешала даже небольшая задержка в Крю. Проснулся он только на подходах к станции Нью-Стрит в Бирмингеме. Там в вагон вошли четыре бизнесмена в хороших синих костюмах и тут же начали названивать женам и подругам по мобильным телефонам.

Небо к этому времени потемнело, короткий зимний день растворился в серых мутных сумерках. На горизонте мелькнул последний красноватый отблеск заката. Поезд отошел от станции и канул в сгущающийся сумрак. Джеймс сидел, глядя в окно и гадая, что, во имя всего святого, он тут делает. «Неужто я так отчаянно цепляюсь за свой клочок земли, — думал он, — что готов хвататься за любую соломинку? Да, — мрачно заключил он, — вот до чего дошло!»

Поезд въехал под своды вокзала Кингс-Кросс. Вслед за бизнесменами друзья вышли из вагона и направились к началу платформы. Джеймс остановился.

— И что теперь? — заинтересованно спросил Калум, вытягивая шею.

— Кто-то должен нас встретить.

— А кто это может быть?

— Да почем я знаю?

— Ну, для бывшего