В мыслях своих Релкин пожал плечами. Его наконец признали за своего в Куоше. Ну что ж, они с Базилом хлебнули немало горечи и, с боями проложив путь через половину мира, наверное, заслужили этот восторженный прием. К тому же им с Базилом приходилось знаться с королями, королевами и эльфийскими лордами, в сравнении с которыми зажиточные сельские жители ничего собой не представляли.

– Благодарю вас, добрые сэры, – сказал он. – Нам с Базилом довелось испытать немало ударов, но вам наверняка известны все эти истории. Можно считать это везением, можно неудачей, однако нам не раз случалось оказываться на самом острее войны.

– Ага, парень, ведь вы двое побывали на Сприанском кряже.

– За Сприанский кряж! – все дружно подняли кружки в честь сражения, спасшего Аргонат.

– Что ж, там мы управились, и теперь рады оказаться дома.

– А мы счастливы приветствовать вас дома.

– А правда, что вы должны вернуться уже завтра? – спросил Пиггет.

– Нет, сэр, завтрашний день мы проведем в деревне, а вернуться нам надо послезавтра вечером.

– Великолепно! – воскликнул Дернк Кастильон, хозяин гостиницы «У моста» – В таком случае не пожалуешь ли ты завтра в мою гостиницу? Я приглашаю на завтрак к первому часу.

Релкин заколебался:

– Распространяется ли это приглашение на дракона?

Все заулыбались, а торговец Джоффи хмыкнул, представив себе, как дракон уплетает изысканные яства, которыми славилась кухня таверны «У моста».

Дернк сглотнул.

– Само собой, дракон тоже приглашен.

– Это замечательно. Он будет очень доволен. Я польщен вашим приглашением, мастер Кастильон.

Хорошо, стало быть, договорились. – Кастильон обвел взглядом собравшихся. – И позвольте мне распространить это приглашение на всех присутствующих. Столы для завтрака будут накрыты в большом зале.

Предложение было принято с энтузиазмом, даже Пиггет, и тот, подумав, кивнул.

– В поле все равно слишком сыро, чтобы работать.

– Грех упустить случай побывать «У моста», – сказал Хэйлхэм, – всем известно, что там отменная кухня.

– Превосходно, – промолвил Кастильон и, повернувшись к Релкину, добавил: – Коли так, я должен идти и заняться приготовлениями. Ясно ведь, что хлопот у меня будет по горло.

Он ушел, и разговор возобновился.

– Признаюсь, Кастильон меня малость удивил, – пробормотал Пиггет.

– Пожалуй, – согласился Томас Бирч. – Не всякий день в таверну «У моста» зазывают гостей на дармовщинку.

– Дернк Кастильон до сих пор хранит первый заработанный им пенни.

– Ой, да перестань, – возразил Эвил Бенарбо.

– Так оно и есть, – заявил Джоффи. – Я своими глазами видел. Эта монетка прибита в его таверне прямо над стойкой.

Бенарбо присвистнул сквозь зубы.

– До меня тоже доходил такой слух, – сказал Пиггет.

– Конечно, он дерет с посетителей три шкуры, но и кормит так, что пальчики оближешь. Недаром Кастильон выиграл приз в Бреннансе.

– Ему бы лучше держать ресторан в Марнери. Здесь, в Голубом Камне, его обеды мало кому по карману.

– Ха, – фыркнул Джоффи, – что там Марнери. В Кадейн, вот куда ему следует ехать. Тамошние гурманы заплатят, сколько он запросит.

– Цены, цены… – проворчал Пиггет, – стоит ли нам почитай всю жизнь тратить на размышления о ценах?

– Стыд да и только, – согласился Бирч. – Но должен сказать, что при нынешних ценах на шерсть нам очень повезет, ежели в этом году удастся получить хоть какую прибыль.

Пиггет вздохнул:

– А вот цены на зерно высоки, и все из-за Аубинаса. Это может пойти нам на пользу, ведь виды на урожай пшеницы у нас хорошие.

Все закивали. Политика Аубинаса заставляла предположить, что в этом году цены на хлеб в Марнери взлетят до небес.

– Вроде мне это и на руку, но я все равно чувствую себя виноватым, – пробормотал Бирч. – Ведь мы стольким обязаны белому городу. В том числе и нашими жизнями.

И все они невольно вспомнили о Сприанском кряже, неодолимом рубеже, который спас их мир от грабежа и опустошения десятками тысяч бесов и троллей.

– Легионам мы обязаны нашими жизнями. А городам, в немалой степени, своим процветанием. Марнери всегда закупал наше зерно, так что всем в деревне на жизнь хватало.

– У Аубинаса короткая память.

– А не стоит ли за спиной Аубинаса Кадейн?

– Нет, эта игра Кадейну не на пользу. Коли цены на хлеб поднимутся, беднякам придется ох как несладко. Такой большой город, как Кадейн, не может этого не учитывать.

– А ведь ходят слухи, будто в Аубинасе назревает мятеж. Тут впору встревожиться за судьбу всего Аргоната.

– Будущего не избежать, каким бы оно ни было.

– Да, но что бы мы ни делали, мы обязаны заботиться о будущем.

– Вот потому-то мы и толкуем о ценах. Не будь нужды думать о будущем, мы могли бы швыряться деньгами, как принцы.

– Моя жена и без того тратит их, как принцесса.

Послышался невеселый смех.

– Но в конце концов, дела пока не так уж плохи. Император свое дело знает, в Голубом Камне все в порядке. И с нами все в порядке, благодарение Матери.

– Это верно, – промолвил фермер Пиггет, – но думать о сбережении денег на будущее все равно надо. В этом месяце будут продавать бумаги трехпроцентной ренты. Собираешься взять?

– Вообще-то сейчас я вложил деньги в долгосрочные обязательства. Но подумываю и о ренте. Прошлый выпуск принес неплохие проценты.

– Деньги надо зарабатывать честно, – сказал Бирч, – и помнить, что грань между предприимчивостью и алчностью очень тонка.

– Ха, – отозвался Бенарбо, – нынче об этом толкуют разве что в храме.

– С деньгами надобно обращаться бережно, – промолвил Пиггет.

– Разве ты хранишь золото в сундуке под кроватью? Конечно нет. Твои деньжата лежат в банке, в Марнери. И это правильно – банки надежны, ибо их контролирует Имперская Служба. Банки дают ссуды под проценты, благодаря чему деньги приносят прибыль. Когда мы покупаем ценные бумаги, это то же самое.

– Ты совершенно прав, мастер Пиггет. Не худо было бы привить такое же отношение к деньгам всем мелким фермерам, арендаторам и даже наемным работникам. Почему бы и им не вкладывать часть своего жалованья в надежные бумаги?

– Ничего не выйдет. В большинстве своем они расточительны и не думают о завтрашнем дне.

– Точно, – согласился Бенарбо, – пропивают денежки по кабакам, а потом жалуются, что им мало платят.

– Таковы уж нравы бедняков.