— Я Габи, ваш инструктор войны. На моих уроках нельзя разговаривать, только отвечать «да» или «нет», если я вас спрошу. Нельзя чесаться, вытирать пот или делать всякие ненужные движения. Вы должны выполнять все мои приказы моментально, в предельно короткое время. На моих уроках вам будет тяжело и больно. Взамен я научу вас быть настоящими бойцами.

После этого воодушевляющего вступления мы три часа бегали спринты или стояли в жиме лежа, а Габи нас бил. Мне он так врезал в солнечное сплетение, что я минут десять просто не мог дышать. Это называется «обучать держать удар». На втором уроке он сломал об мою спину две деревянные палки, диаметром сантиметров пять каждая. Но все ребята получали немало, так что мне лично не на что было жаловаться. Если уж кто и получал «личное внимание» Габи, так это Ронен. С ним вечно были проблемы: то он медленно бегал, то сказал что-то.

Эти уроки служат не для того, чтобы издеваться над нами, а для того, чтобы научить дисциплине, и для того, чтобы ты не боялся ударов и боли, чтобы ты привык и понял, что все это не так уж страшно. Но, кроме избиения, Габи проводил еще и специализированные уроки по оружию. Он учил нас воевать.

За этот курс боец должен в совершенстве овладеть винтовкой, пистолетом и рукопашным боем. Когда ты в бою, — ты не должен думать. Хороший боец — тот, кто сражается автоматически, не задумываясь о том, что сделать дальше, как он будет перезаряжать, прицеливаться, стрелять или бежать добивать врага. Думать в бою — это лишняя трата времени. Сражаться надо на автопилоте. Поэтому для того, чтобы привить нам навыки боя и довести их до уровня инстинктов, курс почти полностью состоит из постоянных тренировок с оружием. Входишь в стойку, стреляешь, меняешь магазин, перезаряжаешь, стреляешь сидя и стоя, бежишь и снова стреляешь. Заходишь в дом, кидаешь гранату, влетаешь в комнату после взрыва, взгляд направо и наверх. Если замечаешь цель, то расстреливаешь ее. Мы тренируемся с боевыми патронами, и поэтому все, что говорит нам инструктор, это не просто приказ, это закон. Тренировки очень тяжелые, за каждую провинность следует физическое наказание, и дисциплина тут на высшем уровне.

Иногда во время упражнений ты ловишь себя на мысли, что становишься зверем. Очень часто в армии ты действуешь, руководствуясь не разумом, а инстинктами, теми чувствами, которые в обычной жизни не используются. Организм как бы сам включает защитный механизм, отбрасывая все ненужное и оставляя только то, что нужно для того, чтобы выжить, заставляя забыть обо всем остальном. Остаются только необходимые вещи — еда и сон. Это как оружие, это твои силы, они помогают тебе двигаться дальше. Все мысли — о том, как выжить, убить врага и не быть убитым самому. Остальное неважно. Комфорт, чистота, стерильность, удовольствия, все то, что творится за пределами поля боя — это не для нас, это фикция.

Кроме этого, меня научили идти в бой, не думая о врагах как о людях. Они для меня — цели, мишени, если хотите. Если я буду думать, что у того, кто сейчас стоит передо мной с оружием в руках, есть мать, дети, которых он обнимает утром перед тем, как они идут в школу, жена, которая ждет его дома, то я просто не смогу в него выстрелить. Или потеряю пару драгоценных секунд на обдумывание.

Но самая главная вещь, которой учит этот курс, да и в принципе армия, — это вера в свои собственные силы. Если бы мне до призыва сказали, что я могу пройти за неделю триста-четыреста километров с шестьюдесятью килограммами на плечах практически без сна и еды, то я бы просто рассмеялся в ответ. Если бы меня попросили бегать и выполнять физические упражнения семь-восемь часов подряд без перерыва, то я бы ответил, что не могу. А в армии мне доказали, что я могу и делаю эти и другие, казалось бы, физически невозможные вещи. Все возможно. Сейчас я знаю, что физически способен на все, на что хватит запаса моего организма. А у человеческого организма есть очень большой запас сил. То, что его стопорит, — это мозг. «Не могу», «тяжело», «больно» — это все ерунда, это мозг нам посылает сигналы для того, чтобы защитить тело от перегрузок. А организм может гораздо больше, чем нам кажется. И если будет нужно, то я смогу выполнить любое задание. Просто, если тяжело, нужно сжать зубы и продолжить, и так каждый раз, до тех пор, пока не достигнешь цели. Потому что главное — это не то, насколько ты накачан, сколько у тебя мышц или за сколько ты можешь пробежать дистанцию в два километра. Главная сила — в голове. Ты можешь быть очень здоровым физически, но если ты, несмотря ни на что, не готов выполнить задание до конца, ты сломаешься.

По этому поводу меня всегда восхищал Сашка: он невысокий и очень худой. И когда он выполнял марш-броски, его головы не было видно из-за огромного рюкзака, который он тащил. А он шел и улыбался, хотя ему было очень тяжело. А здоровые парни, в три раза больше него, падали посередине пути и кричали, что больше не могут. Я всегда смотрел на него и говорил себе: «Если он может продолжать, то и я смогу».

Из взвода уходит еще один парень — Эли. Тренировки слишком интенсивны для него, он устал, его достало, и он уходит из взвода в один из пехотных полков, где обучение уже давно закончилось. Теперь он будет заниматься охраной, ходить на дежурства и вести более спокойную жизнь. А мы будем продолжать насиловать себя, чтобы потом выходить на операции.

Кроме усиленной боевой и огневой подготовки очень много времени в нашем подразделении уделяется уменью ориентироваться — ведь в случае войны мы должны вести за собой всю дивизию.

Мы учились находить путь по компасу и карте или без нее, уча маршрут движения на память. Когда есть компас и карта, казалось бы, нет ничего сложного в нахождении пути. Но представьте себе, что вас выбрасывают посреди пустыни, неизвестно, в каком месте, дают компас, карту и воду и говорят: дойди вот до этой точки. Сто процентов вам даю, что без должной подготовки никто не дойдет. И поэтому нас учили, как пользоваться картой, как выбрать оптимальный маршрут, как не заблудиться в незнакомой местности. Но, в принципе, после всех предыдущих мучений для нас это был отдых. Ну и что, что нужно найти длинный путь и пройти его до конца? Ну и пусть сумка и снаряжение тяжелое, а идти нужно быстро. Всем объявляют время конечного прибытия до нужной точки, и если ты не успел, то тебя ждет наказание, обычно в виде дополнительного веса, который нужно нести до следующей точки. Зато ты один, максимум со своим другом из взвода, безо всяких командиров и приказов просто идешь ночью или днем, вдыхаешь свежий горный воздух и радуешься жизни.

Как-то мы с Роненом во время такого учения, после долгого перехода, заплутали и забрели на виноградное поле. Куда идти у нас уже понятия и так не было, так что, увидев перед собой такую изумительную картину, мы устроили себе привал на часок. Лежали, давились виноградом и сожрали его столько, что когда вернулись на базу, то еще часов пять не вылезали из толчка.

В принципе, за время, проведенное в армии, мы прошли всю страну вдоль и поперек.

А по возвращении на базу нас уже ожидает Габи, и мы снова начинаем бегать, стрелять, врываться в дома, учиться драться с оружием и без, и еще многим интересным вещам. Габи о нас никогда не забывает.