Ничего особенного.

— Хер вам в зад, а не будду! — выругалась я и пошла на кухню за вином.

Тому же коню понятно, что искали именно золотого будду.

Бутылку белого я так и не откупорила.

«Нас ведь пасли. О, черт!» — мысль так и саданула мне по мозгам.

Я кинулась к телефону. Провода предусмотрительно отодрали. Не раздумывая, понеслась к соседям и вскоре, под полусонные взгляды, тыкала на кнопки, мечтая застать Ежова.

Хальзов выкинул меня минут пять назад и поехал к себе. Не исключено, что теперь его жизнь зависела от того, ставит он машину в гараж или предпочитает оставлять ее под окнами.

Полковник выслушал меня и заверил, что сделает все, что сможет, предусмотрительно посоветовав не соваться.

Не собираясь беречь здоровье, я выбежала во двор и оседлала свою «девятку». Откуда только силы взялись? Недавно еле ползала, а теперь вон какая борзая.

Прежде чем я нашла дом, пришлось покрутиться по микрорайону и поработать языком, выспрашивая у припозднившихся гуляк верное направление. Несколько драгоценных минут оказались потерянными.

Отсутствие машин у подъезда свидетельствовало о том, что я добралась быстрее милиции.

Открыв багажник, достала из тайничка пистолет и запасную обойму. Теперь можно и в дверь позвонить.

На шестой этаж я поднялась пешком. Мало ли какая бяка ожидает человека при выходе из лифта.

На лестничной клетке — чисто. Постояла, прислушалась. У соседей телевизор работает. За интересующей меня дверью — тишина. Неужели старый дед поехал развлекаться? Пиво пить, например. Здоровья-то вагон. Но данную версию пришлось отбросить. Хальзов здорово напахался.

Меч нашелся именно в его смену. Я в тот момент сидела в тени с закрытыми глазами и изнывала от жары.

Характерный лязг металла о металл и старческое бормотание: «Нашелся, голубчик» — свидетельствовали об окончании земляных работ.

С детства любой меч представлялся мне довольно грозным оружием, и то, что я еле ворочала метровую двуручную железку с фигурной рукояткой и широченным лезвием, воспринималось мною как вполне нормальное явление.

Радость свидания с древним оружием на мгновение придала Руслану Рустамовичу сил, но потом он почувствовал себя неважно и повалился спать «на часок». Я поддержала столь необходимое начинание. В результате час стал равен ста пятидесяти минутам.

Тем не менее после тяжелой работы на жаре он должен был мечтать о мягком диванчике. «Волги» во дворе я не заметила. Неужели еще не доехал? Или действительно машину в гараж ставит.

Я среагировала на тень, ползущую по стене, и резко повернулась, направляя ствол в сторону возможного противника.

— Тише, тише. — Ежов шепотом поспешил успокоить меня. — Не спится, да?

Я слегка кивнула, чувствуя облегчение. Геннадий Александрович приехал не один.

Он взял меня за руку и повел вниз мимо прибывших с ним людей.

Антон Дреич, поднимаясь наверх, дружески похлопал меня по плечу… Я бы предпочла вынести пару ударов палицей.

— Оставьте свои безрассудные выходки при себе, — наставлял меня полковник двумя этажами ниже. — Жизнь одна, и не надо стремиться расстаться с ней раньше времени.

На секунду стало совсем тихо. Затем раздался грохот выбиваемой двери. Второго удара не потребовалось. Топот ног. Затем мы услышали уничтожающий всякую живность в радиусе нескольких метров рев:

— Всем лежать!

В квартире никого не оказалось. Некогда изысканная обстановка была варварски изничтожена.

— У вас тоже такая же картина?

— Здесь похлеще, — призналась я. — Ко мне в гости поедем?

— Пренепременно, уважаемая.

Показывая на своей машине путь, я все больше склонялась к мысли, что Антон Дреич личный телохранитель полковника.

Я впустила их к себе и с удовольствием продемонстрировала оставленный неведомыми визитерами бардак.

— Там похлеще было, — отметил Дреич и бесцеремонно взял штурмом холодильник, где раздобыл две бутылки лимонада, чем окончательно и бесповоротно уничтожил мои запасы газировки.

— Да, у вас более-менее.

— Вы считаете?! — взвилась я.

— Такая уж у нас работа. Должны быть готовы к неприятностям.

— Философия философией, а ущерб немаленький.

— Люди серьезные, — отметил полковник. — С соседями вы, конечно, не беседовали?

— Времени не было. К тому же беседа ничего не изменит.

— Не апатия ли у вас? — озаботился Ежов. — А впрочем… Нам предстоит долгий разговор.

Слишком часто мы с вами встречаемся. Одной ведь покупкой будды дело, чувствуется, не обошлось. Я попрошу вас рассказать мне все.

Гад Дреич уничтожал лимонад и, казалось, не проявлял к разговору никакого интереса. Да, но не бандиты же они, милиционеры.

— А почему похищением лошадок, стоимостью пусть пять тысяч долларов занимается полковник?

— Извините, но здесь вопросы задаю я.

— Это моя квартира. — Я позволила себе напомнить, на чьей территории разворачиваются события. — Хотите беседовать — принесите бумажку на арест.

— Так нехорошо, — оторвался от бутылки Дреич.

— Вы должны содействовать следствию, укрывание фактов преследуется по закону.

Я уже жалела, что не перенесла разговор на утро.

— Вы что же, пытать меня будете?

Ежов полез в карман и вытащил удостоверение. Он держал его перед глазами достаточно долго. Весь текст корочки можно было прочитать по слогам пару-тройку раз.

«Твою мать, твою мать, твою мать».

ФСБ собственной персоной. Они могут и попытать. Могут какой-нибудь укол сделать, а 1а пентоталат натрия, все как миленькая расскажешь.

Могут увезти с собой и посадить в темный сырой подвал недельки на две… три, четыре, пять неделек. Не хочу в подвал.

«Что же такого закопал в землю карлик?»

— Мы можем говорить? — осведомился человек из ФСБ.

Я всем своим видом показала, что деваться мне некуда, и предложила кофе.

Никто не возражал. Двухсоткилограммовый Антон попросил покрепче, погорячее, чашечку побольше и, если можно, бутерброд «Да кто ж тебе откажет, миленький мой мальчик?» — подумала я, набирая воду в кофеварку.

Всамделишный полковник вежливо промолчал. В ожидании бодрящего напитка он извлек из набитого бумагами «дипломата» тетрадочку с моими инициалами и приготовился записывать.

Корреспондент, так тебя за ногу.