В глубине сада высилась исполинская сверкающая колонна изогня и света. Адам медленно приближался, угрозы он не чувствовал, да и ужеобщался с этим блистающим светом, а значит, можно продолжать общаться.

При его приближении сверкающая колонна уменьшилась,превратилась в такого же человека, как и Адам, только целиком из блистающегосвета. Адам остановился, глядя на него во все глаза, а сверкающий сказалдовольно:

— Что за чудо Я сотворил!.. Я даже не думал, чтополучится настолько прекрасно!

Адам спросил тихонько:

— А оно… прекрасно? Ты — Всевышний?

Господь ответил торжественно:

— Ах, Адам… Тебе не с чем сравнить, потому так испрашиваешь. Я создал мириады мириад миров, но все их разрушил! В мыслях Моймир всегда был прекраснее тех, что получались и получались постоянно. А этот…нет, Я не устал, просто снизошло озарение. Бывает такое, когда все силы ивозможности концентрируются, создавая невиданный взлет мысли и духа… И Я создалэтот мир на пике этого взлета!

Адам огляделся.

— Значит, мир создан в самый удачный момент?

— Да! — прозвучал ответ. — До этого, кактеперь понимаю, было рано, а позже… уже не получилась бы эта красота и великолепие.Получилось бы нечто более… правильное и суровое, но не эта дикая дикость. Такчто озираю созданное и горжусь… Кто же посмеет порицать даже последнюю букашку,если я, Творец, горжусь ею?

Адам смотрел на него неотрывно.

— Творец?.. Я тебя называю Творцом, но у тебя естьдругое имя? Свое? Не может быть, чтобы ты жил без имени и ждал, пока тебяназову я!

Человек из огня и света раздвинул губы в улыбке.

— Увы, Адам. Ты не сможешь меня назвать по имени.

— Почему?

— Просто не сможешь выговорить, — объяснил огненныйчеловек. — Если бы все слова, которые ты знаешь, наложить друг на друга, атакже все значения и оттенки, то и тогда их бы не хватило… Словом, зови Меняпросто Господь, как ты и решил.

— Это тоже имя?

— Нет, это слабая тень приближенного значения.

— Слабая?

— Ну, очень слабая. Очень-очень.

— Почему?

— Потому что во мне несколько… м-м-м… сущностей.Понимаешь, тебе можно поговорить с другими животными, а мне приходилось споритьс Самим Собой. Когда-то Я хотел создать мир, опираясь только на доброту и милосердие,но другой Я доказывал Мне, что тогда будет везде одни преступления, Я ихназываю для краткости грехом. Если же создавать, опираясь на принципсправедливости, — мир вообще вскоре рухнет. Я уже делал такие миры!

— И что?

Творец сделал движение, которое Адам не видел ни у одногоживотного, как-то странно и бесцельно приподнял и опустил плечи. И хотяживотные так не делали, Адам понял, что это движение выражает нечто такое, чтоне могут выразить животные.

— Первый такой мир, — ответил Творецпросто, — Я уничтожил с болью в Себе и великой жалостью.

— А потом?

— Потом создал другой, — ответил Творец. —Потом третий, четвертый… и еще много-много раз пытался, но всякий разприходилось уничтожать. Наконец Я понял, что на справедливости мир не создать,и попробовал создать на милосердии!.. О, это получилось сразу. Когда всетерпимо, когда все можно, когда все прощается… Это очень легкий, свободный,беззаботный… и очень безобразный мир.

Он тяжело вздохнул. Адам, горячо сочувствуя, спросил:

— Тоже не понравилось?

Творец махнул рукой:

— Непотребство, когда все можно, когда милосердиеправит в мире… Тот мир Я тоже уничтожил. И даже не пытался создавать другой,ибо чистое милосердие хуже справедливости.

Адам спросил с горячностью:

— Но что это за мир? В котором мы сейчас?

Творец вздохнул:

— Я попытался соединить в нем и милосердие, исправедливость. Ну, как огонь и воду. Вообще-то огонь и воду соединить изаставить существовать вместе невозможно… но для Меня, как догадываешься, возможновсе. Значит, и ты должен научиться невозможное делать возможным! Справедливостьбудет ограничивать милосердие, а милосердие станет смягчать суровуюсправедливость. Посмотрим, что получится. Но для тебя это пока слишком сложно,Адам! Ты все это забудешь… надолго. Но в глубинах твоей памяти останется. Икогда-то вспомнишь.

— Когда?

Творец повел дланью в сторону цветущего сада.

— Видишь ветви, отягощенные душистыми цветами? Над нимипчелы и бабочки… Пройдет время, цветы превратятся в завязь, появится плод,вырастет, созреет… Так и ты, Адам. Когда созреешь, тогда и вспомнишь. А покабеги, играй. Играя, все живое познает мир.

Адам сделал было шаг в сторону цветущих деревьев, но крутоповернулся.

— А почему ты так похож на меня?

— А Я похож?

— Ну да! Я видел себя в озере!

Творец ответил с улыбкой:

— Потому что ты создан по Моему образу и подобию. Адам,ты полон вопросов, но… попробуй не получать их готовыми. Иди погуляй по саду.Кстати, ты хорошо дал имена всем зверям, птицам, рыбам и насекомым. И вообщеназывай все, на что падет твой взор или чего коснется твоя мысль. Ты этосможешь, потому что искра, которую Я в тебя вдохнул, пока что может… многое.Многие ответы ты получишь сам.

Адам спросил удивленно:

— Что, мне смогут отвечать камни, звери и деревья?

— Смогут, — ответил Творец. — По-своему. Еслизахочешь понять — поймешь.

Адам с таким вниманием смотрел вслед исчезнувшему Творцу,словно мог проследить его путь. Между лопатками чесалось, и хотелось есть, ноон не отрывал взгляда, стараясь удержать мелькнувшую мысль. Мир был создан зашесть дней, тем самым присутствие Творца на Земле закончилось, но неостановилось во Вселенной, границ которой он пока не может и представить.Господь продолжает творить и сейчас, и, возможно, когда-то он, Адам, сумеетувидеть и те удивительные миры, что сотворил Господь до создания Земли.

Зуд между лопатками стал невыносимым, Адам прижался спиной кдереву и остервенело потерся о шершавую кору. Чувственное наслаждение былотаким острым и захватывающим, что озаряющая догадка про иные миры погасла, какгаснет сияние вслед улетающим ангелам.

Он огляделся по сторонам, надо поесть, желудок урчит, солнценапекает голову и плечи, хорошо бы в тень, но там нет ягод… хотя, еслипосмотреть в траве, там другие: мелкие, зато очень нежные и сладкие…

Потом бегал наперегонки с псом и молодыми жеребятами, лазилпо деревьям, пробовал влезть в нору к лисе, не сумел, начал раскапывать, арассерженная лиса укусила его за палец, за что пес ее облаял и едва невтиснулся в нору, чтобы наказать за своего большого друга. Самым быстрым в бегеоказался крупный зверь, похожий на большого кота, Адам назвал его гепардом. Онмчался так красиво и стремительно, что Адам, не в силах догнать, попробовалопуститься на четвереньки и бежать, во всем подражая зверю, однако получилосьеще хуже.