Сирил посмеялся от души, узнав о том, как в действительности прошло романтическое свидание его друга.

На этот раз Эдди Макгрин крупно просчитался в выборе очередного объекта для пополнения своего донжуанского списка. Олли Дангл пригласила его в кафе, где завсегдатаем был один из ее знакомых байкеров. Этот байкер и помог ей устроить небольшой спектакль, который Эдди Макгрину, как подозревал Сирил, должен был запомниться надолго.

Каждый второй в байкерском баре подходил к Эдди и, поздравив его с удачным выбором в лице Олли Дангл, сообщал, что свернет ему шею, если он обидит эту «милую девочку». Она оказалась бывшей подружкой едва ли не каждого из всех завсегдатаев бара.

Крепкие бородатые парни в кожаных куртках произвели на Эдди такое сильное впечатление, что он поспешил ретироваться со свидания, сославшись на проблемы, которые ему срочно надо решить.

— Ну, ты даешь! — от души посмеявшись над неудачей, постигшей его самовлюбленного друга, сказал Сирил. — По-моему, Эдди еще никто не давал такой отставки.

— Злорадствуешь? — сделав глоток кофе, поинтересовалась Олли.

Ее глаза смотрели на него изучающе. Он понял, что она вовсе не уверена в правоте своих предположений, но ей хотелось убедиться в этом окончательно.

— Пожалуй, да, — не стал спорить Сирил. Он плеснул еще немного виски в стаканчик и посмотрел на Олли прямым и твердым взглядом. — Я злорадствую, потому что мне не нравится то, как Эдди относится к женщинам, а вовсе не потому, что завидую ему.

Олли понравился его ответ. Сирилу показалось, напряжение, с которым она его дожидалась, наконец-то исчезло.

— Думаю, у тебя тоже было немало женщин, — улыбнулась она. — Ты не такой бойкий, как твой друг, но зато красавец.

Он пожал плечами.

— Честно говоря, мне никогда не хотелось иметь репутацию Эдди. А что касается женщин, ты ошибаешься. У меня их было немного, особенным вниманием у прекрасного пола я никогда не пользовался. Большинство знакомых мне дам находят меня красивым, но говорят, что я слишком холоден. Думаю, они имеют в виду то, что я вечно занятой, эгоистичный и скучный человек.

Сирил небрежно улыбнулся, давая понять, что не очень-то удручен таким отношением.

— И все-таки я сомневаюсь, что у тебя было так уж мало женщин. — Олли скользнула по нему недоверчивым взглядом.

— Были, конечно. Но, в отличие от Эдди Макгрина, я помню имена и внешность всех, с кем когда-либо встречался. У меня не было встреч на одну ночь. Подозреваю, я просто не способен переспать с женщиной, которую совершенно не знаю, — признался Сирил.

— Да, ты и впрямь редкий экземпляр, — покачала головой Олли. — Для большинства мужчин секс с незнакомкой — воплощение эротических грез.

— Сказать по правде, Эдди пару раз делился со мной своими «грезами». По-моему, ничего особо привлекательного в этом нет. Свободного и доступного секса в наше время сколько угодно. Гораздо труднее найти человека, с которым будет хорошо не только в постели.

— А ты мог бы поцеловать женщину, о которой ничего не знаешь? — неожиданно поинтересовалась Олли, и Сирил заметил знакомый пугающе задорный огонек в ее глазах.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Обычное любопытство.

— Не знаю. Не думаю… Разве только…

— Разве только что? — прищурила глаза Олли.

— Разве только она сама поцеловала бы меня, — спокойно ответил Сирил.

Не меняя выражения лица, она слезла с табуретки, положила руки на его плечи и медленно склонилась над ним. Ее огромные глаза были распахнуты и подернуты тонкой поволокой. Сирил был уверен, что она хочет его поцеловать и знал, что сам хочет этого поцелуя.

Но Олли Дангл уже не была для него незнакомкой. По крайней мере Сирил точно и наверняка знал об этой девушке одно — она безумна. Безумна на все сто процентов и заражает всех вокруг своим сумасшествием. Как иначе объяснить то, что он сидит здесь, у нее дома, в ее халате из шкурки голубого кролика, смотрит в эти шальные синие глаза и податливо тянет свои губы к ее полураскрывшимся губам? Как иначе? Никак. Он заразился от нее безумием. Но самое странное — это безумие было слишком приятным, чтобы он хотя бы попытался ему противостоять.

Их губы находились так близко друг от друга, что едва не соприкоснулись, когда она вдруг отстранилась. Сирил посмотрел на нее с недоуменным огорчением и снова заметил в ее глазах задорно насмешливый огонек.

— Теперь ты точно знаешь, что смог бы… — хмыкнула довольная Олли и снова уселась на свой стул.

— Смог бы что? — оторопело уставился на нее Сирил, до которого еще не совсем дошел смысл случившегося.

— Смог бы поцеловать незнакомую женщину.

— А-а, вот ты о чем. — Он заставил себя улыбнуться и сделать вид, что все произошедшее и для него было не более чем невинной шуткой, которой он подыграл. — Твой эксперимент, по-моему, был не совсем удачным. Во-первых, мы с тобой уже знакомы и даже обращаемся друг к другу по имени. А во-вторых, я уже успел о тебе кое-что узнать.

— Что, например?

— Например, то, что ты сумасшедшая. То, что у тебя есть пес, которого ты обожаешь. И то, что на книжной полке у тебя стоят книги по психологии, которые едва ли помогают тебе разбираться в людях.

— Думаешь, этого достаточно для того, чтобы со мной целоваться?

— Думаю, вполне, — серьезно кивнул Сирил, поднявшись со стула. — А, я забыл сказать о том, что у тебя есть халат из шкурки голубого кролика и ты охотно даешь его поносить мужчинам, которых считаешь незнакомцами. Так что у меня предостаточно поводов целоваться с тобой.

Он подошел к Олли и осторожно провел рукой по ее длинным и густым волосам цвета листвы, подсвеченной осенним солнцем. Он чувствовал себя хмельным, но вовсе не от бренди. Она, эта девушка с колокольчиковым именем Олли Дангл, окончательно и бесповоротно заразила его, рассудительного и трезвомыслящего Сирила, своим безумием. Что же, пусть теперь не жалуется…

Склонившись к ее лицу, немного удивленному, но вовсе не испуганному, он нежно коснулся ее губ своими губами. Ее губы были теплыми и чуть влажными, как росистый цветок, а волосы пахли медом и какими-то травами, колдовскими, чарующими и сладкими, как тот отвар, которым Олли его напоила. Она ответила на его поцелуй вначале робко и застенчиво, но очень скоро вся робость исчезла, уступив место страстной женственности…

Оторвавшись от ее губ, Сирил прошептал:

— Прости, сам не ведаю, что творю. Со мной такое впервые.

— Извиняешься за поцелуй? — вскинулась на него Олли, и он тут же пожалел о сказанных словах. — По-моему, это глупо, особенно если учесть, что я не возражала.

— Совсем не возражала, — уточнил Сирил.

— Скорее даже способствовала, — улыбнулась Олли. — Так что нечего тебе извиняться. А если пожалел о том, что сделал, так прямо и скажи.