— Дохлый номер, его нет… — В голосе Гошки слышалосьнекоторое облегчение.

— Ладно, пошли во двор, а то тут духотища, —сказал Никита, тоже испытавший облегчение.

Они спустились во двор. Шкаф уже затащили. На лавочке возлеподъезда никто не сидел, она была залита солнцем. Но мальчики в изнеможенииплюхнулись на нее.

— Аж весь взопрел, — признался Гошка.

— Тут ты не охладишься, — отозвался Никита. —Пошли, тенек поищем.

Но тут к подъезду подкатила синяя «девятка». Из нее вышелмужчина, высокий и очень худой, можно сказать, тощий. Густые темные волосы,темные усы. Он не спеша закрыл машину, поставил на сигнализацию и уже сделалнесколько шагов к подъезду, но потом, видимо, что-то вспомнил и вернулся кмашине.

— Это он, — шепнул вдруг Гошка.

— С чего ты взял?

— Чувствую!

Гошка вдруг сорвался с места, пробежал несколько метров июркнул за угол. Потом выглянул оттуда и, сложив руки рупором, гаркнул:

— Иван Егорыч!

Никита так и прирос к месту. А мужчина сразу же оглянулся.«Неужели вправду он?» — подумал

Никита, не сводя с него глаз. Мужчина еще подождал, неповторится ли оклик, потом пожал плечами, взял из машины какой-то сверток,опять запер ее и пошел к подъезду. Никиту как ветром сдуло с лавочки. Онпомчался к Гошке, который ждал его за углом.

— Точно, он! — восторженно прошепталНикита. — Как ты догадался?

— Сам не знаю. Что ж ты его не снял, ведь сумка у тебябыла? — с укором спросил Гошка.

— Да у меня от неожиданности все из башкивылетело! — признался Никита. — Но главное, мы теперь знаем его влицо! Это уже немало.

— Мало!

— Ну ты и наглый! — засмеялся Никита. — Всетолько позавчера началось, а мы уже столько знаем… И адрес, и телефон, и физию…кстати, у него тик! Я заметил!

— Какой еще тик?

— Нервный тик. Глаз у него дергается.

— Ну и что?

— Да ничего, просто штрих к портрету. Ты когда заорал,он аж подпрыгнул.

— Ну, Никита, а дальше что делать будем? Ума не приложу!

— Раз уж приперлись сюда, давай все же понаблюдаем. Авдруг он решит, к примеру, пойти в магазин или еще куда-нибудь…

— Давай, — без особого энтузиазма согласилсяГошка.

Они отыскали тенистое местечко и уселись прямо на траву.Отсюда был хорошо виден подъезд, где жил Иван Егорович. Минут через двадцатьГошка не выдержал:

— Кошмар какой-то… Пить охота…

— Мне тоже, — кивнул Никита. — Надо купитьмороженого и водички похолоднее. Давай я сбегаю!

— Нет уж, я сам! — сразу вскочил Гошка и рванул содвора. Вскоре он вернулся с двумя запотевшими бутылочками «Спрайта» и двумяэскимо. — На, держи!

— Кайф! — простонал Никита, отхлебнув из горлышкахолодной шипучей воды.

— Смотри, Никита!

— Черт, в самый неподходящий момент, — проворчалтот, поднимаясь с земли.

— Из подъезда не спеша вышел Иван Егорович, прошел мимосвоей машины и уже приближался к подворотне, как вдруг, откуда ни возьмись,выскочила женщина в пестром сарафане, подлетела к Ивану Егоровичу и —бац-бац! — надавала по физиономии. Мальчики замерли в изумлении. ИванЕгорович от неожиданности остолбенел, держась за правую щеку. А женщина, рыдая,кричала:

— Подонок! Мерзавец! Вор! Чтоб тебе пусто было! Чтобыты сдох где-нибудь в канаве! Сволочь!

Мальчики подобрались поближе, чтобы не упустить ни единогослова. Иван Егорович наконец опомнился и зашипел:

— Молчи, кретинка! Заткнись, кому говорю!

— А, испугался? Думаешь, на тебя управы нет, скотинапроклятая? Что ты сделал с моей сестрой? Думаешь, тебе это сойдет с рук? Как быне так! Я тебя выведу на чистую воду! — вне себя от ярости кричалаженщина.

— Если ты сейчас же не заткнешься, очень пожалеешь!

Мало-помалу вокруг начал собираться народ. Иван Егоровичзатравленно озирался, ища пути к отступлению.

— Сумасшедшая баба! — громко заявил он и уже хотелспастись бегством, но тут женщина снова подскочила к нему и что было сил огрелаего сумочкой на длинном ремне.

У Ивана Егоровича из носу хлынула кровь. Он вдруг страшнопобледнел, схватил женщину за рукав и размахнулся, чтобы ударить ее, но туткакой-то пожилой мужчина перехватил его руку:

— Эй, друг, так не годится! Женщину нельзя бить! Ты незнал?

— А ты, старый пень, не суйся не в свое дело! —рявкнул Иван Егорович. — Пусти, я кому сказал!

Женщина вдруг расхохоталась.

— Он все прекрасно знает, только думает, что ему всеможно, все позволено! Он думает, он самый умный, самый гениальный, а потомуимеет право и убить, если очень понадобится… И никого не пожалеет, даже матьродную! Знаете, что он со своей матерью сделал?

Иван Егорович вдруг стряхнул руку пожилого мужчины и сказалсо странной улыбкой:

— Охота вам полоумную слушать? Пожалуйста, а я ненамерен. Ее муж бросил, вот она и бесится! — и поспешил скрыться вподъезде…

А женщина вдруг начала хватать ртом воздух, ее поддержаламолоденькая девушка, оказавшаяся рядом, и помогла дойти до скамейки.

— Может, «Скорую» вызвать? — предложил мужчина,вступившийся за нападавшую.

— Нет, спасибо, не стоит, — тихо проговорилаженщина, — я вот посижу немножко… — Она достала из сумочки какую-тотаблетку и сунула в рот.

— Никита, — прошептал Гошка, — мы должны сней познакомиться.

— Я тоже подумал… Хорошо бы ее до дому проводить. Вдругона что-нибудь интересное расскажет…

Гошка вдруг подошел к женщине и протянул ей еще не открытуюбутылочку «Спрайта»:

— Вот, возьмите, она холодная…

Женщина подняла глаза и улыбнулась:

— Спасибо… Это как раз то, что нужно.

Гошка мигом свинтил крышечку и подал бутылку женщине. Та сжадностью приникла к горлышку.

— Ах, хорошо… — простонала она, выпив полбутылки. — Спасибо тебе, мальчик. Как тебя зовут?

— Гоша.

— Ты хороший человек, Гоша.

— Ну что вы… — засмущался вдруг Гошка, — этопустяк…

— Нет, все начинается с пустяков. И плохое, ихорошее, — вздохнула женщина. — Это что, твой товарищ рядом крутится?

— Это мой брат, двоюродный, — улыбнулсяГошка. — Он бы тоже дал вам воды, только он уже пил из бутылки… Никита,иди сюда!