– Кто бы говорил! – отбила мяч Ольга. – Сама с ходу набрехала, что Юрка с тобой расписался, вы сыграли свадьбу и ты знаешь тетю Варю. И чего? Живенько выяснилось, что Варвара в глаза тебя не видела!

Я притихла. Коврова совершенно права. Но у меня есть оправдание – мне очень не хотелось выглядеть в глазах экс-любовницы Шумакова очередной его забавой. От моей лжи никому плохо не стало.

– Ну зачем мне людей травить? – ныла между тем Оля. – Надо искать того, кому Антонина Михайловна насолила. Усков был хорошим дядькой, тихим, людям дорогу не перебегал. Он случайно погиб, явно хотели убрать Кириллову. Я тут посоображала и дотумкала, почему и кто на Кириллову обиделся. Она…

– Давай сюда, сука, – донесся из трубки грубый голос.

– Вали на…, – ответила кому-то Ольга.

– А…..! А…..! – прогремел хриплый бас. – Вот…!…!

Я занервничала.

– Оля! Что у тебя происходит?

Ответа не последовало. До моего слуха долетел странный звук, отдаленно напоминающий бульканье, затем понеслись частые гудки. Я порылась в телефоне в папке «Принятые вызовы», нашла номер сотового, которым воспользовалась Коврова, и набрала его.

– Абонент недоступен, – сообщило приятное сопрано.

Конечно, аппарат пронесли в камеру нелегально. В основном доставкой трубок за решетку занимаются адвокаты или те, кому по долгу службы вменяется следить за арестованными. Постоянно включенным сотовый держать не станут и его отключат от сети при малейшем шуме из коридора. Мне не следует нервничать. Но вопреки логике в душе поселилось беспокойство, и я без особой надежды на успех попыталась соединиться с Юрой.

Шумаков неожиданно сразу снял трубку и вполне мирно спросил:

– Как дела?

Я сначала порадовала его новостями.

– Отлично. Платье для свадьбы куплено, осталось приобрести кольца, выбрать макияж с прической, ну и несущественные мелочи. Думаю, за пару дней мы управимся и тетя Варя отбудет в Бортниково.

– Супер! – возликовал Шумаков.

Я сочла момент благоприятным и спросила:

– Как там Оля?

– Ее задержали, – коротко сообщил Юра.

Забыв, что Шумаков меня не видит, я кивнула.

– Да, знаю. Она мне звонила. Сейчас расскажу…

Надо отдать Юре должное – он гениальный слушатель. Шумаков не станет вас перебивать, в процессе беседы не выпалит: «Ты уже в пятый раз об одном и том же талдычишь!» Нет, он сплошное внимание. Зато потом, когда собеседник выговорится и устанет, майор разразится серией вопросов. Но сейчас, узнав, о чем мы говорили с Олей, Шумаков мрачно буркнул:

– Уточню. – И сразу отсоединился.

Я глянула за окно автомобиля. Над Москвой повисла серая сетка дождя. В такую погоду не особенно хочется гулять. Лучше завалиться на диван, взять шоколадку, включить диск с любимым фильмом и, закутавшись в теплый плед, в сотый раз радоваться, как герои романтической комедии ловко справляются со всеми жизненными неурядицами. Но мне дорога к удовольствию заказана – в моей квартире уже орудует тетя Варя. Сильно сомневаюсь, что дама со столь активной жизненной позицией разрешит мне предаться ничегонеделанию. Ну и куда податься?

Я посмотрела в зеркало, поправила волосы, подкрасила блеском губы и поехала в центр, к большому дому, где в одном из кабинетов сидит мой милый друг. Шумаков имеет право на обед, и я приглашу его в ближайшее кафе. Хорошо бы Юру до моего приезда не отправили куда-нибудь по делам…

В небольшую забегаловку Шумаков вошел с таким суровым выражением лица, что я сразу сказала:

– Прости, решила сделать тебе сюрприз. Мы так редко обедаем вместе! Не могу даже вспомнить, когда вот так сидели вдвоем за столиком. Не хотела нарушить твои планы.

Юра изобразил радость:

– Нет, нет, тебе пришла в голову отличная идея.

– Что случилось? – не выдержала я, когда Юра начал сосредоточенно выковыривать из горы листьев салата крохотные кусочки курицы. – Зачем ты заказал «Цезарь»? Там же есть нечего, сухари да зелень.

– Аппетита нет, – чуть помедлив, ответил Шумаков. – Коврову ранили.

Я уронила вилку.

– Она жива?

– Пока да, – нахмурился Юра. – Ее ударили заточкой в спину. Того, кто Ольгу порезал, не нашли – народу в камере толпа, но, как водится, все разом ослепли и оглохли.

– Оля предполагала подобное развитие событий, – пробормотала я, – поэтому и позвонила мне. Она выживет?

Шумаков дернул плечом.

– Состояние тяжелое, она без сознания, в реанимации.

– Почему ее арестовали, если нет прямых улик? – налетела я на него.

– Задержали, – поправил Юра, – в соответствии с законом.

– Причина? – наседала я.

Шумаков отодвинул тарелку, возмущенно заметив:

– Нарежут силоса, швырнут два грамма курицы, навалят сухого хлеба, а ты плати, как за целого бройлера! У Ковровой не было при себе паспорта. Выясняли ее личность. И, кстати, у нее нашли пакетик с марихуаной. Пусть спасибо скажет, что не обвинили в наркоторговле.

Я прищурилась.

– Ты серьезно?

Шумаков взял чашку.

– Угу. В Москве лучше носить в сумочке документы, а не травку. И вообще…

Юра замолчал и стал сосредоточенно насыпать в кофе сахар. Наклонил над чашкой дозатор один раз, второй, третий, четвертый и возмутился:

– Кто эту шутку придумал? Плюет всего по грамму песка.

– Ты лучше скажи, кто решил запихнуть в камеру ни в чем не повинную женщину, – отрезала я. – Фактически обрекли ее на смерть. Кстати, Оля думает, что ты ей мстишь.

Юра поставил сахарницу в центр стола.

– Назови хоть одну причину моей неприязни к Ковровой!

Я вспомнила аргументы девицы:

– Мужчины плохо относятся к бывшим любовницам.

Юра оперся локтями о стол.

– Мы были вместе совсем недолго. Коврова не мой человек, у нас с ней не было ничего общего. Ольга тоже считала необеспеченного мента неудачной партией. Мы разбежались. Ни детей, ни совместной собственности не имели, ничего не делили. Она мне не нужна, а я – ей. Никаких чувств я к Ковровой не испытываю – ни злости, ни ревности. Мне по барабану, как она живет. Но поскольку все же некоторое время я считал Олю близким человеком, посоветовал ей поступить правильно. И отвел к Мише Лаврову. Сам занялся делами, а потом позвонил Лаврову, хотел узнать, что там вообще есть по убийству на фабрике игрушек. Мишка выдал такую инфу, что я до сих пор в трансе. Знаешь основную ментовскую заморочку?

– Уточни, какую из многих ты имеешь в виду? – улыбнулась я.

Но Шумаков не улыбнулся в ответ.