– Дорогая Соланж. Спасибо тебе за сообразительность, благодаря которой мы выбрались из ада! – Его бесцветные губы и страдальчески изогнутые брови добавляли веры его словам. – Le Bon Dieu… Он так милостив.

Что за человек достался ей в мужья? Что с ним сделал этот остров?

Руфь вернулась, ведя за руку пожилого негра.

– Мистер Миннис, самый честный еврей и джентльмен, мэм, – сообщил негр. – Будет рад купить или дать денег под залог ваших драгоценностей и золота.

– Драгоценностей и золота?

– О да, мэм. Эта малышка рассказала, как много вы привезли. Королевский выкуп. Да, да.

Прежде чем Соланж попыталась развеять недоразумение, Руфь потащила Огюстена за собой.

– Идёмте, масса Огюстен! – воскликнула она. – Скоро вы опять быть весёлым.

В доме мистера Соломона Минниса на Рейнолдс-сквер слуга попросил их подождать на веранде, заверив, что «мистер Миннис сейчас придёт, да, сэр, очень быстро».

В десять часов утра небритый мистер Миннис был ещё в ночной сорочке, тапочках и халате, но он купил у них шелка – в том числе и зелёное муслиновое платье Соланж – и дал ссуду под залог их драгоценностей и кобальтового чайного сервиза. Она может получить оплату наличными или чеками.

– С какой скидкой?

– О нет, нет. Никаких скидок, мадам. Эти чеки подлежат погашению сегодня, в этом городе, серебром. В Саванне учреждён филиал Банка Соединённых Штатов, и солидное здание банка возведут этой весной. Этого требует торговля хлопком.

Каждый чек был заверен словами, что «Президент и директора Банка Соединённых Штатов обещают выдать двадцать долларов в своих отделах кредитования и депозита в Саванне президенту оного или держателю».

– Подходит, – произнесла держатель, складывая чеки вместе с тремя серебряными испанскими реалами, которыми мистер Миннис завершил сделку и оплату.

Пока негр-слуга осторожно убирал драгоценности Соланж, мистер Миннис расспрашивал о Сан-Доминго: правда ли, что негры-повстанцы были так жестоки, как о них писали в газетах? Правда ли, что белых женщин склоняли к…

Соланж сказала, что бесчинства мятежников были слишком ужасны и многочисленны, чтобы о них рассказывать, но всё в прошлом, а сейчас её семья нуждается в пристанище на время пребывания в Саванне.

Несмотря на то что беженцы и иммигранты рвали на части и без того скромный фонд жилья в Саванне и немало семей расположилось лагерем прямо в скверах, мистер Миннис знал одну вдову, которая может сдать жильё кучера над своим каретным сараем.

В тот же день они заняли две полупустые комнаты, и Соланж наняла кухарку.

Доведённые до нищеты иммигранты хватались за любую работу наравне с цветными слугами вроде кухарки Соланж, которую её хозяин сдавал в услужение другим.

Если Огюстен Форнье не способен ничего «делать», решила Соланж, он должен «быть» кем-то. Соланж сказала мужу, чтобы тот представлялся «видным колониальным плантатором, одним из самых храбрых офицеров Наполеона».

Воодушевив его таким образом, Соланж легла с ним рядом и осыпала ласками. После соития Огюстен погрузился в глубокий, сладкий сон, а неудовлетворённая Соланж, обливаясь потом, напряжённая, лежала подле него. И хотя с соломенного тюфяка в ногах их кровати доносилось мерное дыхание Руфи, Соланж была уверена, что девочка не спит.

Если необходимо, за хорошенькую служанку можно получить неплохую цену. Да, Руфь восхищается ею, и она любит девочку, но каждый делает то, что должен. Что имел в виду Александр, когда говорил о «неведении»? Чего не знала Соланж Эскарлетт Форнье?

Огюстен, похрапывая, продолжал спать и ещё не проснулся, когда Соланж отправила Руфь с кухаркой на рынок и села писать письмо дорогому папа. Который находился так далеко! И которого так недоставало!

Она написала, что пришлось перенести его любимой дочери. Сюкари-дю-Жардан оказалась обманом со стороны Форнье! От мужа никакого толку. Если бы не острый ум Эскарлеттов, они бы так и остались в западне в Сан-Доминго, во власти дикарей-повстанцев! Спасибо Всевышнему, что они теперь в безопасности в Саванне. Если бы любимой дочери папа было известно заранее всё, что она знает теперь, она бы никогда не уехала из Сен-Мало!

Соланж не обещала дорогому папа внука. Она только намекнула, что его ожидает чудесный сюрприз! Потом посетовала на то, что пришлось заложить драгоценности и кобальтовые чайные чашки, но вычеркнула это предложение. Дорогой папа скорее стал бы жить впроголодь, чем заложил хоть одну из семейных драгоценностей Эскарлеттов!

В этом полушарии для цивилизованных французов нет ничего. Можно ли ей приехать домой?

Она вытерла перо и закрыла чернильницу. Сквозь окно просачивались лучи утреннего солнца. Раздавался неумолчный птичий гомон, камелии выставляли напоказ свои непристойно яркие цветы. Посыпав лист песком и сложив письмо, Соланж немного засомневалась. Может…

Несчастья так и сыплются на них, как из рога изобилия!

Какая-то истома охватила тело; ей полегчало, и певчие птицы Америки словно ждали её одобрения своим трелям.

Соланж растолкла кофейные зёрна в шёлковом мешочке и налила через него кипяток в чашку. Крепкий аромат защекотал ноздри.

Она по-новому взглянула на положение вещей. Они теперь в Америке – она с мужем и девочкой, которая больше, чем просто прислуга. Если они вернутся во Францию, каковы их реальные перспективы? Бедный Огюстен навсегда останется младшим сыном, но в Сен-Мало он стал бы младшим сыном, повинным в утрате Сюкари-дю-Жардан, ценность которой в представлении каждого с годами, как понимала Соланж, будет только расти.

Негры живут в Африке. Что бы случилось с Руфью в Сен-Мало? Когда помощница Соланж с эбеновой кожей вступит в пору женственности (Соланж содрогнулась от одной мысли при этом), что останется делать? Она не сможет продать её во Франции.

Старшая сестра Соланж вышла замуж за судебного чиновника и произвела на свет крепкого внука. Вторая сестра была помолвлена с кавалеристом и тоже, в свою очередь, даст здоровое потомство.

А Соланж Форнье – бездетная супруга неудачника, младшего сына, у которой есть лишь необычная служанка с очень тёмной кожей.

Допив кофе, она разбудила Огюстена, накормила его булкой и апельсином и стряхнула крошки с его пальто. Она подогревала его гордость, называя его своим героем.

– Храбрецы делают то, что должно быть сделано.

Когда вернулись Руфь с кухаркой, они болтали между собой на каком-то варварском языке, но после того как Соланж выразила своё неудовольствие, Руфь очень мило принесла извинения.

После обеда Соланж отправилась к мистеру Хавершему, гостиная которого временно (пока не построено постоянное здание банка) служила помещением Саваннского филиала Банка Соединённых Штатов. Вишнёвые панели, цветастые обои и элегантный медальон на потолке контрастировали с огромным железным сейфом, вделанным в узкий дверной проход, который некогда вёл в кладовую дворецкого Хавершема.