Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Там Хрюндя?.. Как выросла за ночь!
– Я туда ей мясо и хлеба положил, – пояснил Мрак. – Показать, какая толстая?
Страж замахал руками.
– Не тревожь, пусть спит ребенок!..
Второй молча распахнул ворота, конь красиво вышел, гордый и статный, по улице пошел рысью, чтобы не смять снующих горожан, а когда миновали арку ворот на выезде из города, перешел в галоп, что ускорялся с каждым скоком.
Когда городская стена отдалилась, Мрак остановил коня, вытащил из мешка Кузю и усадил перед собой на конскую шею.
– Как там Хрюндя?
– Заснула, – пояснила Кузя.
– А как ты, солнечный ребенок?.. Твой муравьишка еще не сбежал?.. А то и ехать некуды… и тут скучно.
– Он здесь, – сообщила Кузя очень серьезно. – Говорит, прямо на восход!.. А дальше укажет.
– Какой умный муравей, – восхитился Мрак. – Козявка, а поди ж ты, тцару указывает…
– Он мне указывает!
– А ты мне, как у вас женщин считается правильным.
Он заботливо укрыл худенькое тельце плащом, такие Хугилай называет мантией, у Кузи правый кулачок сжат, боится потерять призрачного муравья, Мрак не стал указывать, что такого никаким встречным ветром не сдует, пройдет насквозь, а тот даже не почувствует, пусть ребенок приучается заботиться и о других, хорошим человеком вырастет.
– Ну, Агни, – сказал он, – впервые помчимся не потому, что надо нам, а потому что кому-то… Но я же тцар, должон, это моя ноша заботиться о людях и населении.
Мелькнула мысль, что вообще-то не впервые, но тогда было все не так, а сейчас вот толстый и ленивый, от нечего делать, изнывает от безделья, пока тцары соберутся.
Агни прянул ушами, Кузя тоненько пропищала:
– Вон в ту сторону, хорошо?.. Только дороги кривые.
– Можно и без дорог, – сказал Мрак благодушно. – Разбаловались!.. В лесу нет дорог. И медведь в нем хозяин, если там без волков.
– Медведь волка поборет, – сказала Кузя рассудительно. – Если волк серый.
– Умница, – похвалил Мрак. – Маленькая, а уже человек.
– А черного, – договорила Кузя и посмотрела на Мрака вопросительно, – никакой медведь, да?
Он молча поцеловал ее в макушку и прикрыл плащом от встречного ветра, что все время усиливается и уже ревет в ушах.
Конь все ускорял бег, Мрак уже ничего не чувствовал, кроме страшного урагана в лицо, как только Агни и проламывается. Несколько раз на короткое мгновение внизу под копытами мелькала узкая полоска воды, хотя будь она в самом деле узкой, то и заметить бы не успел, однажды промчались через такие высокие горы, что увидел в небе звезды, потом снова равнина, а воздух становится все жарче и жарче.
Не поверив себе, Мрак чуть придержал коня, Агни сбросил скорость без охоты, нравится мчаться во всю мощь, а Мрак охнул, обнаружив, что скачут по выжженной страшным жаром коричневой земле, сухой настолько, что полопалась как мелкими трещинами, так и целыми расщелинами, а кое-где дорогу пересекают настоящие ущелья.
Агни продолжает бег, у Мрака замирало сердце, поспешно закрывал лицо Кузи широкой ладонью, когда конь, не сбавляя ходу, могучим прыжком взвивался в воздух и приземлялся на том краю.
Наконец Кузя жалобно запищала, что хочет пить, Мрак с облегчением остановил коня под скалой, где хоть малость тени от нещадного солнца, бережно снял ее с седла, усадил на плоский камень и торопливо вытащил из седельной сумки скатерку.
– Ну-ка, – велел он, – давай-ка нам, умница, че-нить сперва напиться!.. Да холодненького!
Скатерть развернулась под деревом, белоснежная, сверкающая чистотой, без единого пятнышка. В середине медленно соткался из воздуха серебряный кувшин и две большие серебряные чаши.
Кузя охнула, растопырив глазенки, а Мрак сказал довольно:
– Ну вот, понимает… Умелые руки тебя ткали.
Кузя разжала кулачок, муравьишка оставался на том же месте. Ощутив свободу, приподнялся, повел сяжками и тут же быстро-быстро перебежал вверх по руке и остановился на плече.
– Хорошо, – сказал Мрак. – Он говорит, бери чашку обеими лапками.
Кузя ухватила молча, Мрак с сочувствием смотрел, как жадно пьет, потом сам взял свою и осушил одним долгим глотком.
Оторвавшись от чашки, Кузя сказала тоненьким голоском:
– Мы не знаю где, но близко.
Мрак сказал ласково:
– Умница ты моя… Крошка, а все понимаешь, только сказать еще не можешь. Теперь вижу, почему тогда… при самой первой встрече, когда я был волком, ты совсем не испугалась.
Она ответила застенчиво:
– Потому что ты хороший волк. Сильный и добрый…
– Вот-вот, – сказал он, – настоящая женщина!.. Сразу чувствуешь то, до чего мы приходим после долгих размышлений… Скатерка, а че-нить сладкое можешь?
Скатерть помедлила, затем вместо растаявшего кувшина появилось серебряное блюдце с большим леденцом красного цвета в виде петуха на оструганном прутике.
Кузя счастливо взвизгнула.
– Какой большой!
– Зубки не сломай, – посоветовал Мрак. Он перевел взгляд на ее плечо. – Ишь, засмотрелся… Ну да, муравьям только дай сладкое.
Кузя, засунув голову петуха в рот, невнятно промычала:
– Он не му… не му… равей.
– А кто?
Она вытащила изо рта голову петуха, гребня уже лишился, ответила внятнее:
– Выползает только муравьем… А сам лежит, придавленный…
– Ага, – сказал Мрак. – Это же здорово! Лежи себе, а муравьем бегай где хошь и сколько хошь!.. И никто даже прихлопнуть не могет!.. Не жизнь, а сплошное удовольствие!
Кузя сказала жалостливо:
– Что хорошего, даже лизнуть не может, посмотри, как смотрит!
– Это хорошо, – сказал Мрак. – Тебе больше будет. Подумаешь, муравей!.. А вдруг жрет, как хомяк?
Кузя мотнула головой, но ответить не смогла, засунув петуха наполовину в рот, щеки раздулись в стороны, сама стала почти хомяком.
– Ешь-ешь, – сказал Мрак, – не торопись. У нас еще есть время.
В мешке началось шевеление, словно Хрюндя устраивается поудобнее, но она высунула сонную морду с заспанными глазами, посмотрела лениво, что-то пробурчала.
Кузя сказала быстро:
– Иди сюда, поиграем!
Хрюндя посмотрела на горячий песок, накаленное небо, воздух вообще обжигает, попятилась и спряталась в мешке.
– Ей бы под корягу, – сказал Мрак. – Большую и мокрую. Ладно, поедем дальше. Говоришь, уже рядом?
Кузя энергично закивала, торопливо вскочила. Мрак умело свернул скатерть, сунул к Хрюнде, пусть той будет мягче.
Кузя послушно вскинула руки, Мрак подхватил ее под мышки и усадил на конскую шею, тут же поднялся в седло и придержал Кузю, что старалась дотянуться до конской морды и поцеловать в мягкие розовые ноздри.
И снова горячий ветер в лицо, а под копытами сухой треск. Кузя высунулась вполглаза из-под плаща, указывает пальчиком.
Мрак увидел впереди быстро вырастающую в размерах скалу, огромную и ржавую, словно из железа, простоявшего здесь тысячи лет. И все вокруг посыпано ржавчиной, от края и до края, ничего больше, только валуны и мелкие обломки скал.
Кузя повертела головой, пискнула:
– Муравейчик… а дальше?
Мрак ждал, ничего не услышал, как ни прислушивался, а Кузя тяжело вздохнула и сказала упавшим голосом:
– Он вот под той скалой.
Мрак тронул повод, посылая коня вперед шагом, всмотрелся внимательнее.
– Ого, да это сплошной камень! Да еще на каменной плите верст в сто в длину. Понятно, почему не выбраться… Говоришь, еще живой? В самом деле?
Кузя сказала жалобным голоском:
– Да. Но ему там очень плохо. Видишь?
Она показала ему руку, там муравей выбежал с ладони на локоть, быстро-быстро замолотил сяжками по воздуху, что-то растолковывая, сам даже подпрыгнул пару раз, как понял Мрак, от возбуждения.
– Че он щас?
– Показывает, – сказала Кузя. – Ох, ты куда…
Муравей соскочил ей на колено, а оттуда его снесло на землю. Мрак успел увидеть, как быстро-быстро помчался к скале, но не юркнул под нее сразу, а еще постоял, размахивая сяжками и то сдвигая, то раздвигая серпообразные челюсти, и лишь когда убедился, что на него смотрят, присел и протиснулся в узкую щель между скалой и таким же каменным основанием.
– М-да, – сказал Мрак озадаченно. – Несмелому и ухватить не за что. А уж поднять такую гору… разве что всю Барбуссию мобилизовать! А то и Куявию.
Кузя сказала с надеждой:
– Но ты попробуешь?
Мрак проворчал:
– Попробовать можно, за это не бьют… Но я такой камешек на волосок не сдвину. Даже на полволоска.
Он покинул седло, конь отошел на пару шагов и начал осматриваться насчет где чего пожевать, а Мрак подошел к скале, закинул голову, рассматривая ее до вершины.
Целым войском не сдвинуть, понятно, но Кузя смотрит с такой надеждой, надо показать ребенку, что старался, но не получилось, он вздохнул и, поплевав на ладони, подошел к скале вплотную.
Кузя присела с ним вместе, с сочувствием смотрела, как он пытается засунуть пальцы под скалу, но щель слишком узкая, только муравью и выбежать,