пробегала мимо и Лея была готова отдать ей остатки ужина. И когда в первый вечер субботы я лежал в гамаке и услышал ее шаги за спиной. Я поставил проигрыватель и, не знаю почему, подумал, что аккорды песни проникнут ей под кожу и подтолкнут ее на террасу шаг за шагом, нота за нотой.

— Я могу побыть тут?

— Конечно. Хочешь чаю?

Она покачала головой и села на подушки на деревянный пол.

— Как прошла неделя?

— Как и все. Ничего.

Я хотел задать ей кучу вопросов, но она не стала бы отвечать, и я отказался от этой затеи. Я облегченно вздохнул, глядя на звездное небо, слушая музыку, наслаждаясь моментом.

— Аксель, ты счастлив?

— Счастлив? Конечно. Да.

— А это легко? — прошептала она.

— Должно быть… Не думаешь?

— Раньше я думала, что так оно и есть.

Я поднялся в гамаке. Лея сидела, обнимая коленки руками и прижимая их к груди. Там, в темноте ночи, она казалась маленькой.

— В то, что ты сказала, закралась ошибка. Раньше ты была счастливой, потому что не думала об этом. Да и кто это делает, когда весь мир у твоих ног? Ты просто живешь, просто чувствуешь.

В ее взгляде был страх. И желание.

— Я никогда не стану такой снова?

— Я не знаю, Лея. Ты как думаешь?

Она сглотнула слюну и нервно облизала губы, прежде чем резко вдохнула воздух. Я опустился на колени рядом с ней, взял ее за руку и постарался заставить ее посмотреть мне в глаза.

— Я не могу… дышать…

— Я знаю. Тихо. Спокойно, — шептал я. — Милая, я тут, я рядом с тобой. Закрой глаза. Просто подумай… подумай о море, Лея, о бурном море, которое успокаивается. Ты представляешь это? Уже почти нет волн…

Я даже не понимал, что говорил, но Лея дышала спокойнее, расслабленнее. Я проводил ее до комнаты, и когда в дверях она пожелала мне доброй ночи, во мне что-то всколыхнулось. Сочувствие. Бессилие. Не знаю.

В эту ночь я нарушил свой привычный распорядок. Вместо того чтобы немного почитать и отправиться в кровать, я включил компьютер и убрал все с клавиатуры, затем набрал в поисковике «тревожность». Я читал и делал пометки.

«Посттравматическое стрессовое расстройство — нарушение психики у людей, возникающее после трагического события в их жизни». Я продолжил писать: «Люди, которые его испытывают, страдают от частых наплывов воспоминаний, во время которых снова переживают негативный опыт. Другими характерными чертами являются тревожность, учащенное сердцебиение и повышенное потоотделение». Я не мог пойти спать. «Они чувствуют себя отстраненными, утрачивают способность радоваться, теряют интерес к привычным занятиям и развлечениям».

Я узнал, что существует четыре варианта развития посттравматического стрессового расстройства.

При первом варианте люди постоянно переживают событие, которое его спровоцировало. Для второго варианта характерна перевозбудимость, то есть постоянное чувство опасности или страха. Третий зациклен на негативных мыслях и чувстве вины. И четвертый… Черт, четвертый был про Лею, все как у нее. «Избегание используется в качестве способа ухода от действительности. Пациент проявляет эмоциональную холодность и безразличие к повседневной рутине, избегает мест или вещей, которые напоминают ему о случившемся».

В воскресенье я проснулся на рассвете, как всегда, хотя и поспал всего пару часов. Похолодало, но светило солнце. Я приготовил кофе и оставил спящую Лею одну, взял доску и отправился на пляж, но, увидев дельфинов так близко от берега, вернулся. Я не хотел, чтобы Лея это пропустила, хотел разделить с ней это утро. Я только начинал понимать ее — как загадку, которую хочешь решить, или деталь, которая должна встать на свое место.

Я постучал в ее комнату, но Лея не ответила, поэтому я бесшумно открыл дверь. Моя первая ошибка. Я задержал дыхание, когда увидел ее на кровати. Она лежала ко мне спиной, в одной футболке и белом нижнем белье. Ее голые ноги запутались в одеяле. Лея пошевелилась, я прикрыл дверь и вышел из дома.

— Черт, — промямлил я.

Я пробыл в воде несколько часов.

Наверное, поэтому Лея пошла меня искать.

Еще в море я увидел, как она сидит на берегу со скрещенными ногами и пялится на горизонт. Я вышел из воды немного позже, ужасно усталый и с доской под мышкой. Молча рухнул рядом с Леей и вытянулся на песке.

— Прости за вчера, я не хотела напугать тебя.

— Это тревога, Лея, ты не виновата. Чем больше ты стараешься избежать этого или думаешь об этом, тем хуже. Не всегда все просто, но тебе нужно потихоньку двигаться вперед.

— Мне никто не верит, но я пытаюсь.

Я ей верил. Я был уверен, что она пыталась двигаться вперед, не понимая, что сама себе мешает. Но инстинкт сильнее, и этот инстинкт кричал ей, что путь к цели слишком труден, что проще остаться на месте, спрятаться, защитить себя, привязать к месту, которое она сама себе создала.

На следующий день, увидев, как она удаляется по дороге на оранжевом велосипеде, я сел в пикап и отправился в семейное кафе, чтобы забрать должок у моего брата и позавтракать бесплатно. Я заказал кофе и кусок торта.

— Как прошла ночь? Незабываемый секс?

— У нас с женой не просто секс, Аксель. Прикрой рот.

— Да, ты прав. Это жаркий секс, извини.

Мой брат пронзил меня взглядом, и я рассмеялся, потому что говорил правду. Эмили была такой классной девчонкой, что я до сих пор не понимал, что она делала с Джастином.

— У кого тут жаркий секс? — Мой отец появился со свойственной ему улыбкой на губах. Он пытался подражать живущим неподалеку серферам или хиппи, но получалось нескладно и мама давала ему затрещину каждый раз, когда слышала это.

— Брось, пап. Это Аксель. Он идиот.

— Твои дети думают, что я самый крутой чувак.

— Моим детям шесть лет, — ответил брат, закатив глаза. — И я тебе не прощу, что ты разрешил им рисовать на стенах. О чем ты вообще думал? На днях они испортили гостиную и не