– А где ты был? Тебя вроде на рынке видели.

– Может, видели, может, нет… – То ли мне показалось, то ли в голосе Хмары в самом деле мелькнула тень надежды. Хотя я точно знала – засаду возле его дома держали с прошлой среды. А выставили ее через два дня после убийства Николая Дорошенко, недолгого сожителя Валентины Глубокой – зазнобы моего, с позволения сказать, клиента. – Кто, говорите, видел?

С этого момента разговор явно начал интересовать Хмару. Он даже выпрямился на стуле, в его глазах появилось почти осмысленное выражение. Я решила воспользоваться этим, но Жихарь меня опередил.

– Кто видел – я тебе потом сообщу. Меня интересует, был ли ты в Подольске после третьего сентября. Нет, даже раньше – после первого.

– Начальник, серьезно – у меня память на даты не того…

– Ладно, – покладисто кивнул Стас. – Давай с прошлого понедельника начнем. Где ты был третьего?

– Весь день таксовал.

– Так, а во вторник, четвертого? Давай, вспоминай…

– Вроде бы тоже таксовал. В Хмельницкий два раза смотался, один раз в Каменец, там тоже клиентов подобрал…

– Видишь, как складно. Кстати, а где твоя машина?

Хмара вдруг испугался. Причем так явно, что Жихарь заметил этот испуг одновременно со мной и мгновенно переключился:

– Черт с ней, это сейчас не важно. Машина твоя, где понадобилось, там и оставил, правда?

– Ну да…

– А в прошлую среду где ты был?

Я решила вмешаться:

– Секундочку. Василий, вы лучше назовите имена тех, кто может подтвердить, что в такие-то дни видели вас в городе. Пусть вы даже не ночевали дома, это ваше право. Но, если ночевали где-то в другом месте, лучше сказать, где именно.

– Зачем?

– Чтобы свидетели подтвердили ваше алиби. Знаете, что такое алиби? – Хмара кивнул. – Знаете, для чего вам оно? – Хмара помотал головой. – Хорошо. Значит, вы не чувствуете за собой никакой вины?

– Угу. Не чувствую, – согласился мой клиент.

– А в чем ты не виноват, Вась? – вклинился Жихарь. – Даже с Валентининым хахалем не ссорился, не угрожал ему?

– При чем тут…

– Была у вас ссора или нет?

– Думаю, – заметила я, – задержанный может не отвечать на этот вопрос. Разве что у милиции на руках имеется письменное заявление гражданки Глубокой…

Жихарь отмахнулся о меня и рывком поднялся. Затем обогнул стол, прихватив на ходу стул, пристроил его между мной и моим клиентом спинкой вперед, оседлал его и произнес, отчеканивая каждую фразу:

– А теперь слушай меня, Васька. Ты поссорился с тем приблудным с зоны, которого пригрела Валентина. Свидетелей тому – пруд пруди. И ты, Васька, грозился ему башку открутить. Потом его находят с оттяпанной башкой, а ты исчезаешь из города. Это понятно? Поэтому или ты скажешь, где был и кто это может подтвердить, или ко всем твоим утренним подвигам мы пришьем «мокруху» с особой жестокостью. Пока одну, но это еще не все. Сегодня тебе повезло – есть кому за тебя заступиться. Я лично поступок госпожи адвоката не понимаю, но она имеет законное право тебя защищать, а у тебя есть право на защиту. Если не хочешь иметь дело со мной – пойди навстречу своему адвокату и докажи, что крови на твоих руках нет. Меня пока не интересует, с какого бодуна ты начал сегодня стрелять. Я хочу знать, где ты был начиная с позапрошлой субботы до сегодняшнего дня и кто может это подтвердить! Все, мы тебя внимательно слушаем. Как, будет у нас разговор?

Каждое слово опера падало на Хмару камнем, и голова его опускалась все ниже и ниже. К концу монолога Стаса он скорчился на своем стуле и стал похож на щуплого подростка. Я чувствовала: с ним происходит что-то не то, но что именно – понять пока не могла. Василий сначала заметно обрадовался тому, что кто-то в эти дни видел его в Подольске, но теперь ему это явно не нравилось. Однако говорить, где и с кем он был, ему тоже было не выгодно. И стрельбу Хмара начал не из-за пьяного куража – он опасался прихода милиции и ждал ее со дня на день.

– Отведите задержанного в изолятор, – решительно сказала я и, опережая возражения Жихаря, добавила: – Это моя просьба. Ему необходимо отдохнуть и подумать о том, что он сейчас услышал. К тому же он еще не вполне адекватен – это очевидно.

Стас попытался что-то сказать, но вместо этого поднялся и вышел из кабинета. Вернулся он в сопровождении двух сержантов. Те подхватили Хмару под локти и увели. Когда дверь за ними закрылась, Жихарь уселся на прежнее место, закурил и произнес:

– Ну?

– Что значит – «ну»?

– Вы ничего не хотите сказать?

– Только то, о чем вы уже сами не раз подумали. Если человека, которого я считаю своим клиентом, в эти дни, а в особенности в дни, когда были совершены оба убийства, в Подольске никто не видел, это не означает, что в городе его не было. При виде милиции пытался бежать, мало того – отстреливался. Поступок совершенно идиотский даже для пьяного рецидивиста. Если только за ним ничего не числится. А раз Хмара повел себя так, значит рыло в пуху. Только в чьем?

– К чему вы клоните?

– Я думаю, Хмары действительно в городе не было. Неизвестно, куда исчезла его машина, неизвестно – откуда возник обрез. Рецидивист, транспорт, огнестрельное оружие. Это сочетание вам ни о чем не говорит?

Жихарь помолчал, переваривая сказанное. Затем спросил:

– Лариса, вы в самом деле никогда не работали в розыске?

Этот день был на редкость богат событиями.

После того как я оставила Жихаря наедине с его коллегами и служебным телефоном, меня перехватил начальник подольской милиции. Полковник Яровой зазвал меня к себе в кабинет, угостил растворимым кофе и обстоятельно объяснил: замечательно, что киевские адвокаты так заботливо относятся к соблюдению законных процедур дознания, но я во всем этом деле – человек случайный. И именно меня ему тут не хватало после массированной атаки центральных телеканалов и нахлобучек, которые он регулярно получает от начальства всех рангов. А начальства над ним туча: и областного, и министерского. Словом, я не должна ни на что обижаться, а заодно осознать, что мешаю милиции работать.

Позже, уже вечером, Тамара поведала мне о скандале, который Яровой учинил в прокуратуре. Следователь Комарова, видите ли, препятствует расследованию, которое сама же и ведет. И хотя она не в его подчинении, но с мнением начальника милиции ей надо бы считаться. За этим последовала беседа с руководством прокуратуры, но она носила скорее ознакомительно-профилактический характер. Всех интересовала законность моих действий, а также то, кто я такая и откуда взялась в Подольске.

Олег в своих выводах был категоричен: начальнику местной милиции давно пора надрать задницу. Если б не я, менты уже к вечеру раскрутили бы Ваську Хмару, и имели они на это полное право. По неписаному закону тот, кто стреляет в милиционера, автоматически оказывается вне закона, на него не распространяется ни одна из статей декларации прав человека. А Стас Жихарь, между прочим, принял бы в этом процессе самое активное участие, не испытывая ни малейших угрызений совести: стреляли-то в него! Сказано же: две статьи у задержанного уже налицо, нарисовать третью – не вопрос. Стас – отличный парень и дело свое знает, но до ангела ему далеко.