— А где они у вас ночуют? — спрашивает Мамочка.

— За шкафом, — говорю я, — там у нас все игрушки ночуют.

— Там, по-моему, очень мало места, — говорит Мамочка, — значит, все игрушки лежат друг на друге?

— Да, — говорю я, — это «навалка».

— Вот и прекрасно, — радуется Мамочка, — значит, они и днём могут немножко полежать на боку. Эллочка, как ты думаешь?

— Пусть лежат! — Эллочка пожимает плечами и закидывает голову.

— Я пошла. — Мамочка машет нам рукой и выходит из комнаты.

Я кладу пушку, корабль и танк на бок — смотрю на них, а Эллочка берёт книгу на колени.

Думаю: надо у Мамочки спросить, что такое «договориться»?

Как хорошо — у меня теперь тоже есть свое волшебство. Но волшебство трудное!

Я сижу на своей кровати и смотрю книжку «День малютки». Там красивые картинки, и книжка хорошая, только эти малютки очень рано ложатся спать. Их укладывают в шесть часов! Хорошо, что нас так рано не укладывают. Всё остальное мне очень нравится. Некоторые места я немножко читаю, потому что знаю буквы и умею складывать слоги. Слышу что-то непонятное! Встаю с кровати и выбегаю в коридор, а там на корзинке для сапожных щёток, под вешалкой, сидит Анночка, куклу качает и поёт. Она очень хорошо поёт, но песню эту я не знаю и не понимаю слова.

— Что это за песня? — спрашиваю.

— Моя, — говорит Анночка.

— Как это — твоя? — Я удивляюсь и не понимаю.

— Я её придумала, — объясняет Анночка. И поёт:

Ма-лень-кая де-воч-ка,

Ум-рёт и за-ре-жет,

Ба-а-нки по-ста-вить,

Во-ди-чки дать!

— Очень хорошая песня, — говорю я. — Очень!

Бегу в столовую, там Мамочка с Эллочкой что-то смотрят. Я кричу:

— Анночка песню придумала!

Мамочка с Эллочкой идут в коридор, а там уже Бабуся стоит. Анночка заканчивает «водички дать» и начинает сначала:

Маленькая девочка,

Умрёт и зарежет,

Банки поставить,

Водички дать!

— «Умрёт и зарежет» — какая глупость! — говорит Эллочка и делает совсем кривую голову. — И всего три ноты!

— Нот вообще всего семь, — говорит Мамочка, — а Анночке два года! Анночка, мне понравилась твоя песня, — говорит Мамочка.

Бабуся складывает руки на груди и говорит:

— Деточка, деточка милая, какую песню чудесную ты сочинила!

Мамочка с Эллочкой уходят в столовую. Анночка немножко улыбается, но, по-моему, она улыбается не нам, а неизвестно кому. Я смотрю на Анночку, как она баюкает свою куклу, как поёт и поёт песню, и думаю, что она нас не очень замечает. Наверное, думаю я, ей очень хочется эту песню петь и петь, потому что она её сама придумала!

Мы с Бабусей стоим около Анночки — она всё качает куклу и поёт песню. Песня грустная и очень хорошая!

А я думаю: что же всё-таки будет с «маленькой девочкой»?

Ура-а-а! Сейчас будет Железная дорога! Папа почти всё собрал. Я сижу на полу и смотрю, как он крутит какие-то верёвки — он их называет «провода». Рельсы уже все собраны, он ставит на них паровоз! Ух, какой он красивый, этот паровоз, он самый красивый из всей Железной дороги! Но вагоны тоже красивые, и платформы — вот, все уже друг за друга схватились и стоят на рельсах. Эллочка приготовила всё, что хотела везти на поезде, а я забыла. Сейчас всё принесу.

— Мартышка, — говорит вдруг Папа, — я хочу предложить тебе одну интересную вещь!

— Да-да, — говорю я и радуюсь, потому что «интересная вещь» — это же очень интересно!

Папа берёт меня на руки, сажает на Бабусину кровать, а сам садится рядом.

— Я хочу предложить тебе вступить в одну должность, — говорит он, — называется она Матрос в отпуску.

Название мне нравится, но я не знаю, что это такое, и спрашиваю у Папы. Папа мне рассказывает про море, корабли — у нас дома есть корабль-линкор, — про матросов, какие они всегда мокрые, смелые и сильные и какая у них трудная жизнь! Они долго работают, а потом идут в отпуск — это значит, что они уходят с корабля, больше не работают, и вот тут у них начинается очень интересная жизнь! Я говорю Папе, что я согласна быть Матросом в отпуску, и спрашиваю: а что я буду делать?

— Вот это и есть самое интересное, — говорит Папа. Он берёт одну из Бабусиных подушек, ставит её к стенке, сажает меня к этой подушке, и я получаюсь около двух подушек — у меня за спиной подушка и под рукой подушка. — Ты будешь здесь сидеть и за всем наблюдать, наблюдать — это значит смотреть, — объясняет он.

— В общем, ты будешь Матросом в отпуску! Я никогда ещё так не сидела и никогда не была Матросом в отпуску. Папа мне улыбается, встаёт с кровати и пускает Железную дорогу. И как всё поехало, поехало — и светофор горит, и стрелка переключается! У Бабуси высокая кровать, и всё, когда отсюда смотришь, получается совсем по-другому — это очень интересно!

Поезд уже проехал несколько раз, и ещё не было ни одной аварии. Я уже давно сижу, и мне хочется немножко попрыгать на кровати, потому что мне что-то неудобно, где, не знаю. Но прыгать нельзя — я Матрос в отпуску, а он должен сидеть и за всем наблюдать! И я тогда то одну ногу подниму, то другую, то на один бок лягу, то на другой.

Мне везде неудобно. Если встать и попрыгать, сразу станет удобно. Но встать я не могу, потому что я «вступила в должность». Я теперь Матрос в отпуску. И я должна сидеть!

Я очень долго Матрос в отпуску, и мне становится так душно, как в стенном шкафу, когда там мало дверь открыта. И вдруг — поезд остановился. Папа снимает меня с кровати, ставит на пол и говорит:

— Ну вот, всё, игра закончилась — ты теперь больше не Матрос в отпуску!

— Спасибо, — говорю я Папе.

Бегу в коридор и прыгаю там и бегаю. Останавливаюсь и думаю: как хорошо, что я больше не Матрос в отпуску! И ещё думаю: не хочу больше быть Матросом в отпуску! Не буду!!!

Я проснулась и сразу очень обрадовалась, потому что вспомнила — сегодня воскресенье и нас с Эллочкой поведут на «ВэСэХаВэ», и там мы будем кататься на лодке! А Бабуся вчера вечером сказала:

— Вавочка, — она так называет Мамочку, — как же так, вы собираетесь катать детей на лодке, но они ещё очень маленькие, они не умеют плавать, а что, если лодка опрокинется?

— Ничего страшного, — говорит Мамочка, — мы с Жоржиком, — она так зовёт Папу, — хорошо плаваем. Схватим каждый по ребёнку и поплывём к берегу!

И все, кроме Бабуси, стали смеяться и хохотать, потому что это очень смешно — «схватим каждый по ребёнку»! А Бабуся рассердилась — она очень редко сердится — и сказала: это «легкомыслие»!