— Чего-чего. Фамилию говори.

— Мою-то? — с идиотской улыбкой проговорил Женька.

— Забыл, как звать, что ли? — хмуро взглянул на него милиционер.

— Забудешь тут, — вмешался Темыч.

— А тебя-то кто так? — только сейчас заметил милиционер заплывший глаз Темыча.

— Ударился, — не стал вдаваться в подробности тот.

— Сейчас тебе помощь окажем, — решил проявить заботу милиционер. — Марья Ивановна! — крикнул он в глубь помещения. — Обработайте парню глаз, пока я с его братьями занимаюсь.

В коридоре возникла пожилая рыхлая женщина.

— Маленький мой! Кто ж тебя так? — едва увидав Темыча, запричитала она.

— Я не маленький, — злобно ответил тот.

— Да, да, мы большие. Большие мы, — засюсюкала рыхлая Марья Ивановна в белом халате, — у меня самой внучок ровесник тебе. Тоже в четвертый класс ходит. Или ты у нас в третьем? — ласково посмотрела она на Темыча.

— Я в девятом, — уже трясло от негодования Темыча.

— Во, Семеныч, — обратилась медсестра к милиционеру. — Такой маленький, а уже в девятом. Вундеркинд небось. За год два класса проходит.

— Я, между прочим, вполне нормальный, — раздраженно изрек Темыч.

— Ну, ну, нормальный, нормальный, — сделался еще ласковей голос у медсестры. — Звать-то тебя, миленький, как?

— Олегом, — неожиданно для самого себя соврал Тема.

— Гляди-ка, Семеныч! — воскликнула женщина в белом халате. — Ну, точно у него все, как у моего внучка. Даже имя. Пойдем. Сейчас глазик тебе обработаю. Глазику больше бо-бо не будет.

И Темыча увели в соседнюю комнату.

— Так, — вновь занялся Женькой милиционер. — Ты говоришь, как твоя фамилия?

— Я пока еще ничего про фамилию не сказал, — ответил тот.

— Тогда говори, — потребовал милиционер.

У Женьки от пережитого голова работала туго. Он уже понял, что собственную фамилию называть нежелательно. Даже его спокойные и уравновешенные предки, узнав, как их дорогой сыночек на самом деле провел выходные, наверняка прибегнут к крутым репрессивным мерам. Беда же заключалась в том, что Женька никак не мог подобрать достойного кандидата, чьим именем было бы хорошо назваться.

— Ну? — явно уже начал нервничать милиционер. — Чего молчишь?

— Боря Савушкин, — назвал Женька имя еще одного их соратника по девятому «В».

— Наконец-то! — принялся писать в блокноте милиционер. — Савушкин Борис… Отчество! — потребовал он у Женьки.

— Отчество у меня это… такое… — замялся Женька, никогда не знавший Борькиного отчества.

— Васильевич, — услужливо подсказал Пашков.

— Именно, — очень обрадовала его помощь Женьку. — Савушкин Борис Васильевич.

— Ты что же, сын? — покосившись на носилки, с большим сочувствием спросил милиционер.

— Нет, нет, — испуганно замахал руками Женька.

— А вы мое отчество забыли спросить, — вклинился Пашков, чтобы перевести разговор на другую Тему.

— Правильно. Говори, — повернулся к нему милиционер.

— Ахметов Марат Хамитяевич, — услужливо сообщил Пашков.

— Выходит, вы и не братья совсем, — посмотрел милиционер на мальчиков.

Тут к ним подвели Темыча с забинтованным глазом.

— Денек походишь, мой милый, — напутствовала его медсестра, — и полегчает.

Темыч, пробурчав в ответ что-то нечленораздельное, уселся на стул между Пашковым и Женькой.

— Теперь давай-ка с тобой выяснять, — немедленно повернулся к нему милиционер. — Имя не называй. Я запомнил. Олег.

— Спасибо! — вырвалось у Темыча, который сам успел забыть, кем назвался.

— За что спасибо? — удивился милиционер.

— Ну, — замялся Темыч. — Просто так спасибо. Вы такой добрый.

Милиционер от похвалы несколько смутился. Однако слова Темыча доставили ему удовольствие.

— Глаз-то получше? — участливо осведомился он.

— Нормально, — с бывалым видом проговорил Темыч. — Пишите. Беляев Олег Борисович. — И он уверенно продиктовал адрес Олега.

— Так вы, значит, не родственники? — снова спросил милиционер.

— Одноклассники! — выкрикнул Женька.

— А дядя чей в таком случае? — вновь покосился со скорбной миной в сторону носилок милиционер.

— Ничей, — ответил Пашков.

— Просто дядя Вася! — подхватил Женька. — В каземате с ним познакомились.

— В каком каземате? — потер озадаченно переносицу милиционер.

— В Петропавловской крепости, — объяснил Пашков. — Там мой родственник дальний сидел за дуэль.

— Зверски замучен! — почему-то вырвалось у Женьки.

— Погодите-ка, погодите, — покачал головой милиционер. — Еще один родственник?

— Родственник, — подтвердил Пашков. — Но из прошлого века. Его уже давно нет.

— Чего же ты мне тогда мозги пудришь? — посуровел милиционер.

— Я не пудрю, — отозвался Пашков. — Вы сами спросили.

— Меня другое интересует, — уточнил милиционер. — Что вам понадобилось в Петропавловской крепости?

— На экскурсии были. С классом, — вдохновенно соврал Пашков. — А пока каземат моего дальнего родственника искали…

— Который там за дуэль сидел? — решил уточнить милиционер.

— Именно, — кивнул Женька. — В общем, пока мы этот каземат нашли, ребята случайно без нас в Москву уехали.

— Неаккуратный у вас педагог, — с осуждением изрек милиционер. — Надо считать своих, прежде чем ехать. Или по крайней мере хоть перекличку произвести.

— Да мы ничего. Мы почти добрались, — поторопился сообщить Пашков. — И домой родителям позвонили из Питера. Они не волнуются.

— Тогда порядок, — сказал милиционер. — Ну, а дядя Вася-то этот при чем?

— Он нам помог до Москвы доехать. Вернее, почти помог, — решил не вдаваться в подробности Темыч.

— А звали-то его как? — поинтересовался милиционер.

— Василий Николаевич, — вздохнул Женька.

Остальным тоже сделалось грустно.

— А фамилия его как? — задал новый вопрос милиционер.

— Не знаем, — пожали плечами ребята.

— Он только успел нам сказать, что живет в Москве где-то на Сходненской, — вспомнилось Женьке.

Милиционер тут же записал это в блокнот.

— Может, все же фамилию-то говорил случайно? — с большой надеждой посмотрел на друзей Семеныч.

— Нет, — вновь повторили они.