Когда ехали обратно в Дортмунд, Шанталь вытащила из нагрудного кармашка кофточки синенький мобильник. Она полувопросительно обратилась к Даниэлю, заранее зная, что он будет недоволен:

— Теперь я, наверное, могу немного протелефонировать Натали? — Специально для Зинаиды Васильевны Шанталь пояснила: — Она моя самая близкая конфидентка.

Даниэль промолчал, но потом произнес недовольно:

— Ты всегда такая благоразумная, Шанталь! Любишь всех поучать, а сама? Ты же прекрасно знаешь, что запрещено говорить по телефону за рулем. Твоя Натали может и подождать.

Но Шанталь возразила абсолютно беспечно, что на нее было совсем не похоже:

— Нас все равно никто не видит, я на одну минуточку. Мне обязательно надо релаксироваться, иначе я чувствую огромную фрустрацию от всех этих авантюр.

Зинаида Васильевна мрачно помалкивала. Она считала себя глубоко виноватой. Почти на глазах убили человека. Все трое, и она в том числе, никак этому не препятствовали. Теперь она была почти уверена, что они непременно должны были этому злодейству помешать. Нужно было заявить о подозрительных людях до того, как произошло убийство. Да, это, безусловно, было бы стукачество. Но человек остался бы жив! И если бы не трусость и нежелание вмешиваться в чужие дела… После таких самобичеваний Зинаида Васильевна почти считала себя соучастником преступления.

Шанталь оживленно болтала с подругой, однако не забывала уверенно вести машину и зорко следить за дорогой. Она успела произнести последние фразы: «В пятницу у меня термин с новым профессором, а вечером, Натали, я жажду рандеву с тобой. Ты будешь абсолютно фраппированна! Ты бы видела этих монструозных камарадов…» Трубка замолкла на полуслове. Крепко держась одной рукой за руль, Шанталь в недоумении рассматривала свой мобильник.

— Батарейка села? — спросила Зинаида Васильевна, удивившись ее внезапному молчанию.

В трубке что-то зашуршало. Радостная Шанталь поднесла ее к уху, послушала, ошеломленно вытаращила глаза и отбросила мобильник на колени к Даниэлю. Из трубки доносилось скрипучее «ля-ля-ля». Потом все замолкло.

— По-моему, это они! — жалобно проговорила Шанталь.

— На дорогу смотри, Шанталь! — воскликнул Даниэль. — Зачем надо было звонить, неужели так трудно потерпеть до дому! Ненавижу этот мобильник, надо выбросить его к чертовой матери!

— А что случилось-то? — спросила Зинаида Васильевна.

Шанталь наконец справилась с волнением:

— Я не понимаю, что произошло. Вдруг разговор прервался, и такой аррогантный голос…

— Мужской?

— Да.

— А что он говорил?

— Делирии какие-то. Повторял все время: «Девочка любит поговорить по телефону, как все девочки. Сейчас с девочкой увидимся».

Наступило молчание. Зинаиду Васильевну покинули угрызения совести. Захотелось очутиться в Москве, в привычной атмосфере отрицательных эмоций и материальных трудностей.

Размышления Зинаиды Васильевны прервало появление рядом с их автомобильчиком черного джипа с затемненными стеклами. Недавние знакомцы сквозь открытое окно бросали на пассажиров «Фиата» выразительные взгляды. Зинаиде Васильевне показалось, что белоглаз улыбается именно ей смертельно веселой улыбкой. Мертвые глаза упорно искали взгляд Зинаиды Васильевны. Ей было страшно и она изо всех сил старалась на него не смотреть. Криминал за рулем то и дело строил им злые гримасы. Шанталь молча вела машину. Она так крепко вцепилась в руль, что ее крошечные пальчики совсем побелели. Даниэль был в полном оцепенении. Джип без труда согнал их «Фиат» на обочину. Шанталь вынуждена была остановиться. Она беспомощно посмотрела на Даниэля, потом на Зинаиду Васильевну.

— Ой, как я боюсь! — прошептал побелевший от страха Даниэль.

— Ничего, ничего, ребята, — попыталась сказать Зинаида Васильевна как можно бодрее, хотя сама находилась в полуобморочном состоянии.

Джип аккуратно остановился перед их машины. Из него вышел коренастый криминал и не спеша подошел к «Фиату», потирая руки.

Даниэль попытался закрыть окно, но не успел. Бандит положил руку на полузакрытое стекло, мирно шмыгнул носом и, осклабившись, хрипло сказал:

— Прошу всех выйти вон!

Никто не шелохнулся. Автомобили проносились мимо, и ни у кого из водителей не возникало желание узнать, что происходит на обочине. Любезная гримаса криминала сменилась чрезвычайно неприятной. Он поднял огромный кулачище и двинул им изо всех сил в не до конца закрытое окно. Даниэль, зажмурившись от ужаса, натянул на голову телогрейку. На него со звоном посыпались осколки. Криминал с ухмылкой взял с колен Даниэля телефон. Зинаида Васильевна приоткрыла один глаз и увидела, как к их машине медленно приближается длинный хозяин криминала. Криминал в это время с удовольствием втаптывал каблуком в землю мобильник. Длинный обратился к своему спутнику, испуская из глаз гневные лучики:

— Что ты делаешь, идиот? Ты снова начинаешь? Тебе мало моего внушения? Тебе недостаточно того, что я в тебя вставил? Ты, наверное, мне не веришь! Что мне сделать, чтобы ты поверил, — приподнять и уронить или вдавить и вытолкнуть?

Криминал нервно заулыбался, в глазах его появились преданность и страх. Он произнес смиренно:

— Так ведь они не слушаются, барин! Длинный хмуро глянул внутрь «Фиата», и сразу же случилось то, что происходило уже пару дней тому назад на стоянке. Но на этот раз эффект от мертвого взгляда оказался посильнее. Все трое приподнялись над сиденьями, застыли в невесомости, и волосы у них встали дыбом.

— Выходите, дальше поедем вместе! — мрачно буркнул барин и медленно пошел к джипу.

Все трое тут же шлепнулись на сиденья. Желание сопротивляться пропало. Они послушно, даже суетливо покинули машину. И тут Шанталь вдруг бросилась бежать. Длинный резко повернулся. И произошло то, что повергло в ужас Зинаиду Васильевну и Даниэля. Три белых луча обхватили Шанталь, приподняли ее в воздух, и она на пару секунд красиво застыла, воспарив над кустиками, а затем с глухим шумом шлепнулась на землю. Раздались ее стоны. Даниэль и Зинаида Васильевна наконец обрели возможность двигаться. Они подбежали к Шанталь, Даниэль обхватил ее обеими руками и закричал, рыдая:

— Ну что ты делаешь, Шанталь! Что ты такое делаешь! Ты разумный человек, мне все время говоришь, а сама…

Один автомобиль притормозил на мгновение, но, так и не решившись остановиться, умчался дальше. Шанталь с трудом встала на ноги, лицо ее было в царапинах. Держась за поясницу, она с трудом проговорила:

— Ой, Дани!

Даниэль беспрерывно повторял:

— Нельзя так, Шанталь! Нельзя так! Раздался стальной голос длинного хозяина:

— Предупреждаю вас, уважаемые, если вы сами еще не поняли — любое ваше сопротивление будет подавлено немедленно и жестоко. — И добавил немного тише: — Только хуже будет.