Она заглянула через оконное стекло в задней двери. Он все еще был во дворе и развлекался, глядя в телескоп. Робби Маккей, солдат в отпуске.

Интересно, насколько серьезно он был ранен? Она налила себе чашку чая и отнесла ее обратно во двор. Когда он улыбнулся ей, ее сердце дрогнуло. Она очень быстро падает.

Она села за стол и жестом пригласила его присоединиться к ней.

— Ты уверен, что я не могу принести тебе что-нибудь выпить или поесть? — Я поел перед тем, как прийти, — он сел рядом с ней.

Ей понравилось, как его рыжие волосы блестели в свете свечей. Они казались довольно длинными для солдата, но были аккуратно завязаны сзади.

— Как долго ты пробудешь на Патмосе? — Еще около трех недель, — он на мгновение заколебался, а потом продолжил. — Я готов вернуться сейчас, но мой босс не согласен. Он думает, что я был травмирован или что-то в этом Посттравматический синдром, Оливия отпила немного горячего чая. — Это очень распространенное явление среди солдат.

Он пожал плечами.

— Слишком много шума из ничего. Я знаю, что жизнь несправедлива. Так что нет смысла ныть об этом.

Она бросила на него обеспокоенный взгляд.

— Иногда бывает полезнее выговориться.

Подавление может привести к серьезным побочным эффектам в будущем, и я имею в виду не только эмоциональные всплески. Это может повлиять на твое физическое здоровье.

Он бросил на нее раздраженный взгляд.

— Я в полном порядке. И ад замерзнет прежде, чем я поговорю с проклятым психологом.

Она быстро втянула в себя воздух. Ее чашка качнулась в руке, и она поставила ее на стол.

Что не так? Все было не так. Ее сердце резко опустилось.

Ей следовало бы знать, что это не продлится долго.

Его глаза подозрительно сузились. Он вскочил на ноги и пересек двор.

— Черт возьми, — прошептал он. Он снова повернулся к ней, с ужасом глядя на нее. — Так ты психолог? Она медленно кивнула.

— Думаю, просто замерз ад.

Для них обоих.

Робби зашагал через двор.

— Идиот. Черт возьми! Он посмотрел на Оливию, и его захлестнула смесь гнева и разочарования. Черт бы его побрал.

Как раз в тот момент, когда у него появилась надежда, все рухнуло. На несколько минут он действительно поверил, что его будущее может содержать нечто большее, чем месть и насилие, и это было приятно.

Он нашел женщину, которая была красива, умна и очаровательна. Она заставила его рассмеяться. Она открыла перед ним целый мир новых возможностей, и, к его удивлению, он хотел этого.

И что еще более удивительно, он ей понравился. Он определенно заинтересовался ею.

У нее были мягкие карие глаза, густые черные ресницы, маленький прямой нос, соблазнительный розовый рот, идеальный овал лица, обрамленный буйством черных кудрей, в которых ему хотелось зарыться.

В ней было намного больше, чем классическая красота. Она была храброй, остроумной и доброй.

Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так много смеялся или улыбался. Впервые за много лет он почувствовал себя… благословенным.

Но вот сюрприз. Он не был благословлен. Он был проклят.

Он остановился у стены и уставился на темное море, его внутренности бурлили, как волны.

— Неужели ты думала, что я ничего не пойму? Можешь позвонить Ангусу и сказать ему, чтобы он отвалил.

— Я не знаю Ангуса.

Он резко повернулся и сердито посмотрел на нее.

— Конечно же, наешь. Он послал тебя сюда.

Она со скептическим видом поднялась на ноги.

— Единственный Ангус, которого я когда-либо видела, был коровой, и он никогда не говорил мне, куда идти.

Робби фыркнул.

— Либо Ангус, либо Эмма послали тебя сюда.

Ты, наверное, даже не гречанка. Тебя действительно зовут Оливия? — Да. И я никогда не утверждала, что я гречанка. Я американка, — она уперла руки в бока, свирепо глядя на него. — И я никогда не лгу.

— Уверена? Тогда не могла бы ты представить меня своим четырем дядюшкам, которые все оказались профессиональными борцами? — А вот и следовало бы. Ты заслуживаешь той взбучки, которую они тебе устроят.

Он приподнял бровь.

— Давай.

Она скрестила руки на груди, хмуро глядя на него.

— Хорошо. Это было небольшое приукрашивание, но только для самозащиты. А теперь, когда мы совершенно откровенны, я думаю, тебе лучше уйти.

Он весь напрягся. Она отвергает его? Почему она так расстроилась? Это его обманом заставили пойти к психотерапевту.

— Ангус не заплатит тебе, пока ты не проведешь свою чертову терапию.

— Я не знаю никакого Ангуса! — крикнула она, потом вздрогнула и посмотрела на дом. — Мы должны быть по-тише. Я не хочу разбудить… — Четырех дядюшек на стероидах? — прорычал он.

Она одарила его мягким взглядом.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я не собираюсь быть твоим психотерапевтом. Очевидно, ты слишком упрям и параноиден, чтобы прислушиваться к голосу разума.

— Я вовсе не параноик! — он не был уверен, что он мог отрицать эту часть.

— Ты думаешь, что существует большой заговор, который привел меня на этот остров только для того, чтобы стать твоим психотерапевтом. Это паранойя, не говоря уже о полной эгоцентричности.

— Черт побери! Они послали тебя сюда, чтобы оскорбить меня? — Параноик, — пробормотала она себе под нос. — А кто такие "они"? Пришельцы из другой галактики? Говорящая корова Ангус, которая требует, чтобы мы ели больше курицы? — Не дразни меня, женщина. Ангус — мой дед.

— Женщина? Он сердито посмотрел на нее.

— Я заметил. Мужчина должен был бы быть сумасшедшим, чтобы не делать этого. А я вовсе не сумасшедший.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Ты думаешь, что твоя собственная семья охотится за тобой.

Идиот. Он говорил, как параноик. Но было слишком большим совпадением, что Ангус и Эмма хотели, чтобы он пошел к психологу, а потом один из них волшебным образом появился.

— Ты клянешься, что Ангус не отправлял тебя сюда? — Клянусь. Я же сказал тебе, что работаю на ФБР. Я специализируюсь на криминальной психологии, так что ты не представляешь для меня интереса, — она кинула ему кислый взгляд. — Если только ты не преступник.

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— Тебя прислал Шон Уилан? — Его я тоже не знаю.

— Он работает на ЦРУ.

— Значит, ЦРУ тоже следит за тобой? Он стиснул зубы.