Температура приближалась к отметке тридцать девять. Я испугалась и вызвала скорую. Славика уложила в постель и укрыла, подбив одеяло, понятия не имея, правильно ли я делаю. Может, следовало, наоборот, открыть? Но ребенка бил озноб, а сама я болела крайне редко, поэтому опыта у меня, по части лечения, кот наплакал.

До приезда медиков, я исследовала домашнюю аптечку, придя к неутешительному выводу: в этой квартире живут безответственные люди. Я обнаружила просроченную «Но-шпу», активированный уголь и обезболивающее. Зато имелись аж три упаковки пластыря, два бинта и целая куча ватных дисков.

Помощь прибыла в рекордные сроки, я даже не успела позвонить Игорю, хотя намеревалась набрать его, но отчего-то бестолково металась по квартире, не зная за что схватиться. Я открыла двери и растерялась, обнаружив на пороге молодого медбрата, мне казалось, работающие в неотложках мужчины бывают только в кино. Вспомнила смотренный в прошлом году фильм, «Аритмия», кажется, и представила его с коробкой вина в руке. Нет, этот – не пьет. Определенно.

— Здравствуйте. Ведите, — кивнул он вглубь квартиры, а я спохватилась, пропустила его и тоже поздоровалась. Суетливо обежала, опередив, и указала рукой на спальню – туда. Он прошел, к ребенку не бросился, что меня признаться удивило, а недоуменно на меня уставился. Я лишь моргнула, не сообразив, чего он от меня хочет, а мужчина сказал: — Стул, мамочка, для меня принесите.

— Минутку! – бросилась я на кухню, беспокоясь, как бы Славик опять не завел свою песню: «она мне не мама». Объясняйся тогда, кто я и что вообще ребенок делает в моей квартире.

Но обошлось. У Славика просто не нашлось на это сил. Медбрат обработал антисептиком руки, уселся, заслонив от меня ребенка, и приступил к осмотру.

— Острый тонзиллит, — вынес он вскоре вердикт и поднялся. — Завтра врача на дом вызовите, точный диагноз поставит и лечение назначит. Я сейчас жаропонижающее дам, антисептики для горла имеются? — Я отрицательно помотала головой, а он нахмурился: — Ну, вы даете, что даже «Фурацилина» или ромашки нет?

— Нет, мы вообще-то редко болеем, — пожала я плечами, автоматически приписав и Славика к «здоровякам». За время нашего с ним знакомства мальчик не болел ни разу, выходит, и не соврала вовсе. Он порылся в своем кофре, вынул мне препарат в таблетках и протянул:

— Держите.

— Спасибо. Я в аптеку сейчас побегу, вы мне подскажите, что купить лучше.

Мужчина накидал мне примерный список, попутно объясняя, что и как следует принимать, дал Славке обещанное жаропонижающее и добавил:

— Врач вам, скорее всего, антибиотики выпишет, а пока активное полоскание. Даже ночью, когда в туалет проснется, рекомендую. За температурой следите, если что, нас вызывайте.

Он вполне добродушно улыбнулся и попрощался, а я подумала: «Что значит это самое «если что»?» Температура поднимется до опасной отметки? Вероятно, именно это он и имел в виду.

Я размешивала лекарство в стакане, приложив к уху телефон. Шмаков откликнуться пожелал сразу, несмотря на поздний час. Разговаривал он короткими, односложными фразами из чего я сделала вывод – она рядом. Я поставила его в известность и отключилась, бросившись в детскую. Славик выглядел неважнецки. Будучи здоровым он никогда румянцем на щеках не отличался, но теперешняя бледнота меня попросту пугала. Я помогла ему подняться и повела в ванную.

Полоскать горло он не умел толком. Мне пришлось принести себе воды и наглядным примером демонстрировать, как это делается. Другого способа объяснить я не придумала. Он морщился, терпеливо выполнял процедуру и сплевывал, кривясь от рвотных позывов.

Круглосуточная аптека находилась в двух остановках, я понеслась в неё, как только вернула мальчишку в постель, запоздало подумав, что следовало вызвать такси туда-обратно. Вышло бы намного быстрее. Когда я вернулась, прикупив целый пакет лекарств, Славик уже спал.

Шмаков заявился на следующий день, в районе обеда. Опустился на край детской кровати и прижал ладонь к Славкиному лбу:

— Ну, ты чего, боец, болеть выдумал?

Славик приподнялся и обхватил его, прижавшись щекой к отцову свитеру. Игорь принялся гладить его по голове.

— У тебя руки холодные, — заметила ему. Он вполоборота повернулся и возразил:

— Горячей водой мыл, согрелись уже.

Торчать у порога неуместно, а рассиживаться с ними в комнате делая вид, что ничего не происходит, нелепо. Я ушла на кухню и возилась там до прихода врача, которому сама двери и открыла. Первое чему я порадовалась это даже не беззлобное, открытое лицо женщины, а присутствию Шмакова. Как хорошо, что он ещё не успел слинять и моё косвенное общение с педиатром вполне допустимо. Пусть сам объясняется.

Так собственно и было, в «официальную» часть беседы я не вмешивалась, а Шмаков общался так, будто и не уходил никуда, и не бросал нас вовсе, и о том, что они тут в гостях, по сути, даже не заикнулся. Я вмешалась лишь когда речь зашла о лечении. Купленный мной спрей получил одобрение. Педиатр выписала антибиотик, как и предсказал вчерашний медбрат, расписала лечение, а через неделю велела явиться поликлинику. Следом за врачом, подхватив рецепт, вышел и Шмаков – лекарство выкупать.

Мне пришлось накормить его ужином, потому как, засиделся он до самого вечера. Я встала к раковине и пустила воду, а он не спешил уходить, сидел, цедил чай маленькими глоточками.

— Может, я у тебя поживу пару дней, пока Славка не выздоровеет?

Я сначала подумала, что ослышалась. Что сказанная им фраза выстроена вовсе иначе, а мне просто мерещится на подсознании. Я перекрыла воду, однако, поворачиваться не спешила, чувствовав спиной его пристальный взгляд. Но он повторил, и – о господи! – это звучало действительно так!

—  Ну, уж нет! — отрезала я. Повернулась, он смотрел так, словно находит эту идею нормальной. У меня кипело внутри от возмущения, я дернула салфетку, вытереть руки, и рявкнула: — Теперь ты для нее будешь в командировке?!

Славик спал, книжка, которую он читал, лежала рядом. Уголок касался щеки и, если не убрать её, твердый край обязательно оставит красноватый след. Я подошла, осторожно вытянула книгу и отложила на стол. Мобильник лежал тут же. Славика, не мой. Несколько секунд колебаний и вот я уже тяну к нему руку: он же ребенок и если я и нарвусь на какие-то секреты, они же будут детскими, правда?

На всякий случай, я ушла с ним на кухню: мало ли Славка проснется, а я копаюсь в его телефоне. Стыдоба. Мама так и записана – мама. Я сохранила к себе её номер и посмотрела, когда они последний раз разговаривали. Выходило неделю назад. Целую неделю! Я пролистала все зафиксированные звонки и заметила одну закономерность: Славик никогда не набирал сам, всегда она звонила. Затем я проверила избранные номера, Игорь на первом месте, дальше шел одноклассник Кирюша, неизвестный мне Вовка, Максим (тоже одноклассник), бабушка, мать стояла на седьмом месте. На седьмом! Даже я, звонившая изредка, в основном после ухода Игоря, поинтересоваться добрался ли он со школы домой, занимала шестую строчку!