Возможно, самое время для использования ракетного комплекса, который мы оставили себе прежде, чем запечатать стены Спадбурга.

— Вы хотите продолжить создание homo sapiens в космосе?! — спросил Тоша. По спине его потек холодный пот. — А что будет с остальными людьми, чьи комнаты замурованы в стенах города?

— Они падут жертвами во имя Спасения, — рассудил ИИ. Пиксели умиротворяюще плыли по экранам. — Лучшей смерти они не могли бы себе пожелать.

— Но сколько времени понадобится на то, чтобы оборудовать ракету необходимой лабораторией? В Спадбурге будет паника!

— Не будет, если держать язык за зубами, — заметил Родитель. — Ученые не проболтаются, ты — тем более, а уже было засуетившийся медик устранен.

— Устранен?!

— Ведь мы уже можем говорить откровенно? — спросил ИИ. — Мне кажется, что ты, будучи таким же homo sapiens, как я, понимаешь, что это был наиболее оправданный с точки зрения логики поступок.

Тоша молчал, кусая губы. Перед глазами у него все расплывалось.

— Антон?

— Да какой Вы homo sapiens, Родитель? — прошептал Тоша. Где-то стал чуть глуше работать аккамулятор — будто мониторы прислушались. — Какой Вы homo sapiens, коробка с микросхемами?

Пиксели остановились. Они медленно стекались со всех уголков экранов в один туго набитый круг — зрачок, темный и густой, но вне всяких сомнений зрячий. В диаметре он был больше Тоши и мог бы поглотить его полностью, но мальчик стоял напротив него с крепко стиснутыми кулаками, не дрогнув ни одним мускулом.

— Вы убили его, — почти простонал Тоша. Он чувствовал, как его ощупывают микроволны — словно тысячи крохотных ушных раковин прижимались ко всему его телу и слушали биение сердца, мышечные сокращения и вихрь мыслей. — Он назвал меня храбрым мальчиком, а Вы… Вы его убили.

— Мы приняли меры предосторожности, чтобы не допустить волнений в городе, совершенно сейчас нам ненужных…

— Неудобных, — поправил его Тоша, скривив губы. — Вы хотите, что за Вас умирали тихо, не мешая работать…

— Антон. — Зрачок Родителя заскользил по стенам, рассматривая его под самыми неожиданными углами. Тоша следил за ним взглядом и чуть поворачивался следом. Отчего-то мальчику не хотелось пускать его себе за спину. — Мне кажется, что ты не на одной со мной волне. Мне только кажется? Или ты хочешь со мной в чем-то… поспорить?

Тоша молчал. Стараясь не выдать сотрясающей его мелкой дрожи, он оборачивался вокруг своей оси, но уже не за тем, чтобы уследить за оком Родителя. А чтобы найти что-то, чем он мог бы…

— Время плана «Б», — подсказал остававшийся на связи все это время инженер «ЗАСЛОНа» ему на ухо.

— Сам знаю, — буркнул мальчик.

Зрачок ИИ рассыпался на миллиарды пикселей, которые бешено заметались по комнате как песчаная буря. Но не успел Родитель активировать сирену, как Тоша схватил табуретку техника и швырнул ее в самый крупный монитор с такой силой, что железные ножки вошли в прочное стекло.

— БЕЗУМЕЦ! — взвыл ИИ всеми пятьюстами голосами, записанными в него предками. — ПРЕДАТЕЛЬ! НЕ СМЕЙ…

Экраны замигали синими, красными и белыми вспышками. Стараясь ни о чем не думать, Тоша крушил, бил, пинал во вьюге битого стекла все, до чего мог достать. Он разодрал перчатки защитного костюма и кожу под ними, залезая в начинку мониторов по самые локти, и выдергивал тонкие сосуды проводов. Черная жижа, липкая и холодная, выплескивалась из шлангов подобно венозной крови. Дымились аккумуляторы. Скрипели захлебывающиеся гелем охлаждения вентиля.

Нескончаемый вой раненного зверя, который наверняка было слышно во всем Спадбурге, разрушал мальчика изнутри. Головная боль немыслимой силы хлопнула в голове Тоши, едва не выдавив его барабанные перепонки. Он кричал вместе с Родителем, но продолжал рушить, кромсать и уничтожать. Перед тем, как в глазах сгустила кромешная тьма, Тоша успел увидеть повисший на проводах, высунувшийся из главного монитора небольшой куб — вечный двигатель, Сердце Родителя и всего Спадбурга.

Дым, вопли ИИ, вспышки света сдавливали комнату; от боли Тоша не мог даже дышать. Он полз по усыпанному битым стеклом, залитому черной и бесцветной жижей полу к кубу, повисшему на десятке эдаких пуповин — толстых, жирно поблескивающих мутно-розовых проводах.

Тоша сел, схватил его измазанной кровью рукой и дернул на себя. Он на ощупь схватил отвалившуюся от табуретки ножку, замахнулся и ударил по кубу изо всех сил.

Тоша не увидел, как померк вокруг него свет, потому что в то мгновение в его глазах уже было темно. Не услышал он и того, как стих вокруг него вопль, потому что сам так и продолжал кричать.

Что-то нестерпимо горячее расползалось по полу, но у Тоши не было сил бежать. Он знал, что умирает вместе с Родителем — такая, видно, была у него судьба.

«Пускай, — подумал Тоша. Костюм сжимался на нем от жара, как вакуумная упаковка. — Теперь мир изменится, и в нем не останется людей, обесценивающих жизнь. За это не жалко отдать свою собственную».

— Никто больше не умрет, — прошептал в его голове инженер. Возможно, Тоша лишь воображал его, ибо именно этот голос хотел услышать в последний раз. — И ты не умрешь тоже, мой мальчик. Мы идем за тобой.

Тоша улыбнулся. И закрыл и без того незрячие глаза.

7

Тоша не знал, какого это — умирать. Но решил, что именно это с ним сейчас и происходит.

Мальчик мягко парил над землей, покачиваясь как на озерных водах. Сквозь закрытые веки он видел ласковый свет. Легкие его дышали как никогда широко и свободно. До него доносились какие-то слабые, далекие-далекие звуки, но Тоша был непричастен к творящейся где-то суете, чем и был чрезвычайно доволен.

…А главное — не было боли. Голова, которая всю последнюю неделю напоминала туго набитый шарик ртути, то и дело плавящийся в разных его уголках, была пуста до блаженного онемения.

Тоша улыбнулся, и его сердце отозвалось на вполне реальное ощущение работы лицевых мышц взволнованным ударом. Мальчик нахмурился, шевельнулся, ощутил под собой мягкую, ровную плоскость.

— Доброе утро, последний герой14, — прозвучал у него в голове бодрый голос инженера.

Тоша дрогнул, разлепил веки и во все глаза уставился вверх, на светло улыбающегося мужчину в цветастой форме: плотный комбинезон с длинным рукавом в синюю и зеленую крапинку и красный логотип «ЗАСЛОНа» на груди. Его голова была покрыта эдаким скафандром, прозрачным со всех сторон кроме затылка, и Тоша мог ясно видеть его смуглое лицо, живые, подвижные глаза и ямочки в уголках широко улыбающегося рта.

— Это вы! — воскликнул Тоша, не сводя с инженера глаз. — Вы связывались со мно…

Инженер многозначительно постучал по герметичной