В этом, казалось бы, «производственном браке» инженеры «ЗАСЛОНА» увидели не недостаток, а возможность для нового эволюционного витка — создание мира, в котором преобладал углекислый газ и, соответственно, большие растения.

Артур и его непрямые потомки — биологические синтетики, зародыши которых были сформированы из его клеток и созданные как зачаток первой биосинтетической семьи, — с удовольствием трудились на перенасыщенных углеродом плантациях генно-модифицированной растительности. Им удалось вырастить не только усовершенствованные продукты питания, но и небольшие одноместные жилища на подобие шершневых гнезд, стены которого плодоносили внутри и снаружи и проход куда закрывался подобно цветочному бутону, с наступлением темноты12.

Несмотря на то, что феноменальный проект мог спасти многих людей, оказавшихся по той или иной причине без жилья, от бродяжничества, сразу реализовать его не было возможности: в почве не хватало минералов для содержания такого растительного дома, а в атмосфере — углекислого газа. Тогда заслоновцы, в 2320-ом году, объявили всему миру о намеренье поднять все без исключения человечество на эволюционную ступень homo cynthia. Ученые призвали весь мир поручить создание потомства своим генным инженерам, чтобы код их ДНК навсегда увековечивался в истории как здоровый, прогрессивный и избавленный от болезней.

Переход от биологии к биосинтетике был самым длительным из всех, и вплоть до 2619 года на Земле оставались еще представители homo sapiens. Последние люди, еще боровшиеся за право жить, болеть и размножаться так, как полагалось истинным сынам и дочерям мироздания, выстроили из оставшихся обломков бетонных и железных построек, которые вытеснили растительные жилища, закрытый от homo cynthia город, где регресс был неприкосновенен и свят. У Спадбурга была своя собственная лаборатория и научный центр, производства и плантации, но главное — архив, в котором была записана вся правда о деятельности «ЗАСЛОНа», его надругательстве над естественным порядком вещей и о том, как самоотверженно противостояли им приверженцы Истинной Природы.

Когда их, упрямых homo sapiens, осталось на Земле менее пятисот, инженеры «ЗАСЛОНа» прекратили производство кислородных баллонов, оставив в запасе лишь то количество, которое помогло бы дожить протестантом свои обреченные дни. Инженеры ясно дали понять, что, родись у них биологические потомки, им будет нечем дышать — иными словами, песенка последователей Истинной Природы была спета, и они вытягивали свою последнюю, тягучую ноту.

Когда последние представители homo sapiens закрылись в Спадбурге, они создали собственных биосинтетических детей и воспитали следующее поколение протестантов, наказав им во что бы то ни стало найти способ откатиться в эволюции. Они записали свои голоса, мысли и варианты достижения цели в Искусственный Интеллект, поставили его во главе своей небольшой цивилизации и назвали Родителем — моральным и интеллектуальным компасом созданной ими Семьи.

И вот, спустя пять столетий безуспешных попыток развернуть эволюцию, их потомкам, ученым проекта «Исток», удалось вывести болезнь, с победы над которой начался долгий переход от homo sapiens к homo cynthia. Тоша аплодировал и аплодировал себе, пока не заболела голова.

2

…А голова у него болела теперь частенько. Иногда боль стреляла в затылок и отдавала в плечи, но от того, как сияли ученые, когда мальчик сообщал им о своих симптомах, Тоша забывал о дискомфорте и, преисполненный гордости, отдавал всего себя лабораторным медикам.

В день подтверждения диагноза Тоше через окошечко в палате выдали защитный костюм13, запечатывающий все его тело, и сопроводили из цокольного помещения «Истока», где содержали детей для опытов, на восьмой этаж — в герметичную, звукоизоляционную комнату с панорамными окнами, личным уголком приема медика и потрясающим видом на Спадбург. Едва оказавшись в новой, просторной обители с собой наедине, Тоша стащил с себя защитный костюм, бросил его на кушетку и пододвинул высокую табуретку, предназначенную для врача, к самому окну. Он вскарабкался на нее и уставился на окрестности своего родного, закрытого города, видеть которые ему доводилось редко.

Тоша смотрел на мутную, сверкающую линзу неба, защищенного от недругов панцирем. Рассматривал дальние стены Спадбурга, обнимающие горизонт бетонными объятиями. Глядел на паутину садов, теплиц и предприятий, на которых трудились люди, чтобы очистить пищу, одежду и саму атмосферу от ГМО. И конечно, не мог отвести глаз от натертой до блеска алюминиевой сферы, которая, подобно огромному пауку, засела в самом центе города. Там обитал ИИ, который являл собой умы, голоса и жизни их предков, основателей проекта «Исток». Тоша задавался вопросом, знает ли уже Родитель о том, что в Спадбурге, пять столетий спустя, вновь появился представитель homo sapiens? И мог ли он надеяться на то, что его отведут познакомиться с Родителем лично по такому случаю?

Линза неба пошла рябью, изменяя настройку погоды, и Тоша охнул от пронзившей его голову боли. Как не пытался, он не мог обратить взгляд к небосводу без тычка в затылок, и наконец отвернулся от окна.

Тоша вынул из кармана бежевых шорт внешний мозг — разработку ученых «Истока» последнего столетия. Этот небольшой прибор мог заменить функции вживляемого под кожу чипа и даже превосходил его по вариациям использования. Уже два поколения Спадбург был зоной свободной не только от философии homo cynthia, но и от чипов — самой первой и самой ходовой разработкой «ЗАСЛОНа».

Мальчик подумал о том, чтобы набрать своему куратору и сообщить об участившихся болях, но передумал: последний отчет о своем состоянии Тоша предоставлял «Истоку» всего полтора часа назад. Они уже осведомлены о том, что он испытывает дискомфорт, и наверняка работают над его устранением.

Тогда Тоша отыскал порядковый номер Кати — девочки, с которой по предписанию ученых «Истока» ему предстояло сформировать семейную пару по достижению совершеннолетия и отдать их общего ребенка для опытов на цокольный этаж лаборатории, откуда вышел он сам. Наверняка до Кати уже дошел слух, что ее партнер стал homo sapiens. Как же ей и их будущим детям повезло!

Тоша приложил внешний мозг к уху. Слушая треск, с каким обыкновенно налаживалась связь, он прилег на подоконник и низко опустил глаза. На небесную линзу мальчик все еще смотреть не мог.

— Тоша?

— Привет. — Он слышал шорох полотенца, которым Катя водила у самого уха. Девочка только вернулась с планового обливания холодной водой на сквозняке в рамках процедуры заражения простудой — наиболее распространенной и крайне простой в приобретении среди homo sapiens болезни. Пока «Истоку» не удалось простудить ни одного ребенка, но ученые не сдавались и пробовали достигнуть цели так и эдак, закапывая холодную воду в нос, уши и призывая полоскать ею горло. Тоша верил, что рано или поздно, как и в случае