Она склонила голову к плечу и внимательно посмотрела на него:

– У меня сложилось впечатление, что вы не слишком жалуете своих родственников.

Доминик замер на мгновение.

– Кто вам сказал это? Коул?

Она неожиданно рассмеялась, затем покачала головой:

– Нет, он мне ничего не говорил. Но я не настолько глупа, чтобы не догадаться… Боже мой, ведь Коул ухаживал за мной целый год, и мы помолвлены уже несколько месяцев. О вас упоминали очень редко, по пальцам можно пересчитать, сколько раз. Я почти не сознавала, что вы существуете, пока не столкнулась с вами вчера на террасе. Казалось, вы прятались здесь от кого-то, – добавила она, немного помолчав.

Доминик невольно улыбнулся. А она проницательна, эта девочка. Пожалуй, даже слишком проницательна, и очень может быть, что ее не удастся обвести вокруг пальца, хотя Коул и убеждал его в обратном. Впрочем, его старший брат не слишком хорошо видел достоинства других людей – он был мастер подмечать только слабости, которые использовал в своих целях.

Доминик не мог не признать: ему очень нравится, что Кэтрин умна, бесстрашна и не любит притворяться. И конечно же, необыкновенно хороша собой. Да, она настоящая красавица. А сейчас, на фоне заснеженных холмов, она казалась еще прекраснее, она походила на Снежную королеву, покинувшую свое королевство…

– Совершенно верно, я скрывался, – проговорил Доминик.

Она взглянула на него с удивлением:

– Простите, что вы сказали?

Он склонился к ней и снова ощутил запах лаванды.

– Я скрывался на террасе вчера вечером, а вы опять пытаетесь увести разговор в сторону.

И тут он увидел в ее глазах такое, чего никак не ожидал увидеть. Что-то вдруг изменилось в ее лице, и теперь в глазах вместо страха и гнева было желание. Да, пылкое желание – в этом не могло быть ни малейших сомнений. Доминик приблизился еще на шаг. Вот сейчас он прикоснется к ней, и она растает, эта Снежная королева.

Нет, не сейчас. Хотя ужасно хотелось. Он решил, что прикоснется к ней лишь тогда, когда придет время доказать серьезность своих намерений. Прикоснется, чтобы заявить свои права на нее, а не потому, что потерял самообладание.

– Мне кажется, Кэтрин, вы догадываетесь, что я собираюсь вам предложить.

Она судорожно сглотнула, и глаза ее расширились. Покачав головой, она тихо сказала:

– Нет. – И голос ее дрогнул.

– Уверен, что догадываетесь.

В глазах ее промелькнуло отчаяние.

– Но мы ведь еще не убедились в том, что эта женщина самозванка.

Она произнесла это шепотом, словно умоляя кого-то о чем-то, и сердце Доминика дрогнуло. Да, его брат ужасно обошелся с этой девушкой. Он воспользовался неопытностью Кэтрин и жадностью ее опекунов. И теперь он, Доминик, должен был как-то загладить вину брата. Он сам не понимал почему, но чувствовал, что должен.

Однако он знал, что мог сделать для нее только одно – избавить ее от напрасных надежд.

– Коул уверен, что это именно она. Для него приезд Сары – просто событие, а не возможность убедиться в том, что она жива. И мы должны быть готовы к тому, что Сара, скорее всего и в самом деле жива.

Он осмелился наконец протянуть руку и получить награду, которой так долго желал. Он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, затем взял ее за подбородок и чуть приподнял его. Она помедлила несколько мгновений, затем отступила на шаг и, покачав головой, прошептала:

– Н-нет. Вы не должны… Я невеста вашего брата.

Губы ее шептали возражения, но глаза говорили совсем другое. Ей нравилось, когда он дотрагивался до нее, нравилось, что он находился так близко. Возможно, Кэтрин этого не сознавала, но она желала его – теперь уже Доминик нисколько в этом не сомневался.

Он улыбнулся и вновь приблизился к ней. Он наслаждался ситуацией, хотя раньше ему не нравилось загонять в угол свою жертву.

– Женатый мужчина не может иметь невесту, Кэт.

Тут она поняла, что он совсем рядом. Она отвернулась к перилам террасы, но не отодвинулась.

– Вам не следует так меня называть. – Голос ее дрожал, руки тоже.

– Но почему? Мне нравится это имя. Оно тебе идет. – Он снова коснулся ее щеки, и на сей раз она приникла к его ладони с тихим, едва слышным стоном. – Но обещаю, что стану звать тебя Кэт, только когда рядом никого не будет. То есть в постели.

Губы ее чуть приоткрылись, и она прошептала:

– Мы никогда не окажемся с вами в одной постели.

Доминик снова улыбнулся.

– Почему же?

Он медленно склонился к ней и прижался губами к ее губам. Она не отстранилась, но словно окаменела. И не ответила на поцелуй. Но Доминика это нисколько не смутило – напротив, он только вошел в азарт и принялся легонько покусывать ее нижнюю губу. Тут Кэтрин наконец не выдержала и, тихонько ахнув, приоткрыла губы. Доминик тотчас воспользовался этим и снова ее поцеловал – на сей раз со страстью.

В следующее мгновение из груди Кэтрин вырвался стон, руки ее легли ему на плечи, и она попыталась ответить на поцелуй. Доминик невольно вздрогнул; желание тотчас же захлестнуло его, захлестнуло с такой силой, что он почти испугался. Неужели он не смог совладать со своими чувствами?

Ему пришлось сделать отчаянное усилие, чтобы отстраниться от Кэтрин.

– А все-таки ты станешь моей женой, – прошептал он, глядя ей в лицо.

Она подняла на него свои чудесные зеленые глаза, затуманенные страстью и навернувшимися слезами.

– Нет.

– Уверен, что станешь.

– Я не могу, – шепнула она, вернее – почти всхлипнула.

– Почему не можешь?

– Потому что ты… Ты не… – Она вдруг задрожала всем телом.

Понимание забрезжило, а потом пронзило его. И желание мгновенно погасло – будто его окатили ведром холодной воды.

– Потому что я не… – Он провел пятерней по волосам. – Потому что я не Коул?

Она отшатнулась, напуганная резкостью его тона. А уже в следующую секунду дверь на террасу распахнулась, и перед ними появился тот, кем Доминик никак не мог стать.

Кэтрин молча смотрела на Коулдена, и на сердце у нее тяжестью лежало сознание ее вины. Она только что целовалась с братом своего жениха! Хуже того, ей нравилось с ним целоваться. Впрочем, «нравилось» – мягко сказано, она упивалась этим поцелуем и наслаждалась странным, щекочущим ощущением, возникавшим от его прикосновений. Даже сейчас она вся изнывала от желания продолжить то, что у них началось.

Коул улыбнулся, но это была многозначительная улыбка, а совсем не та нежная и исполненная доброты улыбка, к которой она привыкла. Кэтрин отступила на шаг. Доминик был прав. Они с Коулденом уже не жених и невеста. Это было ясно как день.