И сеньорита ничего не почувствовала?

Ничего. Разве можно что-нибудь почувствовать, когда пробираешься сквозь толпу?

Похоже, что сумку порезали бритвой.

Так оно и было. Бритвой. Вор с бритвой.

Как сеньориту зовут?

Мисс Селина Брюс, из Лондона, путешествует с английским паспортом.

А где мисс Брюс проживает в Сан-Антонио?

В… Селина заколебалась, но события не допускали никаких сомнений. «Каза Барко», в Кала-Фуэрте.

Какого цвета был кошелек? Сколько денег, точно? А дорожные чеки подписаны?

Она устало отвечала на вопросы. Стрелки часов подползли к десяти, к половине одиннадцатого и побежали дальше. Сбывались самые худшие из ее опасений. Она потеряла чемодан и потеряла деньги. И ей еще надо добраться до Кала-Фуэрте.

Наконец все кончилось. Полицейский собрал бумаги и встал. Селина поблагодарила его и пожала ему руку. Он удивился, но так и не улыбнулся.

Селина и Тони прошли через уже пустое здание аэропорта, вышли из стеклянных дверей и остановились, глядя друг на друга. Селина перебросила пальто через руку, так как становилось ужасно жарко, и наблюдала за Тони, ожидая, что он сделает.

Он снял солнцезащитные очки.

Она сказала:

— Мне все-таки надо в Кала-Фуэрте.

— У вас нет денег.

— Но вам заплатят, я обещаю. Когда мы приедем в Кала-Фуэрте… мой… отец заплатит вам за проезд.

Тони сильно нахмурился:

— Ваш отец? У вас здесь отец? Почему же вы не сказали?

— Это бы ничего не изменило. Мы… мы не смогли бы с ним связаться. Ведь так?

— Ваш отец живет в Кала-Фуэрте?

— Да. В доме под названием «Каза Барко». Я уверена, он там, и он вам заплатит. — Тони наблюдал за ней, полный подозрений и недоверия. — И вы просто не можете оставить меня здесь. У меня даже нет обратного билета в Лондон.

Мгновение он смотрел в пространство, затем закурил.

— Вы ведь сказали, что довезете меня, — продолжала Селина. — И я прослежу, чтобы вам заплатили. Я обещаю.

Он зажег сигарету. Пустил в небо облачко дыма, и его черные глаза переместились на лицо Селины. Она выглядела озабоченной и бледной, но и богатой тоже. Разрезанная сумка из крокодиловой кожи, и под стать ей — хорошие туфли. Шелковый шарф, а платье и пальто из дорогой шерсти. Иногда, когда она двигалась, Тони удавалось заметить тонкую золотую цепочку на шее, а на руке — золотые часы. Несомненно, ее окружали деньги — если и не в сумке, то где-нибудь еще. Стоял только еще март, так что пока на такси много не заработаешь, поэтому нельзя отказываться от хорошего клиента. И не похоже, чтобы эта девушка, эта молодая Inglesa[4], была способна на обман.

— Хорошо, — наконец решил он. — Поехали.

Тони всю дорогу болтал без умолку:

— Еще пять лет назад Сан-Антонио был очень бедным островом. Плохое сообщение с Испанией — лишь дважды в неделю ходила маленькая лодка. Зато теперь у нас есть аэропорт, так что народ к нам едет, а летом тут полно людей, и все налаживается.

Селина подумала, что прежде всего им надо наладить дороги. Та, по которой они ехали, была без дорожного покрытия и изъезжена грузовиками, так что старенький «олдсмобил» — такси Тони — подпрыгивал и переваливался, как корабль на море. Дорога изгибалась между низкими стенами, сложенными без раствора, по землям, разделенным на фермерские хозяйства. Почва казалась каменистой и неплодородной, приземистые здания выцвели от знойного солнца и приобрели цвет бледного песка. Женщины, которые работали на полях, носили черные юбки до пят и черные шарфы на головах. Мужчины, чья одежда была блеклого синего цвета, пахали неподатливую землю или тряслись на деревянных повозках, запряженных парой мулов. Бродили стада коз, бегали тощие куры, а через каждую милю стоял колодец, вокруг которого кругами ходила терпеливая слепая лошадь, и водное колесо, по которому двигались наполненные до краев ведра, опрокидываясь в оросительные канавы.

Селина заметила это и сказала:

— Но ведь ночью прошел дождь.

— Это был первый дождь за несколько месяцев. Нам постоянно не хватает воды. Здесь нет рек, только ручьи. Солнце уже припекает, и земля очень быстро высыхает.

— Ночью мы попали в грозу, над Пиренеями.

— Уже много дней в Средиземноморье плохая погода.

— А здесь всегда так в марте?

— Нет, бывает и тепло в марте. — И как бы в подтверждение его слов в это мгновение сквозь тучи проглянуло солнце и окрасило все золотым светом. — Вон там, — продолжал Тони, — это городок Сан-Антонио. Собор на холме очень старый, собор-крепость.

— Крепость?

— На случай нападения. Финикийцев, и пиратов, и мавров. Много веков мавры оккупировали Сан-Антонио.

Городок лежал как авансцена, а море было задником сцены. Холм из белых домиков с возвышающимися над ними башнями и шпилями собора.

— Мы не поедем через Сан-Антонио?

— Нет, мы сейчас на дороге к Кала-Фуэрте. — Немного помолчав, он добавил: — Вы раньше не бывали на острове? А ваш отец все же живет здесь?

Селина наблюдала за медленно вращающимися крыльями ветряной мельницы.

— Нет. Нет, я здесь не бывала.

— Вам понравится Кала-Фуэрте. Он маленький, но очень красивый. Туда приезжает много яхтсменов.

— Мой отец яхтсмен. — Она сказала, не задумываясь, но слова отозвались в ней, как будто то, что она произнесла их, сказала вслух, придало им реальность и правдивость. — Мой отец живет в Кала-Фуэрте. В доме под названием «Каза Барко». Он яхтсмен.

Тучи продолжали сходиться и расходиться, давая солнцу проглядывать между ними, и наконец они уплыли в сторону моря и угрюмо легли у горизонта. Остров купался в тепле. Селина закатала рукава шерстяного платья и опустила стекло, и пыльный ветер растрепал ее волосы. Они проезжали мимо маленьких деревень и городков, тихих и спокойных, с закрытыми ставнями домами. Двери домов были распахнуты и занавешены сеткой, а на тротуарах на кухонных стульях сидели пожилые дамы, разговаривая или наблюдая за маленькими внуками, а их натруженные руки были заняты вышивкой или плетением кружев.

Они въехали в Курамайор, сонный городишко со светлыми домами и узкими улицами, и Тони вытер рот тыльной стороной руки и заявил, что хочет пить.

Селина, не совсем понимая, что требуется от нее, ничего не сказала.

— Неплохо бы сейчас пивка, — продолжил Тони.

— Я… я бы купила вам пива, но у меня нет денег.

— Я куплю пива, — сказал Тони.

Узкая улица вышла на большую площадь, вымощенную булыжником, с высоким собором, тенистыми деревьями и несколькими магазинчиками. Он медленно сделал круг, пока не увидел кафе, которое ему приглянулось.