Мы с Зигмундом знаем наверняка — Алена вспоминает обо мне и звонит сама лишь в самых исключительных случаях, то есть тогда, когда ей нужно срочно пожаловаться и поднять самооценку. Судя по ее регулярным появлениям в моей жизни в последнее время, уже почти год, как Алена переживает, переживает и переживает бесконечную черную полосу на личном фронте.

И конечно, подруга не поленилась посвятить меня во все детали.

Сначала это был Олег, рассказывавший Алене, что его и его супругу связывает лишь ипотечная программа. Через пять месяцев у него родился второй ребенок. «Девочка!..» — рыдала Алена, закуривая. Потом, сменяя друг друга, как деревянные лошадки на карусели, следовали: коллега Алены, которого перевели в офис во Владивостоке, сотрудник агентства по недвижимости, у которого были высокие цены, огромные амбиции и крошечный член, и, наконец, стоматолог из районной поликлиники, который поступил вульгарно и просто не перезвонил после романтической встречи на Алениных простынях. Так сначала она потеряла зуб — нижнюю левую семерку, — а потом и перспективного полового партнера. Я внутренне сжалась, пытаясь представить, что же стряслось на этот раз. Кажется, я уже научилась разбираться в степенях ее несчастий — плохо, очень плохо или совершенно ужасно.

— Привет, рассказывай. — Я пыталась быстро прожевать сэндвич. — Я не в офисе и вся к твоим услугам. Вот зашла позавтракать в Starbucks.

— Какой? — быстро переспросила Алена.

— Около своего дома, — пролепетала я.

— Сейчас прибегу! — И, не дав мне опомниться, Алена положила трубку. Самопровозглашенной Эсмеральде оставалось только глубоко вздохнуть и двинуться к кассе.

— Кусочек торта «Тройной шоколад», пожалуйста. — Без дополнительного подкрепления мне было не обойтись.

Через полчаса Зигмунд радостно вилял хвостом и прыгал вокруг высокой рыжеволосой девушки, глаза которой были скрыты огромными темными очками.

— Ужасный день! — Алена хлопнулась рядом со мной. Из-под очков, оставляя серую дорожку туши, медленно текла предательская девичья слеза. Все-таки я восхищаюсь своей подругой — она живет напряженной эмоциональной жизнью с самого утра.

— И тебе доброе утро, — парировала я.

— Мирон позвонил мне вчера среди ночи и сообщил, что у него другая! — Темные очки смотрели на меня в упор. — И мне, наверное, теперь придется менять работу. — Алена схватила мою чашку и отхлебнула из нее кофе, оставив на краешке след помады: даже в минуты отчаяния Алена оставалась настоящей модницей и успевала подкрасить губы.

— Не слишком ли много перемен для одной недели, дорогая? — осторожно произнесла я.

Мирон вплоть до сегодняшнего утра вот уже несколько лет был коллегой Алены и — по совместительству — самым редкостным раздолбаем, которого только можно себе представить. Я не стала бы о нем разговаривать, если бы не одно «но»: Мирон вот уже два года считался тайной настоящей любовью Алены, мужчиной, эмоционального созревания которого она ждала, попутно переживая маленькие освежающие трагедии со своими многочисленными поклонниками. Всем, кроме Алены, было ясно с первого взгляда: инфантильный, нервный, закомплексованный Мирон — это фрукт, который так навсегда и останется зеленым. Я провела немало часов, перечисляя мыслимые и немыслимые недостатки Мирона и втолковывая Аленке, что она тратит время зря. Но между ее бровями появлялась особенная складка, которая лучше всяких слов давала понять — эта женщина не привыкла отступать. И вот теперь холодноватый, не слишком вежливый, замкнутый Миронио подложил Алене настоящую свинью — она вынуждена не только терпеть поражение, но и наблюдать счастливую соперницу. Он решил не заморачиваться и завел себе подружку из сотрудниц их же офиса. Впрочем, Алена была уверена: виноват не Мирон, а коварная разлучница.

— И почему, почему из-за этой крысы я должна терять не только мужика, но и работу?! — рыдала Алена.

— Работу-то зачем? — ошарашенно поинтересовалась я.

— Да меня уже, наверное, уволили. — Алена наконец сняла очки и теперь оглядывала посетителей потухшим взглядом несчастной женщины. — Я сегодня на работу не вышла.

Я зашла попить кофейку, а попала к самому жерлу вулкана, парализовавшего Европу. Вокруг все рушилось. Слева клубил дым и продолжал валить пепел, перемежаемый проклятиями на головы Мирона и его избранницы. Справа нервно лаял Зигмунд, который сообразил, что все идет не так, как задумано. Посредине стоял мой непоправимо остывший кофе рядом с нетронутым тортом. Ситуация требовала срочного вмешательства.

— Значит так, дорогая. Сейчас ты позвонишь своему боссу и сообщишь ему, что отравилась. Тем более что это чистая правда. У тебя вредное производство.

— Вредное, — согласно всхлипнула Алена.

— Ты отравилась этим мерзавцем Мироном, и тебе необходим антидот. Какой там у вас номер? — Я решительно вырвала из рук подруги темные очки и сунула ей свой iPhone. — А потом мы с тобой пойдем тусить.

— Куда? — оживилась Аленка. Тусить она любила едва ли не больше, чем жаловаться на жизнь.

— На открытие выставки в модное-модное-модное место, — заверила я. — VIP-приглашения. Марго подсунула.

— Да мне даже надеть нечего! — всхлипывала Аленка. — Не в джинсах же туда рулить! А кто там будет? А что там?

— Совсем нечего? — неуверенно вздохнула я. Вступив на скользкую дорожку феи-крестной, я не имела права сворачивать. К счастью, в Starbucks’е, в отличие от сказочного королевства, было кое-что припасено и для начинающих волшебниц.

— Еще один ванильный мокко для Эсмеральды, — раздался приятный голос молодого бармена.

— Эсмеральда! И у кого это такое дурацкое имя? — захохотала Алена.

Милые все-таки у меня подружки.

«Настоящего интеллигента ничто не может унизить», — говорит мой дядя Николай, когда хватает руками котлеты, которые ему приготовила моя тетя Лидия. После получаса, которые я провела, пытаясь вытащить Аленку из гардеробной Марго, я начала понимать, что именно мой дядя имеет в виду.

— Культовая модель Ann Demeulemeester! — завывала Алена, вцепившись мертвой хваткой в высокие сапоги с тройной шнуровкой. — Я пойду в них.

Выучить такую сложную фамилию дизайнера могла только настоящая жертва моды.

— Положи сапоги, — шипела я. — На улице плюс двадцать два!

— Ну пожалуйста, — хныкала Алена. — Я их только в журнале видела, я их обожаю! Может быть, если я не могу в них пойти, я хотя бы унесу их с собой? Ооо... какая кожа... — Алена припала к сапогам и сладострастно их гладила, в ее глазах читался азарт медвежатницы-рецидивистки. — Ой, что это? Смотри! Это же крокодиловая сумка Birkin! Нет, я не верю, еще одна! — Алена наконец оторвалась от сапог и бросилась к сумкам.

Я поняла, что, пожалуй, погорячилась, запустив козла в огород — Алена, оказывается, была всерьез помешана на дизайнерской одежде. И почему раньше это так ярко не проявлялось? Впрочем, стоя в роскошной гардеробной Марго, которая по размерам напоминала полноценную комнату, я и сама начала чувствовать легкое головокружение.