Делянка как раз и была одним из ответов на этот вопрос. Сегодня — сотка, через год, если все пойдет, как задумано — десять, через два — гектар, через три — бескрайние поля. Плюс дичь в лесу, рыба в реке — какая-никакая, еда уже есть. То есть, будет. Может, даже повкуснее постылой «ковчеговской» кашки. Но уже не манна, сама падающая с неба — в поте лица добытая…

В компании Веры Варенниковой, Ани Руденко и мелкой Ксюши Инна стояла на коленях на самом краю пашни, выдергивая руками из земли побеги сорняков. Отличить их от всходов чудо-злака, также уже начавших проклевываться на делянке, было нетрудно: последние были насыщенного голубого цвета, тогда как их непрошеные соседи — желтого или бледно-зеленого. Отличить — да, просто, а вот выкорчевать лишнее… Сантиметровая поросль могла иметь корень до полуметра — и когда только успела отрастить?! Именно с таким сейчас боролась Иноземцева, аккуратно, чтобы не дай Бог не повредить культурным всходам, вытягивая цеплючий «хвост» из недр делянки.

— Привет! — окликнул девушку Олег, присаживаясь рядом на корточки. От пашни шел сырой, немного пряный аромат. — Нужно поговорить.

— Привет, — не поднимая головы, отозвалась та. — Нужно — говори. Заодно поможешь.

Протянув руку, Светлов ухватился за ближайший желтый росток и дернул — стебелек неожиданно легко смялся в пальцах и оборвался у основания, оставив корень в земле.

— Нет, стоп, так лучше не надо! — тут же сердито бросила Инна. — Он завтра снова вырастет!

— Вырастет — снова оборвем, — пожал плечами Олег.

— Вот они и прут, что вы корни в земле оставляете, — буркнула Инознемцева. — Ладно, не трогай ничего, я сама доделаю, — заявила она, поднимаясь на ноги. Ее брюки были измазаны землей до колен, голые руки — Инна работала в футболке с короткими рукавами — черные почти по локоть, и даже на лице имелись отметины грязи.

— Я был у Чужой, — сообщил Олег, тоже вставая. — Она просит дать ей есть. Взамен обещает верность и покорность.

— Грош цена ее обещаниям, — усмехнулась Инна, безуспешно пытаясь очистить ладони от земли, потирая одну о другую.

— Она предложила дать клятву. Я справился у Коры, и та подтвердила, что это сработает. Мы станем для Чужой все равно что ее страта, она физически будет неспособна нас предать.

Несколько секунд девушка обдумывала его слова.

— Даже если так — какой нам с этого прок? — спросила затем.

— Сейчас — никакого, — пожал плечами Светлов. — А в будущем — кто знает? Поле, вон, — кивнул он на пашню, — мы тоже засеяли на потом.

— Гале это не понравится, — заметила его собеседница — вновь после некоторых раздумий. — Другим тоже, но Гале — особенно. Представь, идет она в Крепости по коридору, а навстречу — Диля рассекает. Либо набросится, либо с катушек съедет, как Гера.

— Погоди, я же не предлагаю выпустить Чужую из бокса, — поспешил подчеркнуть Олег. — По крайней мере, прямо сейчас. Только накормить.

— Да? — переспросила Иноземцева. — Я не поняла. Тогда, собственно, не вижу проблемы. Можно даже Гале вообще не рассказывать… Хотя нет, не рассказывать — неправильно. Хочешь, чтобы я с ней поговорила?

— Можем вместе, — развел руками юноша. — Главное — решить.

— Тогда — решили, — кивнула Инна, и без лишних слов вернулась к своим сорнякам.

Ну, решили — так решили.

Пожав плечами, Олег зашагал к входу в Крепость.

Планета Новая Земля, Крепость Росс, десятый день в новом мире

После трансформации «Ковчега» в Крепость, единственным помещением, где могла появляться его бывшая хозяйка, осталась рубка, поэтому для принесения присяги Чужую пришлось доставить туда — никто, кроме Коры, не сумел бы проконтролировать точность соблюдения процедуры. Замышляй монстр недоброе — побег или нападение — о лучшей возможности, чем по пути из медотсека, ему нельзя было бы и мечтать, поэтому в коридорах чудовище сопровождали сразу четверо: Артем и Рома с мушкетонами, и, на случай, если заряд парализатора чудовище не возьмет, Мамай и Лысый Чибис с острыми пиками. Когда Чужая вошла в рубку и остановилась, конвой замер у нее за спиной.

Как они и договорились, инопланетянка предстала перед руководством Крепости в своем монструозном облике. Широко расставив согнутые в нижних коленях ноги, она полуприсела, опершись на выгнутый дугой хвост, расслабила и опустила вниз мятые крылья, щупальца обвила вокруг туловища (длинное — в два оборота, короткое — в один) и сцепила на груди пальцами. Склизкие веки на треть прикрыли — сбоку, а не сверху — белые, кажущиеся слепыми глаза. «Поза полной покорности» — именно так ее и описывала ребятам Кора.

Голограмма привычно расположилась в самом центре комнаты, у стены во вращающихся креслах сидели Олег, Инна и Галя. Два места оставались свободны — офицеров в Крепости, как известно, был недобор.

Уговорить Измайлову присутствовать при принесении присяги оказалось нелегко — скрепя сердце смирившись с самим ее фактом, участвовать в этом, как она его назвала, «шоу на гробах» Галя отказывалась категорически. Дело даже дошло до швыряния на пол офицерского кольца — это когда Кора, участвовавшая в разговоре, заметила, что раз Крепостью управляет триумвират, то и на церемонии ему надлежит быть в полном составе. Признаться, на этом Олег, был уже готов сдаться (и черт с ней, с Чужой — свои дороже!), но Инна, привыкшая все дела доводить до конца, выставила его за дверь, попросила удалиться Кору, и почти четверть часа девушки толковали тет-а-тет. Что уж там между ними было при этом сказано, Светлов мог лишь предполагать, но, когда дверь рубки снова открылась перед ним, вопрос оказался решен.

При появлении в помещении Чужой Галя демонстративно развернулась вместе с креслом лицом к стене. Было в этом даже что-то от отваги: Олег, вот, остаться спиной к монстру, пожалуй, не рискнул бы — даже несмотря на стерегущую инопланетянку вооруженную охрану.

— Трутень, готов ли ты принести присягу на верность Крепости Росс, ее руководству и народу — как своей страте? — в точном соответствии с полученными от Коры инструкциями, задала вопрос Инна.

— Да, Всемогущая, если это будет мне позволено, — последовал ответ. Рта, чтобы говорить, у Чужой не имелось, тело сохраняло полную неподвижность — лишь веки слегка подрагивали, из-за чего казалось, что инопланетянка произносит слова глазами. Как знать, не исключено, что так оно и было на самом деле.

Голос у монстра, без сомнения, был Дилин, пусть и с совершенно нехарактерными для той подобострастными интонациями. Олег «на автомате» стрельнул глазами в сторону Гали, но увидел лишь высокую черную спинку отвернутого кресла.

— Приступай, — велела инопланетянке Иноземцева.

Послышался негромкий, пожалуй, даже мелодичный звук, напоминающий плеск и журчание стекающей по камням воды. Кора предупреждала, что присяга будет произноситься на древнем, ныне — сугубо церемониальном языке высших каст, и только в этом случае она будет иметь силу для Чужой — мол, слова человеческой речи — лишь сотрясание воздуха, а эти «буль-плюх-буль» творят в сознании рекрута неотменяемые установки. Пусть так, но со стороны все происходящее смотрелось не столько торжественно, сколько забавно. Если бы не подспудные опасения, что в любой момент ситуация может внезапно вырваться из-под контроля, Олег едва ли сумел бы сдержать усмешку. Конвоиры же Чужой, вовсе не проникнувшись серьезностью момента, ржали чуть ли не с голос — как ни странно, за исключением Мамая.