Превратив к концу двухминутной речи ее веселый ручеек разве что не в гремящий водопад — словно желая заглушить им нескончаемые смешки и прысканье за спиной — Чужая резко умолкла. Не сговариваясь, Олег и Инна вопросительно посмотрели на Кору.

— Присяга принесена, — кивнула та. — Все сделано верно, никаких нареканий. Отныне она ваша.

— То есть все, я могу идти?! — крутанувшись в кресле, Галя рывком вскочила на ноги и, не дожидаясь ответа, быстрым шагом, почти бегом, покинула рубку. На монстра она так даже и не взглянула.

— Да, формальная церемония завершена, — проговорила уже вслед Измайловой Кора.

Чужая между тем слегка распрямила ноги и медленно подобрала крылья, сложив их за спиной — несколько взбодрив неожиданным движением расслабившуюся, было, охрану. На время спрятав улыбки, конвоиры поудобнее перехватили оружие.

В рубке ненадолго установилась тишина: похоже, никто не мог сообразить, что делать дальше.

— Хочешь что-нибудь сказать? — нарушила ее, наконец, Инна, обратившись к инопланетянке с вопросом.

— Позволено мне будет сменить изначальный облик на личину, Всемогущие? — осведомилась Чужая. — В этом теле воздух вашего мира доставляет мне сильный дискомфорт.

— Нет! — в один голос произнесли Олег и Инна.

— А что, пусть превратится! Все приятнее глазу! — поигрывая пикой, хохотнул за спиной монстра Лысый Чибис, за что тут же удостоился уничижительного взгляда — ладно бы от Артема или Ромы, так нет — от Мамая!

— Превратишься, когда вернешься в бокс, — проговорил Светлов. — Надеюсь, одежда, которую тебе выдали, цела?

— Цела, Всемогущий, — ответила Чужая. — Мне дали время раздеться.

Лысый Чибис снова состроил веселую гримасу, а Артем, кажется, покраснел.

— Как к тебе теперь следует обращаться? — задала тем временем Чужой новый вопрос Инна. — Ведь после принесения присяги ты более не трутень?

— Я останусь трутнем, пока не выполню для моей страты шесть ответственных миссий, Всемогущая. После трех миссий я буду вправе принять личное имя — если страта пожелает мне его дать. До тех пор правильным обращением ко мне будет «трутень» — как напоминание о том, сколь низок мой статус.

— А что насчет произвольного выбора личины? — спросил Олег, припомнив утренний разговор. — Раз ты по-прежнему трутень — значит, способна на это? — девчоночий голос монстра явно предполагал обращение в женском роде.

— В данный момент — нет, Всемогущий. Я пыталась, но старые ментальные блоки еще довлеют надо мной. Но если это нужно страте, я удевятерю усилия.

— Да уж, если хочешь еще когда-нибудь выйти из бокса — постарайся, — бросил Светлов. — Вне его твоя прежняя личина неприемлема.

— Я это уяснила, Всемогущий.

Больше вопросов у Олега не нашлось. Он посмотрел на Инну: все, мол? Помедлив, та коротко кивнула.

— Возвращайся в медотсек, — снова повернулся юноша к Чужой. — Когда примешь человеческий облик — оденься. Как только будешь готова, тебе принесут еду.

— Благодарю, Всемогущий.

— Отведите трутня в бокс, — сказал Олег конвоирам. — Рома, смени на посту Аду, — добавил он лично Старкову.

— Так она и так уже ушла, когда мы Чужую забрали, — заметил тот.

— Вот и останься вместо нее, — пожал плечами Светлов.

— Хорошо, — вздохнув, без малейшего энтузиазма кивнул Рома.

Конвой вывел монстра в коридор.

— Что за тема с произвольными личинами? — обернулась к Олегу Инна, едва дверь за ушедшими закрылась. — Ты мне не сказал!

— Забыл, — развел руками юноша. — Извини. Просто Чужая говорила, что трутни, якобы, могут иметь столько личин, сколько захотят — и в любое время их менять. Вот я и подумал…

— Это так? — перебив юношу, посмотрела Иноземцева на Кору.

— Трутень трутню рознь, — пожала плечами голограмма. — Некоторые — мозут, некоторые — нет.

— Вот я и подумал, — продолжил Олег, — что если Чужая будет выглядеть не Дилей, а как-нибудь по-другому, нейтрально, появление ее в Крепости не станет для большинства таким уж шоком…

— А, может, и наоборот, — покачала головой девушка. — Каждый станет на соседа коситься: не Чужой ли? Или думать: а вдруг она и в меня превратится?

— Так ведь и сейчас многие этого боятся, сколько не объясняй…

— Вот именно! Так что никаких прогулок по Крепости! Будь Чужая хоть трижды нам верна — незачем народ провоцировать!

— Да хорошо, хорошо! — примирительно закивал Светлов. — Все равно она пока так не умеет!

— Вообще, зря ты вообще завел этот разговор при Мамаеве, — хмуро заметила Иноземцева.

— А что Мамаев?

— Ничего. Просто Мамаев, — с неприкрытой неприязнью в голосе проговорила она.

— Не можешь ему простить, что он тогда тебя чуть в шлюз не выставил? — хмыкнул Олег, тут же, впрочем, пожалев об этом.

— За себя я все всем давно простила, — глухо выговорила Инна. — За Андрея — не прощу никогда!

— Андрея убил Гера, — все же напомнил Светлов. — Мы это сами видели.

— Гера не понимал, что делает. Мамаев его подставил!

— Да все он прекрасно понимал! — чувствуя, что вот-вот, и сам начнет заводиться, бросил юноша. Вот только роли Мамаевого адвоката ему не хватало! — И потом: амнистия! Забыла?

— Я никогда ничего не забываю, — покачала головой Иноземцева. — Мамаев хочет власти, и у него остались сторонники. Сейчас они затихли, но при первой же нашей ошибке могут снова поднять голову. Так зачем давать им в руки лишние козыри?

— Тоже мне козырь… — скривившись, пробормотал Олег. — А что касается власти… Да кому она нужна? Я еще понимаю, на «Ковчеге», где только у офицеров отдельные каюты были! А здесь? Геморрой один от нее! Все нормальные люди на вечеринку идут развлекаться, а ты, как дурак, на планерку прешься…

— Что, в отставку намылился? — прищурилась Инна. — А то одна тут уже кидалась кольцами!

— Нет, но…

— Вот и не тренди тогда!..

Прикрыв глаза, Олег набрал полные легкие воздуха, сосчитал в уме до десяти, выдохнул.

— Что такое на тебя сегодня нашло? — проворчал затем, поднимаясь из кресла. — Слова поперек не скажи…

— Устала, наверное, — уже гораздо сдержаннее проговорила Инна. — Извини, если обидела.

— Да не, какие там обиды, — махнул рукой Светлов. — Ну что, пойдем на ужин? Вроде, время уже.

— Нужно бы сначала Галю найти, — заметила девушка, вставая и оправляя футболку. — Успокоить.

— Найти — найдем, а успокаивать — это уже по твоей части, — развел он руками. — Я пас. Пробовал — только хуже делается.

— Значит, плохо пробовал, — усмехнулась Иноземцева. — Ладно, так уж и быть, снова поговорю с ней сама…