Катя. Нет, всё в порядке. Вселенная запретила нам говорить. Ты… Вы знаете, Мирон.

Мирон. Но я думал ты всегда выступала против этого запрета! А как же стремление к постижению нового через выход из своей зоны комфорта? Как же постижение новых чувств в прямом взаимодействии со Вселенной, а не одним лишь разговором с ней? Это ведь твои слова. Мы вместе так думали…

Катя. Вселенная наказала меня. Я поняла, что была неправа. Вам наверное стоит извиниться за все те запретные слова, которые вы сказали, пока вас тоже не наказали. Это правда того не стоит.

Пауза.

Мирон. Я не буду. Наверное, не буду. Раз ты не хочешь со мной говорить, послушай хотя бы. Я буду и этому рад. В последнее время… я очень много думаю.

Катя, вздохнув. Вы можете рассказать всё, я послушаю.

Мирон, помолчав. Спасибо. Мир оказывается очень странная штука. Он ещё глубже, чем мне казалось. Я думал, что знаю всё о нём, но теперь стало очевидно, что я не знал ничего. Я так поразмыслил… А что если, раз мне не говорили про все чувства человека, мне не говорили что-то ещё? Потом испугался этой же мысли. Как я мог подозревать родных мне людей! Хотя я не подозревал. Я только собирался подозревать, но не решился. Я заставил замолчать те вопросы, которые были в моей голове. Не скажу, что это легко, потому что… Чем дольше я заставляю свою голову молчать, тем больше у меня вопросов. Это так… (Гаркнула ворона.) Это страшно. Я решил не забегать вперёд и начать разбираться со всем постепенно. Я начал с чувств. Я не знал страха, не знал злости, грусти, в конце концов. Как будто их что-то объединяет, тебе так не кажется? Как будто так и должно быть, что я не знал всего этого раньше. Наверное, у Вселенной есть какой-то замысел, но почему тогда ты знала это? Эмоции и чувства, неподвластные контролю… Может, Вселенная решила, что ты можешь контролировать их, а я не могу. Или почему так вообще? Я не думаю, что они должны быть под запретом. Я чувствую себя легче и свободнее, когда не ограничиваю своё восприятие… так это называется? Я пробовал узнать об этом у отца, но он сказал всё, что мог сказать, кроме ответа на мой вопрос. Бажена не стал… Знаешь, я всё чаще злюсь на него, хотя я не всегда уверен, что он заслуживает такого отношения. Он ведь хороший. Но он глупый. Я считал его самым умным на свете… Хотя, может он не глупый, он, как бы сказать… Он мыслит обширно, но в ркамках своей ограниченности. Есть рамки в его голове. Но он тоже мне дорог, как и отец… Что-то я куда-то в сторону ушёл. Я, словом, пришёл к выводу о том, что… Ну, вернее… Я хотел прийти к выводу о том, что Вселенная может не быть одушевлённой. Она не может что-то решать и доказывать, возможно… не существует всего того, во что верит моя родня и то, во что верил я сам. Но раз ты говоришь, что тебя всё-таки наказали! Я теперь снова сомневаюсь. Я потерялся.

Пауза.

Катя. Ты как будто хочешь сказать что-то ещё.

Мирон. Да, хочу. Я думаю, я хочу уйти в лес.

Катя, уронив нож. Как это?

Мирон. Я собираюсь рискнуть.

Катя. Ты с ума сошёл.

Мирон. Нет, наоборот!

Катя. Ты будешь вечно бродить и никогда не выберешься.

Мирон. Ты же как-то выбралась. Может, я смогу найти маму с Наной.

Катя. Это нереально. Не больше, чем твоя фантазия. Я не видела в лесу никаких людей.

Мирон. Я может смогу найти других людей!

Катя. Это слишком самоуверенно. Ты останешься без еды.

Мирон. Если возьму с собой, может хватить на несколько дней.

Катя. Ты физически не сможешь долго ходить.

Мирон. Буду ходить с перерывами.

Катя. Бажен тебя найдёт раньше, чем ты дойдёшь куда-то.

Мирон. Это значит только то, что у него есть карта. Я уже в процессе поисков.

Катя. Мирон…

Мирон. А если карты нет, значит он откуда-то знает лес. Бажен очень много мне не говорит! Либо не хочет, чтобы я знал, либо считает меня глупым.

Катя. Ты же понимаешь, что скорее всего не вернёшься домой, если уйдёшь в лес.

Мирон, помолчав, сконфуженно. Да… Я уже попрощался с отцом. Он сказал мне… кое-что. Он вроде бы не против.

Катя. Да ты бредишь. А Бажен?

Мирон. Я не знаю. Я не смогу с ним попрощаться. Я не понимаю его и это меня пугает.

Катя. Больше чем лес?

Мирон. Больше, чем лес.

Катя. Ты просто собираешься сбежать от Бажена.

Мирон. Неправда! Наверное. Я буду скучать по нему.

Пауза.

Катя. Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой. (Мирон кивает.) Но я не пойду.

Мирон. Я не смогу без тебя.

Катя. Да, я знаю. Поэтому я остаюсь.

Мирон. Пожалуйста!

Катя, на слезах. Да это опасно! Там могут быть звери побольше хомяка. Они могут тебя съесть. А дальше что? Ты знаешь, что дальше? Ты не знаешь, ты даже не представляешь, тебе это не нужно, Мирон. Просто останься здесь, ты ведь счастлив, у тебя есть семья, ты с ней растёшь и учишься, у тебя есть еда и тёплый дом. Просто останься здесь, в лес нельзя, ты не вернёшься обратно. Тут ведь хорошо, правда? Хорошо ведь? Хорошо? Хорошо, правда, Мирон?

Мирон. Да, ты права. Здесь хорошо. Но каждый день хорошо по-одинаковому. Ничего нового, меня делают как лист бумаги, сплошным и ровным. Всё это мне слишком знакомо. Я хочу испытать тоску по человеку, страх перед зверем, любопытство перед лесом. Я не хочу быть обречённым на счастье в четырёх стенах. Когда я говорю, что счастлив, это не совсем так. Они всё ждут от меня какого-то великого открытия, потому что у меня “идеальные условия для этого”, но я пустой! Я пуст! Я ничего не могу в себе найти. Я хочу найти себя в лесу. Я хочу увидеть пределы леса, узнать, что за ним.

Катя. Ты даже не представляешь, что увидишь за лесом.

Мирон. А ты разве представляешь? Говоришь так, как будто представляешь.

Входит обеспокоенный Бажен.

Бажен. Мирон, отца не видел? Где Александр? Найти его не могу, мне его срочно нужно…

Мирон. Последний раз я видел его за домом, но это было давно…

Бажен. Смотрел я