Ульфельдта, когда в доме, где он жил, неожиданно вспыхнул пожар (это случилось по приезде в Пернау, 6 июня). Согласно сведениям “Дневника”, какой-то русский дворянин пришел со своими людьми из города на помощь и спас Ульфельдту жизнь[95]. И Ульфельдт, и священник хранят молчание по поводу этого обстоятельства.

С другой стороны, если верно мое предположение о том, что “Дневник” — источник, современный событиям и не подвергшийся влиянию последующей литературы, то из этого следует, что мрачная картина той части России, по которой проезжало посольство, и враждебность, с которой они были приняты, — все это отнюдь не было преувеличено Ульфельдтом, как полагают некоторые современные историки и, возможно, считали критики Ульфельдта его времени.

Необходимо напомнить, что, после того как посольство покинуло о. Сааремаа — последнее датское владение на их пути, — посланникам пришлось путешествовать через опустошенную Ливонию, которая все еще не могла оправиться после последнего наступления русских в 1577 г. и последовавших за ним контрнаступлений Швеции и Польши. Но и когда посольство выехало из зоны непосредственных боевых действий, условия не стали заметно лучше. Та часть России, через которую они ехали, была опустошена ничуть не меньше: они следовали тем же путем, которым перед ними прошелся Иван Грозный, пославший свои наводящие ужас банды на разграбление Клина, Твери, Торжка, Бронниц, Новгорода и Пскова. Теперь вдоль дороги брели массы воинов и пленных, что делало сложным или невозможным достать воду, еду, место для постоя и лошадей.

Жалобы Ульфельдта на тяжелые условия не были изобретены им в 1588 г., с тем чтобы оправдать свою неудачу в 1578 г. В этом отношении предпринятый нами сравнительный анализ трех произведений реабилитирует Ульфельдта. Но все равно очевидно, что Ульфельдт и его товарищи не проявили себя достойными противниками русским в придуманной Иваном Грозным оригинальной технике ведения переговоров[96].

Даже на той начальной стадии, на которой сейчас находится исследование и сравнительный анализ текстов, уже можно сделать некоторые важные выводы. Наиболее важным является факт, что Hodoeporicon Ruthenicum Якоба Ульфельдта — записки датчанина о России 1578 г., которые были известны и использовались исследователями в течение почти четырех столетий, — не единственное произведение, сохранившееся от того посольства. Два других сочинения дошли до нас в аутентичных рукописях. Одна из этих рукописей — Андреаса — вполне возможно, автограф. Другая — “Дневник” — вероятно является беловой копией, сделанной сразу же по возвращении посольства и переписанной профессиональным писцом Немецкой канцелярии с черновика, писавшегося во время путешествия. Автором “Дневника” был, скорее всего, русско-датский переводчик посольства Хенрик Олуфсен.

Из всех трех сочинений текст Ульфельдта появился на свет, вероятнее всего, самым последним. Текст отражает сложнейший процесс компиляторской работы, в нем есть заимствования и из записок Андреаса и по крайней мере еще из одного исторического труда — “Ливонской Апологии”, как он его называет (мы полагаем, что имеется в виду трактат Рюссова). Весьма вероятно, что при составлении Hodoeporicon Ульфельдт пользовался и еще одной очень популярной на западе книгой — “Житием Ивана Грозного” Пауля Одерборна (Paul Oderborn). Окончательно это может быть установлено лишь после тщательного сравнения обоих текстов, но, во всяком случае, в момент передачи своих записок в 1588 г. правительству Ульфельдт знал о существовании труда Одерборна и цитировал его[97]. Надо думать, что Ульфельдт создавал свои “Записки”, руководствуясь несколько иными мотивами, чем просто описание России, и именно эти намерения определяли делавшуюся им выборку из записок Андреаса.

Записки Андреаса представляют собой попытку создать ученый труд в традициях того времени, где его собственные записи и наблюдения перемешаны с информацией, почерпнутой из Герберштейна и, вероятно, также из Рюссова. Конечно, сочинение Андреаса представляло бы для нас больший интерес, если бы он меньше следовал своим писательским амбициям, а просто записывал бы все, что он узнал и увидел за время путешествия. В результате приходится путем тщательного анализа устанавливать, где у него собственные впечатления, где заимствования (в первую очередь из Герберштейна), а где смесь того и другого[98].

Бесхитростные записи “Дневника” представляют больший интерес как исторический источник. Если автором “Дневника” был, как мы предполагаем, переводчик Хенрик Олуфсен, то у него были самые большие из всех возможности самому собирать информацию во время путешествия по России.

Хотя ценность записок Ульфельдта как исторического источника по многим пунктам может показаться теперь, после проведенного нами изучения, не столь большой, но в любом случае представляет интерес принцип отбора им материала и выбор позиции, взгляда на события. Все же он был главой посольства, и даже если большинство приводимой им информации следует признать вторичного происхождения, но у него все равно была возможность дополнить записки аутентичной информацией, основанной на его личных воспоминаниях. Поэтому его “Записки” не становятся ненужным дублетом. В то же время ясно, что первоочередной задачей становится введение в научный оборот и публикация двух других сочинений. Невозможно продолжать пользоваться записками Ульфельдта как оригинальным источником, если мы знаем, что они в большинстве своем уже вторичны по отношению к запискам Андреаса.

Представляется необходимым параллельное издание трех текстов, где ульфельдтовские записки должны быть даны по рукописи. Подобное параллельное издание даст наилучшие возможности для дальнейшего изучения процесса компиляции и для определения того, где перед нами зависящие друг от друга тексты, где — параллельные, но независимые записи об одном и том же событии, а где — уникальная информация.

Выдержки из дневника анонима

Подготовил Дж. Х. Линд

I

A) Отметить кое-что о Пскове; не худо было бы сказать о местоположении; Псков весьма большой город — и скверная постройка; дома выстроены из дерева, и улицы вымощены деревянным настилом; он простирается с одной стороны весьма большой реки; и укреплен с той же стороны города стеной; так что город ею укреплен со стороны реки; и имеется красивый замок за городом, и три предместья.

B) Написать о местоположении Новгорода; он — весьма большой город, очень большое пространство, и все оно застроено маленькими деревянными домами.

Издавна город был укреплен большим валом, однако ныне он лежит открыто; и там были большие рвы вокруг; и в городе довольно много церквей и монастырей, в которых они совершают свое идолопоклонство; в городе совершенно замечательная рыбная ловля; перед городом расположен очень большой замок, широко раскинувшийся и окруженный стеной; и рядом имеется ров.

C) 19 августа мы отправились оттуда в Слободу, одну из крепостей великого князя, которую он заложил за несколько лет до того; и надлежащим образом построено, с крепостной