кому-либо в том, что уклоняюсь от редактирования личной судьбы мойрами. Да и не похоже, чтобы определитель мог уловить этот нюанс.

— Прохождение, — признал я.

— Через преграды? — удивился мужик.

— Угу.

— Покажите.

— А это обязательно?

— Да. В регистрационном свидетельстве я обязан указать исчерпывающую информацию о полученном вами даре. Сведения должны быть максимально полными.

— Что ж, — вздохнув, я поднялся со своего места. — Попробуем. Куда проходить?

— В коридор, если вас не затруднит.

Я направился к стене, ловя на себе заинтересованные взгляды других чиновников. Вызвал знакомое желание пройти сквозь перегородку, ощутил энергию, захлёстывающую всё моё существо… сделал пару шагов…

И оказался в коридоре.

С каждым разом такие фокусы получались всё легче. Сверхспособность настолько укоренилась во мне, что я начинал воспринимать полученные умения, как данность.

Развернувшись к двери, я понял, что наваждение схлынуло.

Поверхность перестала быть прозрачной, энергетическая циркуляция внутри меня улеглась. Не испытывая желания обойти физические законы, я стал обычным человеком.

Когда дверь за моей спиной захлопнулась, чиновники начали аплодировать.

— Браво! — восхитился мужик. — Я впервые сталкиваюсь с подобными навыками. У вас психотип ясновидца, при этом я наблюдаю явные кинетические способности. Это не телепортация, но нечто родственное. Не удивлюсь, если в ближайшие месяцы вашей персоной заинтересуется верхушка клана.

Через десять минут я вышел из муниципалитета с регистрационным свидетельством в руке. Плотная гербовая бумага с серебряной окантовкой, необходимым набором печатей и подписью какого-то важного начальника, за которой мужик поднимался на четвёртый этаж.

По времени у меня ещё была возможность успеть на последние три урока, но желание идти в гимназию отсутствовало напрочь. Я решил вернуться домой и немного поэксплуатировать Фёдора. А заодно поработать над благоустройством тренировочной комнаты.

Обогнув протестующих, я направился к трамвайной остановке.

Глава 6

— Как ты меня нашёл?

— Угадай.

Федя отошёл от теннисного стола к брусьям, на которых висел его рюкзак, и начал упаковывать ракетку в чехол. В этом мире пинг-понг появился и стал достаточно популярным, чтобы им увлекались дети по всей империи. Чего не скажешь про баскетбол. Джеймс Нейсмит в этой реальности никогда не вешал фруктовые корзины на стены спортзалов, а про Майкла Джордана и слыхом не слыхивали.

— Бродяга?

— Конечно.

Два паренька уже рубились на счёт, остальные четверо ждали своей очереди. Оранжевый шарик вычерчивал стремительные линии над сеткой.

Я отметил, что стол очень грамотно расположен. Под раскидистым дубом в десяти шагах от автомата с газировкой. Рядом — пара скамеек, брусья, турники и вход в подвальное помещение с теннисной секцией. Думаю, противники Фёдора именно там и занимались.

— Ты хоть им не рассказывал про себя? — вопрос я задал, когда мы отошли на достаточное расстояние от игровой площадки.

— Неа, — оружейник покачал головой.

И я впервые подумал о том, что пареньку очень скучно в нашей компании. Поиграть не с кем, очевидный возрастной разрыв со мной и Джан. Кроме того, большую часть дня мы пропадаем в своих школах, а Федя должен сидеть в четырёх стенах и не высовываться. Ну, почти не высовываться. А ведь мальчику нужны сверстники. Наверняка он хотел бы заниматься в обычной школе, сидеть на уроках, бегать со своими приятелями по дворам, играть в настольный теннис… Купаться в море, забираться на деревья за персиками и абрикосами… В этой реальности нет мобильников, и дети не такие зомбированные.

Из глубин памяти выплыло подходящее словечко.

Социализация.

— Хочешь с ними дружить? — спросил я, имея в виду юных теннисистов.

Федя пожал плечами.

— Ты можешь, — сказал я. — Только не распространяйся о нас, о домоморфе и своих способностях. А ещё лучше — скажи, что на море с родителями приехал. Ненадолго. Сам знаешь, мы часто переезжаем.

— Знаю, — вздохнул толстяк. И сменил тему: — А почему ты не в школе?

— Отпустили. Чтобы зарегистрировался в муниципалитете.

— Круто. У тебя есть сертификат?

— Теперь есть.

— А меня не пускали на регистрацию, — погрустнел мальчик.

— Тётя?

— И папа с мамой.

Детская площадка располагалась в одном из соседних дворов. Никаких новомодных тренажёров под навесами, скейт-парков и прочих атрибутов уличной культуры. Турник, брусья, врытый в землю теннисный стол, парочка рукоходов и металлические столбы для волейбольной сетки.

Мы пересекли обширное дворовое пространство с высокими деревьями, нырнули в арку и вышли на Беридзе. Я не стал искать "‎зебру"‎ — всё равно правилами здесь никто не заморачивается. Пропустив красную машину, смахивающую на "‎жигули"‎, переходим улицу и оказываемся перед родным забором.

— Поиграешь со мной в шахматы? — спросил Федя.

— Обязательно. Но чуть позже.

Мальчишка расстроился.

— А сейчас что?

— Нам надо призвать одну штуку. И установить манекен для фехтования.

— Это ещё что? — заинтересовался оружейник.

— Распакую — увидишь.

— Ладно. Но потом сыграем?

— Я только фигуры умею двигать. Ты меня уделаешь.

— Никогда не поздно научиться.

Гадство.

Не отстанет ведь.

— Хорошо. Поиграем.

— Я тебя научу! — воскликнул Фёдор, взбегая на крыльцо. — Вот увидишь, это классная игра!

Знавал я одного негоцианта, любившего шахматы. И, честно говоря, закончил этот мужик плохо. Отравился ядом, которым я смазал шахматные фигуры белого цвета.

Джан, по моим прикидкам, вернётся часа через три. Ей минут сорок только из школы на трамвайчике ехать. Проверив запасы в холодильнике, я убедился, что ничего покупать не нужно. Разве что овощи на салат. Лавка совсем рядом, так что схожу ближе к вечеру.

— Покажи сертификат, — попросил Федя.

Я достал из портфеля заветную бумажку и протянул мальчишке. Оружейник добрых полминуты всматривался в текст, изучал печати, а потом выдал:

— У моего отца такой висел. В рамочке на стене.

Избавившись от туфель, я почувствовал облегчение. Октябрь, а ноги потеют.

— Что ты хочешь создать? — спросил Федя.

— Ну… помнишь мою кусаригаму?

— Серп, — кивнул паренёк. — С цепочкой и шариком.

— Правильно.

— Он тебе не нравится?

— Хочу попробовать новую разновидность.

— В каталоге есть?

— Нет, к сожалению. Я эскиз нарисовал.

— Покажи.

Мой набросок перекочёвывает к оружейнику. Федя внимательно рассматривает каму. Я готовлюсь давать подробные разъяснения — художник из меня, как из прапорщика балерина.

— Это нож?

— Да. Похож на керамбит, только потяжелее. Вот здесь, посмотри, я указал характеристики по массе, общей длине и