Штефан прошел к неудобному, с высокой спинкой креслу, и сел в него, вытянув ноги к камину. Шустрая девчушка уже успела разжечь огонь, и сейчас тот громко трещал, поедая толстые поленья.

Штефан сжал деревянные подлокотники. Простые, некрашеные, отполированные руками нескольких поколений хозяев Белвиля. На правом было небольшое углубление. Он помнил его с детства. И трещину на левом – от старости дерево рассохлось и разошлось глубокой некрасивой раной, обнажив розоватые слои букового основания. Когда-то в этом кресле любил сиживать его дед. Причем сидел всегда ровно, не облокачиваясь. Лорд Вацлав на дух не переносил расслабленности и никогда, даже в самые преклонные годы, не позволял себе согнуться или откинуться на спинку кресла. Единственное, что дед допускал, это опереться на подлокотники. Железный был лорд. Несгибаемый.

– Вот я и вернулся, дед, – тихо сказал Штефан. – Как ты того и хотел.

Здесь, в этой комнате, все выглядело так, будто лорд Вацлав ещё жив. На небольшом столике стоял круглый штоф со сливовой ратицей и старинная пузатая рюмка из толстого стекла. На ореховой подставке лежали любимые дедовы трубки. В небольшом, расписанном яркими узорами шкафчике хранились древние рукописи, которые лорд Вацлав собирал почти семьдесят лет. В них были старые стобардские легенды о Скароге, заклинания и наговоры, пророчества о роде Кронов и сложенные несколько веков назад баллады о первом короле.

Долгими зимними вечерами, когда за окнами валил снег, лорд Вацлав любил сиживать в кресле и перелистывать страницы стобардской истории.

Штефан будто воочию увидел костлявую фигуру деда, его длинные седые волосы, сухие, обтянутые пергаментной кожей руки, ярко сверкающие на пальцах перстни. Относительно новый золотой, с большим черным бриллиантом, и старинный серебряный, в виде волчьей головы, передающийся в их роду каждому новому владельцу Белвиля. Штефан посмотрел на свои пальцы. Может, последовать традиции и тоже надеть фамильное кольцо? Или ограничиться золотым?

– Ваш гость, милорд, – голос дворецкого заставил Штефана отвлечься от размышлений.

Он поднял голову и растерянно моргнул, не веря своим глазам. Вот это сюрприз!

– Бранко! Ты откуда здесь взялся?

Штефан привстал, неверяще глядя на бывшего вестового. Бранко Кражич, старый друг и соратник, шел к нему от двери и широко улыбался. Его грубое, словно выточенное из корявого куска дерева лицо светилось от радости, а из-под кустистых бровей ярко зеленели раскосые глаза.

– Ты же в Рагницу собирался.

Штефан встретил друга коротким объятием.

– А я, Ваше сиятельство, передумал, – хитро осклабился Бранко. – Служба моя хоть и закончилась, а все ж не по-людски это, командира бросать. Оно ж и в мирной жизни не помешает, когда есть кому спину прикрыть.

– А как же твоя Райна? – спросил Штефан. – Ты ведь жениться собирался. Я уже и подарок в Рагницу отправил.

По лицу Кражича прошла тень.

– А Райна теперь мужняя жена, – нарочито равнодушно ответил Бранко. – Не стала она дожидаться, пока я из Варнии вернусь. Выскочила за пекаря, сидит теперь в лавке, калачами торгует.

Что ж, обычная история. Женщины – существа непостоянные, их слово и ньера ломаного не стоит. Вот и Кражичу пришлось на себе эту истину испытать.

Штефан не стал больше ничего выяснять.

– Останешься? – просто спросил он.

– Коли не прогоните, – сверкнул глазами Бранко. – Вы же знаете, я за вами и в огонь, и в воду.

– Лершик, вели на стол накрывать, – обернулся к дворецкому Штефан. – И вина принеси лигерского, что в подвале хранится. Да побыстрее.

– Слушаюсь, милорд, – Лершик бросил взгляд на Бранко и зашаркал к двери.

Правда, Штефан был уверен, что стоит дворецкому выйти из комнаты, как вся его старческая немощь тут же исчезнет. Видел он, как тот на работников орет и каким коршуном на служанок наступает. С утра понаблюдать сподобился, как с пробежки вернулся.

– И как вас отчий дом встретил, Ваше сиятельство? – посерьезнел Бранко.

– Садись.

Штефан кивнул ему и вернулся в дедово кресло.

– Сам видишь. Разруха кругом. В отчетах, что управляющий присылал, все складно да гладко было, а на деле…

Штефан не договорил и задумчиво посмотрел на друга.

– Бранко, ты ведь до войны у Стромеца служил? – спросил он.

– Да. Десять лет почти.

– Вот ты говоришь, что готов в огонь и в воду. А в управляющие пойдешь?

– А чего ж не пойти, коли надобность такая возникла?

Бранко хитро улыбнулся, отчего его дубленая кожа пошла кривыми складками и полез в карман за трубкой.

– А старого вы уже выгнали?

– Вещи собирает. Но я его выпускать не собираюсь, пока не выясню, куда мои деньги ушли.

– По-крупному брал?

– Судя по всему, не стеснялся.

Штефан подошел к столу и плеснул в рюмку ратицу.

– Держи, – протянул ее другу.

Бранко одним махом опрокинул в себя сливовицу, шумно выдохнул и довольно крякнул.

– Остаюсь! – помотал он головой. – Если тут такую ратицу гонят, так я готов хоть до конца жизни на Ваше сиятельство горбатиться!

Штефан усмехнулся и снова доверху наполнил пузатый дедов стаканчик.

– Я рад, что ты приехал, Бранко, – серьезно посмотрел на друга.

– Не поверите, Ваше сиятельство, но я тоже рад, – расплылся в улыбке Кражич.

***

Илинка

В подвал я спустилась после обеда. Было там темно и холодно, а низкие своды нависали над самой головой. Хорошо, что Создательница не наделила меня высоким ростом, иначе пришлось бы сгибаться в три погибели, а так я только голову слегка наклонила да подол подобрала, чтобы не споткнуться.

Я сбежала по неровным ступеням, сунула факел в крепление, запасной воткнула в соседнее и огляделась. Вдоль стен выстроились в ряд огромные бочки с соленьями, на полках высокие деревянные короба стоят, на полу ящики с овощами громоздятся. И конца-края подземелью не видно, за аркой первого зала темнота такая, что хоть глаз выколи.

Микошка говорил, что подвалы подо всей старой частью замка тянутся и переходят в подземные ходы, которые к самому сердцу Алмазных гор ведут. Правда, Лершик обозвал его старым дурнем и заявил, что никаких ходов нету. «Мелешь языком почем зря! – недовольно фыркнул дворецкий. – Точно баба старая!». Знать бы, кто из них прав?

В подвалах я бывала нечасто, тут больше кухонные девки хозяйничали. Златка эти подземелья терпеть не могла. «Это сейчас тут припасы хранятся, – делилась со мной соседка. – А раньше, в старые времена, под замком темница была. Бабка сказывала, арны своих врагов в оковах держали до самой их смерти, никто отсюда живым не выбрался».