– А если вдруг появится тот, кому я по-настоящему понравлюсь?

Я напрягаюсь. Сердце начинает пропускать удары.

– Кто? – цежу сквозь зубы. – Ноги переломаю, яйца вырву и сожрать заставлю.

– О-о-о… Это, наверное, по-политически, – протягивает Лучиана и опять отворачивается. – Успокойся. Я в принципе это сказала.

– Учти, Лучик! – Я хватаю ее за руку и крепко сжимаю пальцы, вынуждая девчонку обернуться. – Если тебе понравился какой-то прыщавый ботан или напыщенный качок, это не значит, что и ты ему нравишься. Не подводи меня, пожалуйста.

– Вот об этом я и говорю. Тебе плевать, что хорошо для меня. Ты думаешь лишь о том, что хорошо для тебя. Артуру ты позволяешь все, хотя ему всего семь…

– Вот именно! – рявкаю я, закипая. – Ему уже семь, а тебе всего восемнадцать. Улавливаешь разницу, что он пацан, а ты девчонка? У него нет смазливой мордашки, сладкой попки и сисек! Или ты хочешь превратиться в шлюху, подобную моей Кристине? Чтобы тебя тупо еб во все щели за цацки какой-то гондон? Я тебя предупреждал, Лучик, никаких парней. Иначе тебя на цепь посажу, а того пидараса на щепки разнесу.

Фаза тормозит на парковке универа, и я разжимаю пальцы.

– Хорошего дня, Лучик, – желаю с полуулыбкой.

Ничего мне не ответив, она берет сумку, выходит и хлопает дверью. Мы стоим до тех пор, пока она не входит в здание, и только тогда я велю трогать.

– Ты замечал за ней что-нибудь необычное? – спрашиваю у Фазы.

– Смотря о чем вы, босс.

– Год назад у девчонки была депрессия. Она баловалась кое-какими запрещенными препаратами. Сейчас опять бзик. Ты приглядывай за ней.

– Всегда приглядываю, – спокойно отвечает Фаза.

– Более бдительно приглядывай. Обо всем подозрительном сразу мне докладывай.

– Добро на «жучок» даете? В сумку подкину, послушаю, чем в универе дышит?

– Делай, – киваю я, доверяя его нюху.

Не успеваю отвлечься от племянницы, как звонит мобильник. Достаю его из кармана, не глядя на номер, и подношу к уху.

– Да! – отвечаю слишком резко.

– Роман Алексеевич, – доносится до меня самый прекрасный голосок в мире, и в груди сразу становится тепло. – Это Дарья Николаевна.

– Доброе утро. Дарья. Николаевна, – отвечаю уже нежнее и не тая улыбки.

– Не знаю, для кого оно доброе, но у меня для вас неприятная новость. Артур только что разбил окно в школьном туалете.

– Что?! – повышаю я голос, но дурацкую улыбку с лица стереть не могу. – Вот гаденыш. Ну я ему устрою.

Повисает пауза, и я представляю, как Бабочка морщит нос, не веря ни единому моему слову.

– Я вынуждена писать жалобу на имя директора. И вам придется подъехать в школу.

– Обязательно. Сегодня же подъеду. Как только решу менее важные дела.

В очередной паузе я буквально слышу ее мысли: «Вот козел!»

– Уж постарайтесь, – отвечает она и отключается.

– В школу? – спрашивает Фаза, глазами стрельнув в зеркало заднего вида.

– Нет-нет. Ни в коем случае. Должна же она понервничать в ожидании меня, повздрагивать от каждого постороннего стука. Заедем в школу ближе к вечеру. К тому времени Бабочку из равновесия проще вывести будет.

– А сейчас куда?

– Давай-ка к Городецкому заглянем.

Фаза живо отыскивает адрес клуба, где машет кулаками муженек моей Бабочки, и привозит меня туда самым кратчайшим путем.

– Выглядит тоскливо, – оцениваю я вид серого крыльца с выцветшим баннером.

– Я когда-то вообще в подвале занимался, – пожимает плечами Фаза. – Главное – мастерство тренера.

– Нет, главное – не оставить ни единого выхода Бабочке. Вылезай. Познакомимся с господином Городецким.

Внутри клуб тоже не особо радует: пошарпанные стены, затертый пол, потрепанный инвентарь. Воняет, само собой, потом и грязными носками. Артур явно будет не в восторге.

Городецкого невозможно не заметить. Он здесь самый здоровый. Заполняет собой едва ли не треть октагона, что в самом центре зала. Машет руками между двумя борющимися подростками, ловко переступая с ноги на ногу.

Фаза присвистывает, слабо демонстрируя свой интерес. Надо же, хоть что-то в этой жизни вызывает у него эмоции! Вот и отлично – значит, он будет малого на бокс возить. Заодно сам кулаки почешет, а то от безделья чахнет. Скучно ему законной хренью заниматься.

– Ты только глянь, – вздыхаю я, осматриваясь, – годы упорных тренировок, победы в единоборствах, выполнение установленного федерацией сраного диапазона нормативов. И ради чего?

– Моральное удовлетворение. Повод гордиться собой.

– Ага, и подтереться званием кандидата в мастера спорта.

Разумеется, мы не остаемся незамеченными. Сначала мальчишки отвлекаются от тренировок, потом и сам Городецкий. Вряд ли выражение его лица отражает приветливость. Будь у него шерсть – дыбом бы встала при моем появлении. И это он еще не знает истиной причины моего визита.

Сказав что-то пацанам, Городецкий перепрыгивает через канаты и неспешно приближается к нам. Его колючий хозяйский взгляд сразу дает понять, что ему плевать на мое положение. Это его клуб, и в нем все равны.

– Чем обязан? – спрашивает без приветствия, задрав подбородок, и я буквально слышу его немой вопрос: «Зачем братва пожаловала?»

Эта скотина выше и шире меня, но хрен я наложу в штаны. Он годами тренировался биться за награды, а я за жизнь. Так что кто из нас победитель – большой вопрос.

– Роман, – протягиваю ему ладонь. – Чеховской.

Представляться нет смысла: меня в городе каждая бродячая собака знает. Но не с ходу же Городецкому в челюсть въезжать. Рано еще.

– Степан, – отвечает он, все-таки пожав мне руку. – Хм… Сильная рука. Тренируетесь?

Это я еще вполсилы сдавил, дебил ты одноклеточный, про себя усмехаюсь я.

– Увлекался когда-то давно. Вот подумал, пора бы пацана своего в спорт отдать.

– Странно, что из всех клубов наш выбрали.

– Я еще не выбрал. – Обвожу стены взглядом, с улыбкой киваю выстроившимся в стороне парням. – Присматриваюсь, с тренерами общаюсь.

– Не проще ли вам персонального тренера своему бойцу нанять? – Степан бросает оценивающий взгляд на Фазу. – Финансы позволяют.

– Я же мужика воспитываю, а не неженку. Хватит того, что он и так избалован деньгами и вниманием. Пусть другую сторону жизни познает. Да и вам выгодно. Клубу спонсирование лишним не будет. – Я киваю на старый компьютер на столе в углу зала. – Министр спорта, смотрю, не очень щедр.

Городецкий скрещивает свои ручища на груди и качается с пятки на носок.