Елизавета Николаевна Шишкина. Есть контакт!

– На, держи.

Лиза протягивает мне бумажку с семью цифрами.

– Звони, сходим куда-нибудь вечерком.

На свиданку? Да с такой роскошной красавицей? Это я завсегда!

– Конечно. Подержи пока ракетку у себя. Скоро буду в строю.

– Я тебя люблю.

Лиза быстро наклоняется ко мне, целует. Да таким голосом можно и на амбразуру посылать, никто против не будет. И что тут отвечать? Ну только по классике. Иначе не поймут.

– Я тебя тоже!

* * *

Пока я ходил в деканат, Давид так и не приступил к приготовлению пищи. Авоська с картошкой лежала на полу нетронутая.

– Не передумал еще сходить нормально поесть? – спросил я своего соседа, задумчиво изучающего потолок нашей комнаты. Естественно, лежа.

– Комсомол всегда готов! Как подумал, что эту картошку надо мыть, чистить, жарить, вся эрекция пропала. Пойдем, тут есть местечко, где кормят почти неплохо.

Мужику собраться – только проверить, не с дырками ли носки, если он планирует разуваться. Через пару минут мы уже были на улице. Пошли по Пироговской в сторону переулка Хользунова. Вернее, Ашхацава вел, а я с ним. На перекрестке возле пединститута Давид кивнул во двор.

– Помнишь, когда мы на втором курсе учились, здесь виварий разбежался? – спросил Давид. – Весело тогда было. Педагогши визжат, аж уши закладывает, военные, – он махнул рукой, показывая на здание, явно принадлежащее Минобороны, – примчались, мышей и крыс сапогами давить начали. Пока наши из вивария сообразили, что к чему, спасать уже нечего было. Нас с пар по микробам посылали трупы собирать, – мечтательно закончил он.

Я даже не ответил ничего. Во времена моей учебы этот случай явно превратился в мелкую легенду вивария, я о нем точно не слышал.

* * *

Шли долго, у меня чуть ноги не отвалились. На вопросы, скоро ли, Давид односложно отвечал: «Потерпи». Ресторанчик был почти незаметным. Из-за расположения во дворе вывеску получалось обнаружить с расстояния метров пять длиной, не больше. Я даже не ожидал такого в это время увидеть. Давид уверенно свернул к нему и открыл передо мной дверь.

– Заходи, не стесняйся. Ви бюдити прыятна удывлыны! – В его речи впервые появился кавказский акцент, настолько нарочитый, что я невольно улыбнулся.

– Спасыба, дарагой, – ответил я и прошел внутрь.

А здесь, однако, неплохо. Чистенько, на столах скатерти белые. Пахнет чем-то мясным. Из колонок музычка тихо играет. Вот здесь я был весьма приятно удивлен. Не ожидал. Всегда думал, что Коэна у нас начали слушать после того, как Пелевин дал ему охрененную рекламу в «Чапаеве». А тут – на, в каком-то ресторане в восьмидесятых звучит песня про синий плащ.

К нам подошла официантка. Лет сорока, суровая такая, смотрит, будто мы ей по жизни должны, а она из последних сил идет нам навстречу. Но передник чистый, накрахмаленный. А наколка в волосах даже с брошечкой какой-то. Вместо кокарды, наверное.

– Что будете? – спросила она, отвернувшись куда-то в сторону.

– Суп сегодня какой посоветуете?.. – поинтересовался Давид.

– С фрикадельками… – Она вздохнула так тяжело, будто мясные шарики нарубили из ее любимой собачки.

– Две порции, – скомандовал мой товарищ. – Две котлеты по-киевски… Салатики… на ваш вкус, парочку…

Официантка кивала, соглашаясь, но с таким тяжелым выражением лица, что я всерьез начал переживать за ее душевное здоровье.

– Пить будете что? – спросила она.

– А есть морс? Или компот? – это я влез.

Похоже, я смог ее удивить. Она хмыкнула и ответила:

– Компот из сухофруктов.

– Кувшинчик принесите, пожалуйста, – попросил я. – Музыка у вас хорошая.

Буквально секунд за десять до этого песня про плащ кончилась, и музыкальную программу продолжил Тони Джо Вайт, сообщавший всем о подробностях дождливой ночи в Грузии.

– Это Ванька, паразит, – любящим голосом объяснила официантка. – Как включил с утра нудятину свою, не успокоится никак. Все нервы вымотал этим вытьем. Нет бы Пугачеву поставить. Или Ободзинского.

Пока ждали заказ, неизвестный диджей порадовал мою душу песнями Боуи и даже блюзом от Бадди Гая. Определенно, этого парня надо найти и завести с ним знакомство. Такие редкости в Союзе слушают, наверное, единицы.

А вот к дополнительному протиранию столовых приборов я, признаться, готов не был. Так что когда Давид начал тщательно тереть ложку и вилку салфеткой, я на пару секунд завис, и только потом присоединился.

В контраст приему заказа на грани хамства обед откровенно порадовал. Супчик всосался с шумом еще в пищеводе, не долетев до желудка, котлеты таяли на языке, а салатик хотелось метать в рот без перерыва на прожевывание. Даже компот вызвал слезы умиления. Вот не знаю насчет громких и пафосных мест типа «Праги» и «Националя», но здесь нас накормили просто по высшему классу.

– Давид, мне придется убить тебя, чтобы ты больше никому не выдал это место, – заявил я, откинувшись на спинку стула.

Дышать стало тяжело, по лицу тек пот. Просто царство обжираловки.

– Особо сюда не находишься – далеко от общаги, – заметил подлый абхаз. – Мы шли почти час, наверное. На транспорте от нас тоже ехать неудобно. И вечером здесь… Могут по морде дать, короче.

Это точно восьмидесятый год? Странные места в столице, где не местным могут настучать по голове… Ладно, буду иметь в виду. Но ресторан запомнить надо обязательно. Вот даже этой тетке хамоватой рубль на чай оставить не жалко. И где этот таинственный меломан Ваня? Срочно покажите его мне!

* * *

– А почему мы на такси не поехали? – спросил я, когда мы, сытые и добрые, не спеша вышли на улицу. – Не очень ведь и дорого.

– Во-первых, надо было аппетит нагулять, – лениво ответил Давид. – А во-вторых, наши люди в булочную на такси не ездят. А что ты хотел от этого парня?

– Да музыку кое-какую записать, понравилось.

– Андрюха, может, не мое дело, но ты каким-то странным стал, – все еще расслабленно сказал мой товарищ. – Бухать перестал, музыкой заинтересовался. Одно помнишь, другое – нет. Ты этот ресторан мне первый показал. И крыс мы с тобой вместе собирали тогда, потому что в параллельных группах учились. Квартира, опять же…

– Признаюсь тебе, Давид, – сказал я, остановившись. – Только, ради бога, никому.

– Какой разговор? – Глаза Ашхацавы даже открылись шире.

– На самом деле это не я. – Надо было сказать это максимально серьезно, а то эффект не получился бы. – Пока я был в больничке, меня похитили инопланетяне для опытов, вывезли на орбиту Юпитера и вселили в мое тело другую сущность. Ты, гнусный землянин, – продолжил я замогильным голосом, – должен трепетать перед волей владыки галактики!