будущие разрушения и бесчисленные смерти, стараясь по мере сил уменьшить их число. Разве можно было не доверять после такого этому человеку? Натура бывает цельной или с самого начала, или никогда.

Глава 7

На стремнине. 5 июня 1973 года

Так получилось, что расторопный старослужащий в лице Ракитина стал кем-то вроде посыльного при полковнике Мясникове. Со связью, что в советской, что в российской армии всегда было плохо, и потому приходилось много бегать. Да ладно бы просто бегать, частенько передвигаться получалось лишь на четвереньках, да еще под огнем противника, заодно подтаскивая на точки боеприпасы. Подтянув свежие силы, «чехи» начали беспрерывно атаковать остатки роты мелкими группами. У них было много РПГ и выстрелов для них, патронов также не жалели, заливая позиции русских войск огненным железом. Спасибо тем, кто оставил на территории ЧИАССР горы оружия на складах. Штурмовиков плотно прикрывали пулеметы и снайпера.

К вечеру половина ребят оказалась ранена. Не менее десятка погибли и были стащены в подвал. Спасли их два АГС, чудом притащенные на позиции. В одной из проскочивших к роте МТЛБ оказией привезли много выстрелов к ним. Семен и легкораненые бойцы еле успевали заряжать ВОГами «улитки». С одного автоматического гранатомета АГС-17 стрелял сам Мясников, со второго здоровый сверхсрочник под руководством раненого ГРУшника.

Оставив около проклятого административного здания кучу трупов, чеченцы отошли зализывать раны. К ночи в городе разгорелись бои. Видимо, российское командование подтягивало новые силы. Кто же знал, что штурм столицы мятежной республики затянется надолго и станет таким кровавым. В итоге от самого города после двух войн мало что останется. Но никто не ведает свое будущее.

Семену стало зябко, несмотря на солнечный день. Он старался забыть пережитый когда-то ужас. Но сейчас эти воспоминания нужны были для новой жизни. Одна из немногих ниточек, связывающих такие разные эпохи, это и есть тот самый полковник Мясников. Ракитин даже не думал, что точь-в-точь запомнит некоторые детали и адрес московского дома ГРУшника. Перенос тела или сознания, видимо, разбудил в нем странные силы.

А рассказал о своей молодости Иван Петрович, уже умирая. Снайперская тяжелая пуля поймала полковника во время перебежки. Семен оттащил офицера в подвал и как смог перевязал. Но жизнь толчками уходила из крепкого тела взрослого мужчины. Внезапно тот пустился в воспоминания. Тогда и рассказал, что после командировки некоторое время служил около дома и даже проживал в квартире у матери. На счет тогдашней учебы упомянул вскользь. Верхняя Радищевская улица четыре квартира восемь. И вот он сейчас здесь. А полковник умер в тысяча девяносто пятом году во время эвакуации прямо на руках молодого солдатика.

Наконец, Ракитин решился и двинулся к подъезду, пройдя мимо любопытствующих старушек, сидящих на скамейке. Видимо, прилично одетый молодой человек в шляпе законного любопытства у них не вызвал. Лишь проводили его взглядом и продолжили судачить о том о сем. Второй этаж, дверь с номером «8». Аккуратно звоним и ждем. Очень может быть, что дома никого нет. Но вот послышались шаги и слабый женский голос.

— Кто там?

— Извините, мне бы Ивана Петровича.

— Так он на работе.

— И когда будет?

Дверь приоткрылась, но осталась на цепочке. Как будто та может от чего-то спасти. Но народ в этом времени непуганый. Послевоенный бандитизм побежден, жизнь улучшается с каждым годом. Ключи спокойно у многих лежат под ковриком, некоторые и вовсе не закрывают двери, когда выбегают во двор. Счастливые времена!

Женщина выглядела плохо. Семен вспомнил, что полковник упоминал, что его мама часто болела. Она, сощурившись, осмотрела гостя и спросила без обиняков:

— А вы, собственно, кто?

— Мы служили вместе. Не смотрите так, просто я молодо выгляжу. Но ведь это пройдет.

Мама Мясникова мягко улыбнулась. А ведь она когда-то была очень красивой.

— К сожалению, Ваня работает допоздна. Может, ему что-то передать?

— Спасибо, не надо. Он служит все там же? Тогда я его сам найду.

Женщина с сомнением посмотрела на Ракитина.

— Попробуйте. Но думаю, сегодня он будет пораньше. Часам к восьми.

— Огромное вам спасибо, — развернулся Ракитин, но на лестнице его догнал вопрос:

— Что ему передать?

— Не надо ничего. Я найду Ивана по своим каналам.

И лишь, когда он был у выхода из подъезда, наверху закрылась дверь.

«Палево! Надо перехватить Петровича раньше мамы!»

Ну, хотя бы стало ясно, что до вечера он свободен. Ракитин надвинул на глаза шляпу и прошел мимо пенсионерок. Эти бабки все примечают и доложат, в случае чего, кому следует. Если и ждать Мясникова, то в более безопасном месте. И нужно срочно поменять имидж! Как он сразу не догадался! Лучше бы таксист его к большому магазину увез. Хреново, этот город семидесятых он знает плохо, 2ГИС еще не придумали. МАПса также нет, а смартфон и вовсе бесполезнее без роя спутников на орбите и мобильного Интернета.

Так, а ведь ему можно вернуться на какой-нибудь вокзал и оставить там сумку с частью денег? Нечего светить ими и провоцировать всяких нехороших личностей. Заодно там и купит карту города. Они обычно на вокзалах и продаются. Только больше никаких такси! Выйдет на набережную и спросит у кого-нибудь, где тут ближайшее метро. Подожди, а чего спрашивать? Он же был как-то неподалеку. Надо идти в сторону Земляного вала. Там и расположен вход в метро Таганская.

Решение принято, осталось выполнять. У него еще куча времени!

Он задумал доехать до Курского вокзала. По пути в голову пришла неожиданная мысль. А ведь неподалеку тот самый театр на Таганке! И Высоцкий еще живой! Черт дери, это же легендарное время тех настоящих, кто пел и играл душой. Ракитин довольно скептически относился к Владимиру Семеновичу как актеру. По его мнению, тот везде играл сам себя. Но песни великого барда обожал. Было в них нечто такое, берущее за душу. Потому и ждали Высоцкого в любой точке страны с нетерпением. Как будто певец разом объяснит им смысл жизни.

И сколько знаменитых людей еще живы и их можно спасти. Внезапно кольнуло в сердце — Шукшин. Вот кого точно стоило спасать! Ради его неснятых фильмов и книг. С уходом великого писателя и режиссера земля русская заметно оскудела. Мысли внезапно начали скакать взад-вперед. Сколько людей останется в живых после его вмешательства? Да один Афганистан чего стоит! Опять его охватило мерзкое ощущение чего-то холодного и скользкого, что иногда обволакивает душу. Он должен заново пережить катарсис ради будущего. Одно из тяжелейших воспоминаний прошлого даже не сама война.

Их вывели из Чечни с остатками сборного пехотного батальона еще в марте. В феврале соединенные силы десантуры, морской пехоты и «махры» добивали последних боевиков в Грозном. Со всей страны собирали боеспособные части, набирали контрактников, посылали в пекло ОМОН и спецуру. Ракитин же дослуживал оставшиеся до дембеля недели около Ростова-на-Дону. И один раз им приказали помочь в погрузке «цинков» на поезд.

Этим пацанам не повезло вдвойне. Они попали на войну, погибли страшной смертью, да так, что их тела трудно было опознать и вокруг промышленного холодильника, превращенного в огромный морг, постоянно находились родственники в ожидании экспертизы. Тяжкое зрелище само по себе. Но больше всего шокировал молоденьких солдатиков вид валяющихся прямо в пыли и грязи женщин, матерей чудом опознанных сыновей. На которых даже нельзя было посмотреть на прощание.

Они все тогда напились вечером. И дежурный офицер не стал их трогать. Да только посмел бы! Опаленные войной солдаты, мальчики с черным взглядом. Даже после дембеля они производили на окружающих странное впечатление. Никому не нужные, забытые страной, которая на всей скорости мчалась к своей гибели. Разве что очередное чудо спасло тогда Россию.

В полной прострации Семен зашел в метро и чуть не запутался в поездах. Видимо, и сейчас он выглядел странно, потому что поймал на себе несколько взглядов. Нет, так нельзя! У него важнейшая миссия, не допустить страшного. Не хватало еще расклеиться! Ведь в скором времени, да уже сейчас начнут рождаться мальчишки, что умрут