Дэна охватила дрожь вдохновения и на чистом листе в конце тетрадки он написал начальную строчку: «Ты мой Франкенштейн».

О боже, какой же тогда будет вторая строчка?..

Ванесса сидела на последнем ряду в той же аудитории, что и Серена. Она написала свой письменный экзамен по истории на сорок пять минут раньше. И сейчас наблюдала, как одноклассницы облепили Серену, словно рабочие пчелки свою матку. Подумаешь, ну опубликовали фотографию, где Серена красуется с этим пресным, лишенным музыкального слуха музыкантишкой.

Между тем Ванесса составляла план маршрута для съемок. Она собиралась снять документальный фильм и представить его как вступительную работу в Нью-Йоркский университет. И плевать ей на шестую страницу журнала «Поуст». Она запечатлит события, по-настоящему достойные внимания: то, что происходит перед самым носом у горожан, в то время как они тупо читают свою желтую шестую страницу.

Во-первых, она встанет ни свет ни заря и отправится в порт и будет снимать там рыбаков, что причаливают к берегу, подвозя улов для Фалтонского рыбного рынка. Она ненавидела запах свежей рыбы, но ничего не поделаешь — нужно проследить путь рыбы до рынка, как ее продают по ресторанчикам по тридцать два цента за пуд. Она покажет, как потом эта рыба будет подаваться посетителям дорогих ресторанов: поджаренная, обсыпанная фисташками, украшенная нарезанными помидорчиками, а сверху приправленная грибным соусом, и одно такое блюдо будет стоить долларов двадцать девять, и поедать его будет какая-нибудь тетка с Парк-авеню, страдающая недержанием мочи, дважды разведенная. И эта тетка отведает только пару маленьких кусочков, остальное же выбросят на помойку…

Ванесса была готова снимать и снимать, чтобы показать вот такую иронию жизни: с горько-сладким привкусом. Да, она была пессимисткой, а Дэн романтиком, но, будучи пессимисткой, она любила Дэна. Вот только она никак не поймет, отчего он так комплексует по поводу их интимных отношений. Чем больше он тянет с этим, раздувая проблему до мировой, крапая стишки и доводя себя до полной бессонницы, тем страшнее будет для него разочарование. Ванесса не знала, как воздействовать на Дэна. Знала только, что надо мягко и терпеливо. Но как? А может, просто связать его по рукам и ногам и раздеть донага? А что, неплохая идея!

Ванесса улыбнулась, удивляясь собственной смелости, и снова стала обдумывать сценарий съемок.

Про рыбу будет день первый. День второй: она будет снимать копов на мотоциклах, патрулирующих по Центральному парку. Наверное, им плевать, что несовершеннолетняя молодежь принимает наркотики на Овечьем лугу и пьет пиво. Ей хотелось выяснить: почему они никого не арестовывают, а просто прохлаждаются как придурки. Наверное, в полиции ей не дадут разрешения на съемки, но попробовать стоит.

А потом она выберет героя, например продавца хот-догов. Покажет его дом, семью, собаку. Узнает, есть ли у него постоянные покупатели. А может, в ожидании покупателя он читает какую-нибудь замороченную книжку типа «Радуга тяготения» Томаса Пинчона, мечтая, как однажды поведет за собой людей? Или этот человек просто счастлив от своей работы, имея возможность целыми днями поедать бесплатно свои хот-доги…

Ванесса оторвалась от тетрадки, наблюдая, как «рабочие пчелки» рассаживаются по своим местам.

— Все, леди. Спасибо, Серена, — раздался голос мистера Хэнсона. — Прошло целых десять минут.

Ванесса видела, как Серена принялась судорожно раздирать ломаные концы волос.

В октябре Ванесса собиралась снять Серену и Дэна в своей короткометражке на тему «Войны и мира». Но Дэн был по уши влюблен в Серену и вел себя как полный идиот, и Ванессе ничего не оставалось, как подыскать для съемок другую «актрису». Она оказалась на редкость бездарной и шарахалась от камеры как ужаленная. Серене льстила влюбленность Дэна, но тут в дело вмешалась бритоголовая Ванесса в своей черной водолазке и гриндерах. Она-то и спасла разбитое сердце друга и зализала его раны.

Ванесса скрестила ноги и задумалась: оттого, что она спасла друга, ей еще больше хотелось заняться с ним сексом. Она вздохнула. Во время каникул будет много времени, и родители не будут их пасти. Рано или поздно с ними это случится.

Понятно вам? Несмотря на такую маргинальную внешность и презрение ко всему человечеству, Ванесса всего лишь обыкновенная семнадцатилетняя девчонка, к тому же ранимая. Как и мы с вами…

Во время часового перерыва между экзаменами по математике и химии Нейт, Энтони Авульдсен, Чарли Дерн и Джереми Скотт Томпкинсон заскочили в ресторанчик «Джексон Хоул», чтобы перекусить. Экзамен по математике выжал из них все соки, и теперь они жадно пожирали гамбургеры, картошку, запивая все этой колой, отчего чувствовали себя паршивей не бывает. Нейт мысленно отметил, что неплохо бы владельцу ресторана раскошелиться на вентиляторы, чтобы в воздухе не витал этот тошнотворный запах жареного лука. Между тем Нейт поочередно думал то о Дженни, то о Блэр, причем думал безотносительно, безо всяких эмоций. Таков был Нейт.

Дженифер не звонила ему с того самого вечера, и это было совсем на нее не похоже: обычно она присылала на его электронный адрес в школе «Сент-Джуд» зашифрованные коротенькие sms-ки или е-mail’ы. Наверное, сейчас ей просто недосуг — погружена в экзамены.

Нейт отодвинул тарелку и вытащил из кармана сотовый. Нужно послать Дженифер sms-ку, для поддержания ее духа.

«…жл успх, — набил он, — в чтврг мы с тб поедем за рждствнскм пкпкми. Н.».

Джереми свел руки за головой и покрутил шеей, чтобы снять напряжение.

— Эй, кому ты там строчишь? — Джереми был маленького росточка и такой худющий, что казалось, вот-вот потеряет свои штаны. Но зато прическа у него была, как у рок-звезды, и манера вести разговор грубая, мужская.

— Не твое дело, — огрызнулся Нейт.

Энтони отправил в рот пригоршню холодного, сдобренного кетчупом французского картофеля. Он посещал почти все спортивные секции школы «Сент-Джуд», поэтому мог целыми днями есть и не терять форму.

— Слушай, а Блэр классно выглядела на балу, — изрек он.

Нейт утвердительно кивнул, вспоминая ее сбитую попку, обтянутую черным платьем.

— Конечно, буфера у нее не то что у Дженифер, — заметил Энтони.

Парни давно перестали подначивать Нейта, что он, мол, встречается с соплюшкой, но время от времени не могли не пройтись по поводу ее бюста.

Нейт улыбнулся. Потом нахмурился, пытаясь припомнить, как на балу выглядела Дженифер. Но в его воображении всплывали только пышные темные кудряшки, ложбинка на груди и тихая улыбка.

Он сделал пару глотков колы и напряженно задумался, сощурив свои огромные зеленые глаза.

Это было занятие не для Нейта, редкий случай, когда он напрягался.

А действительно, ведь он никогда раньше не пытался сравнить Дженифер и Блэр. Ему нравилась Дженифер — она не такая требовательная и никогда не отвлекала его от собственных мыслей. А вот Блэр вечно приставала: о чем думаешь, да куда собрался и с кем. Дженни так не напирала. Блэр же непременно подавай все сразу: вместе в Йельский, вместе жить и снимать квартиру. Блэр делала ему дорогие подарки, и он был вынужден отвечать тем же. А у Дженни была бесподобная грудь.