– Я же не могу тебе дать заверенную расписку, – засмеялсянезнакомец. Затем, стерев с лица улыбку, он сказал: – Даю тебе честное мужскоеслово.

– И все?

– Мне кажется, этого достаточно. Я никогда не бросаюсьсловами. Не знаю, как твой жиро-пуп, но я всегда делаю то, что говорю. Ладно,крошка, до завтра!

Закрыв за ним дверь, я плюхнулась в кресло и закрыла глаза.Поздравляю, Веруня, тебе предлагают не только петь, но и торговать своим телом.Черта с два! Посмотрим еще, что из этого выйдет. А пока надо собираться домой…

– Извините, господа, по техническим причинам ресторанзакрывается раньше обычного, – услышала я, заглянув в зал.

Раскрасневшиеся официанты рассчитывались с посетителями. Вуглу у стенки по-прежнему шумела компания братков.

– Михалыч, персонал чтоб остался! – донесся до меня пьяныйголос Карася.

– Любка, что этот придурок надумал? – спросила я у подруги.

– А хрен его знает! Сказал, что будет гулять до упора, покане надоест. Вот гад ползучий! Мне так хотелось выспаться! Чтоб он сдох, сволочьпоганая! Приказал всем оставаться на своих местах.

– Девчонки, по домам сегодня никто не идет, – подошел к намадминистратор Максим. – Братва сегодня гуляет, надо обслужить.

– Что, и мне остаться? – раздраженно спросила я.

– Тебе, Верка, придется петь и скакать по сцене вместе станцорами. Это не я придумал, это Карась приказал.

– А деньги?

– Какие деньги?

– За сверхурочные деньги положено платить.

– Ага, сейчас! Ты ведь знаешь, что с Карася копейки лишнейне вытрясешь.

– Это что ж получается, я должна за бесплатно пахать? –Голос мой задрожал от обиды. – Да я бы лучше с подносом бегала, чем горлонадрывала. Я устала, пойми! Я за бесплатно петь не умею.

– Это ты с Карасем разбирайся. Правда, он сейчас в такомсостоянии, что к нему лучше не подходить. Пьяный, как скотина, зараза такая!Можешь нарваться на неприятности. Сегодня суббота. Карась объявил субботник.Все трудятся безвозмездно.

Я посмотрела на Любку, затем перевела взгляд на Максима ижалобно произнесла:

– Господи, услышь мои молитвы и забери этого гребаногоКарася к себе на небеса!

– Никто его не заберет, пока ты сама его не грохнешь, – вздохнулаЛюбка, поправляя фартук.

– Тогда, ребята, по рюмашке – и за работу. Пошли ко мне,чтобы не светиться тут.

Достав из шкафа припрятанную бутылку виски, я налила полныерюмки и грустно произнесла:

– Сегодня так хотелось пораньше домой приехать. Ладно бы ещедля нормальных посетителей петь – они и цветы дарят, и деньги дают, а для этихскотов вообще ничего делать не хочется. Там что, только братва осталась?

– Угу, – кивнул Максим, вытаскивая из кармана пачку«Винстона». – Закрыли ресторан, заказали проституток. Сейчас все кверху дномперевернут. Только бы много посуды не побили. А то в прошлый раз, когда они также гуляли, хозяин по-крупному прогорел. Пришлось новые тарелки покупать,фужеры, стулья. Даже цветомузыку, гады, побили…

– Там все упитые, – махнула рукой Любка. – С подносом ходитьстрашно. Карась постоянно за задницу щиплет. Да так больно! Макар уже несколькораз глазами раздел. Как я ненавижу эти субботники! Хоть бы они друг другаперестреляли! В прошлый раз стали палить по барной стойке. Все дорогие бутылкиразбили. Бармен успел вовремя на пол лечь. Как бы сегодня еще хуже не было!

От выпитой рюмки я почувствовала прилив смелости ирешительным голосом произнесла:

– Вы как хотите, а я за бесплатно петь отказываюсь! Мы тожелюди, в конце концов! Если мы все устроим забастовку, ничего нам не будет.Пусть сами поют, сами себе стол накрывают, сами тарелки грязные за собойубирают. Пусть хоть немного научатся ценить чужой труд! Любка, ты ко мнеприсоединяешься?

– Я боюсь, – опустила голову Любка. – Карась ведь сказал,что может меня в любую минуту на панель вышвырнуть…

– Максим, а ты? – перевела я взгляд на администратора.

– Я не могу. Верка, пойми меня правильно, – отвел глазаМаксим. – Вы – женщины, вам с ним проще общий язык найти, а меня шлепнут и вреку кинут, вот и все дела. У меня в России жена и дочка остались. Мы там внищете жили. Дочка подрастает. Ее нужно языкам учить, а это сейчас большихденег стоит. Я, когда в ресторан этот устроился, начал неплохо зарабатывать.Большую часть денег жене высылаю. Мне бастовать нельзя. Мне нужно хоть немногобабок подкопить. У меня семья, пойми меня правильно.

– Все с вами ясно, – усмехнулась я. – Сейчас пойду к Карасюи скажу, чтобы он этот микрофон себе в задницу засунул. В контракте ни слова неговорится о том, что я должна братву развлекать. Вот и перебесятся!

Открыв дверь, я хотела было выйти, но Любка с Максимом впоследнюю минуту удержали меня.

– Верка, не дури, – затараторила подруга. – Карась же псих!Его злить нельзя. В пьяном виде он тебя, как куропатку, пристрелит или отдастна растерзание своим головорезам. Попоешь забесплатно, ничего с тобой неслучится. Он же и так тебе нормальные бабки платит. Ты больше всех насполучаешь. Пять тысяч баксов в месяц плюс чаевые! Где ты такое еще найдешь?!

Оттолкнув Любку, я направилась в зал.

Братва гуляла вовсю. Столы ломились от дорогих деликатесов,спиртным можно было запросто напоить целый полк. Повсюду витал запах пота ианаши. Карась сидел рядом с Макаром и, покачиваясь на стуле, курил «косячок».Глаза у него были стеклянные, как у манекена.

Подойдя к Карасю, я постучала его по плечу и вежливопроизнесла:

– Можно тебя на пару минут.

Окинув меня безразличным взглядом, Карась замотал головой.

– Послушай, я бы хотела поговорить с тобой кое о чем. Ты немог бы выйти со мной в коридор?

– Зачем? – глубоко затянулся Карась и пустил в потолокдымные колечки.

– Я бы хотела поговорить с тобой наедине.

– Верка, я занят. Давай собирай девок и выходи на сцену.Через пять минут чтоб были готовы. Душа музыки просит!

– Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Мне заплатятза это выступление?

– За что? – открыл глаза Карась.