Первые секунд десять все молчали.

— Теодор, как всегда, решил привлечь побольше внимания, — наконец высказался Тадеуш. — Простим ему эту маленькую задержку, господа.

Он даже кивнул мне. Коротко и очень неприветливо, но всё же нашёл в себе силы на этикет. Георг прищурился, разглядывая меня, его губы тронула хищная ухмылка. А вот Фердинанд не выдержал.

Он вскочил с кресла и обрушил на стол здоровую руку.

— Уберите отсюда этого нахального щ-щ-щенка! Он не имеет права тут находиться! Изменник империи! Предатель!

— Сядь, Фердинанд, — попросил Тадеуш. — Сядь, сын мой. Мы решаем судьбу Бриттона. Будь терпелив. — Император обратился к международным представителям: — Прошу простить нетерпение моего сына, господа. Дело в том, что неделю назад Теодор лишил Фердинанда правой руки. В прямом смысле. Отрубил ему руку, когда Фердинанд, как главнокомандующий армией Лэнсома, выступал перед солдатами и не ожидал нападения…

— Теодор оборонял Ронстад, который вы пытались уничтожить! — громко перебила его Ли Сильвер.

— Никто никого не уничтожал, патриций Сильвер. Наша армия подавляла восстание, — тут же ответил Тадеуш. — Империя не терпит предательства. И никогда не потерпит в будущем. Как вашего предательства, так и предательства Хэдшира.

Патриций Скорпиус тоже поспешил высказаться:

— Хэдшир намерен выйти из состава империи.

— Как и Ронстад, — веско добавил Орриван.

И только сейчас я заметил, что на его руке нет Печати с буйволом. Я быстро перевёл взгляд на руку Скорпиуса. Тот тоже был без Печати. Похоже, они решили повременить со своим главным козырем, как и я.

— Пора вернуть власть метрополиям, — объявила Софи.

— Империя никогда такого не допустит! — рявкнул Фердинанд. — Иначе это будет уже не империя!

— Империя допустит всё, что идёт на благо её народа!

— Благо народа — сильная держава, а не расщепление по метрополиям!

Обстановка накалилась до предела, разговор опять перешёл на повышенные тона. Международные представители тихо перешёптывались и делали записи в блокнотах.

Молчали только двое: я и Георг.

Мы смотрели друг на друга, прощупывали взглядами, внимательно изучали в попытке понять, что задумал другой. Между нами мгновенно вспыхнула неприязнь. Соперничество ощущалось даже через стол и накаляло без того разогретую обстановку.

В это время крик в зале нарастал. Все обвиняли друг друга в захвате, предательстве и убийстве тысяч людей с обеих сторон.

В конце концов, Тадеуш поднялся и сделал жест рукой, черканув ею по воздуху.

В зале тут же воцарилось напряжённое молчание. Лишь мерное и тяжёлое дыхание Фердинанда нарушало наступившую тишину.

— Господа, вы, возможно, забыли, где находитесь, — с недовольством произнёс Тадеуш, охватив присутствующих беглым взглядом. — Прошу не выходить за рамки. Стороны озвучили свои требования, и, увы, они не находят единого одобрения. Империя не пойдёт на уступки ни Хэдширу, ни Ронстаду. Как император, я могу одобрить лишь равные права между колониями Бриттона. И настаиваю на полной власти императора и столицы империи.

— Ронстад — не колония, — возразил Орриван.

Тадеуш поморщился.

— Впредь прошу не озвучивать своё мнение раньше моего, патриций Орриван. Ронстад — колония, устроившая восстание. С этим никто не будет спорить. Ронстад давно потерял свою мощь, как и свою реликвию. Вы, как представитель рода, утратившего влияние, должны понимать это, как никто другой.

— Нет, мой род не утратил силу, — с достоинством произнёс Орриван и тоже поднялся во весь свой немаленький рост.

После чего ударил правой ладонью о мраморную крышку стола. По камню чиркнула Печать, что блестела на пальце патриция.

— Ронстад возвращает себе право быть метрополией, Ваше Величество! Теперь мы имеем на это право!

Тадеуш уставился на перстень, не в силах ничего сказать.

Опять зашептались международные представители.

И тут, вторя Орривану, с кресла встал патриций Скорпиус. Он тоже положил правую руку на стол и требовательно произнёс:

— Скорпиусы желают объединить под своим началом Эгвуд и Хэдшир. Как представитель рода Дювалей, я имею на это право.

Услышав о Дювалях и увидев на пальце Скорпиуса Печать с вороном, Ринги опешили. Теперь все до единого.

Тадеуш, Фердинанд, Гораций. И даже с физиономии Георга слетело выражение превосходства.

Император сделал долгий выдох и снова заговорил. Правда, уже не так громогласно и уверенно.

— Что ж. Это неожиданный поворот, господа. То есть… это о-очень неожиданный поворот. Вы предъявили две Печати и…

— Три, — поправил я его.

Тадеуш перевёл взгляд на меня и невольно скривился.

— Ах, да. Совсем забыл, что ты тоже здесь, Теодор. Однако хочу, чтобы ты знал, мой мальчик…

Он бы ещё много чего мне сказал, но не успел.

Его голос осип, когда я тоже встал, навис над столом переговоров и положил правую ладонь на мрамор. Бинтов на моей руке уже не было.

Тадеуш собирался с мыслями около минуты.

Щурил блеклые стариковские глаза и смотрел на Печати, то на одну, то на другую, то на третью. Ровно дышал и тёр пальцами подбородок. В мозгу Тадеуша происходил бурный мыслительный процесс.

Потом мужчина опустился в кресло, откинулся на спинку и произнёс лишь одно слово:

— Соглашение.

Деваться императору было некуда, и присутствующие это понимали. Напряжение разом схлынуло. Все медленно уселись на свои места.

— Соглашение, — повторил Тадеуш, покосившись на международных наблюдателей. — Мы заключим Соглашение между тремя суверенными сторонами. Три Печати. Три знатных рода. Ринги, Орриваны и Скорпиусы. Текст Соглашения будет равно одобрен сторонами, но подпишем мы его только тогда, когда все три стороны будут готовы это сделать.

Орриван и Скорпиус переглянулись.

— Что это значит, Ваше Величество? — уточнил Орриван. — Что значит «когда будут готовы»? Мы уже готовы.

Тадеуш посмотрел почему-то не на него, а на меня. Опять прищурился и только потом перевёл взгляд на Орривана.

— Вы, может быть, и готовы, патриций Орриван. А вот Ринги не готовы. Недавно я объявил семье о том, что отхожу от государственных дел, и семья поддержала меня. Завтра утром о моём решении объявит и наш главный рупор — «Лэнсомское Око». Дело в том, что я болен, и мне необходимо избрать нового патриция рода. На это уйдёт около месяца, потому что претендентов несколько. Как только новый патриций Рингов будет избран, то он и подпишет Соглашение. Я говорю это при свидетельстве международных наблюдателей, мистера Диппо из Зеола и мистера Такаси из Сабаса.