— Вызовите врача! — выкрикнул Тадеуш. — Капитан Грандж!

Ребекка поспешила исполнить приказ и выскочила из зала за врачом.

— Не надо врача, — отказался я. — Всё в порядке.

Мне даже говорить стало легче, тошнота прошла, картины с пауками исчезли из сознания.

Софи тем временем уже сжимала мне не запястье, а ладонь.

— Ох, мой принц… мне так жаль, так жаль…

Её проворные пальцы медленно снимали Печать с моей руки.

Я чувствовал, как перстень скользит по коже, мрак в голове рассеивается, и боль уходит. Ещё чуть-чуть… совсем немного осталось…

— Нет, нужен врач! — настаивал Тадеуш. — Ховард!

Пока император отвлёкся, Софи стянула с моей руки треклятый перстень. Сунула мне его в кулак и отпустила руку, ещё раз извинившись. И только сейчас я заметил, что Георг внимательно за мной наблюдает.

Судя по его надменной ухмылочке, он догадался, что снять Печать самостоятельно я не в состоянии.

* * *

Переговоры завершились минут через пятнадцать.

Печать Рингов с торжественным караулом была отправлена в Музей Искусств. Реликвию отправились сопровождать и стеречь представители Рингов, Орриванов и Скорпиусов.

Тут всё прошло, как и обещал Тадеуш.

Делегация из Ронстада выехала обратно, но попрощаться мне ни с кем не довелось. Перед уходом Софи успела лишь сжать мой локоть и прошептать:

— Изучи Четыре Искушения. Не потакай слабостям. Я скоро отправлю тебе помощь.

Картеж Орривана уехал.

Я же остался во дворце на официальных основаниях, как и хотел.

Мне, конечно, ещё предстояло хлебнуть дерьма в этом самом дворце, зато Ребекка была рядом, а значит, появился шанс выяснить, куда она спрятала четвёртую Печать.

Правда, пока не представилось ни единой возможности обмолвиться с сестрой. Ребекка покинула зал переговоров, и больше я её не видел.

В сопровождении пятерых камердинеров мне пришлось отправиться в «покои» — именно так теперь для меня называлась спальня. Ну а слугам, похоже, приказали не помогать мне, а оберегать от меня дворец и всех его обитателей, пока я хожу по коридорам.

Их, кстати, было столько, что не укладывалось в голове.

Коридоры, залы, гостиные, чайные комнаты, лестницы, галереи, оранжереи, зимние сады, опять коридоры, опять залы, опять лестницы — и так до бесконечности.

Будучи Теодором Рингом, я должен был отлично ориентироваться во всей этой роскоши, знать каждый уголок дворца, все входы и выходы, где столовая, где спальни родственников, где общая гостиная и где, в конце концов, тронный зал.

У меня же голова шла кругом.

Я следовал за старшим камердинером, с ужасом понимая, что потерял контроль над маршрутом уже на пятидесятом коридоре по счёту. Меня будто специально вели по лабиринту, чтобы ещё больше запутать.

Наконец на третьем этаже мы вышли в широкий коридор, украшенный белоснежными статуями воинов с мечами. Из коридора вели три двери.

Указав на крайнюю правую, старший камердинер произнёс:

— Ваши покои, мой принц. Горничные не сдвинули ни единого предмета в ваше отсутствие, лишь ежедневно делали уборку. Если вам что-то понадобится, любой каприз, любое желание, то позвоните в колокол у кровати. Ужин будет в семь часов, в главной столовой. Не опаздывайте. Император Тадеуш не любит, когда опаздывают к ужину. Проводить вас в ваши покои, мой принц?

— Тут два шага пройти, — усмехнулся я. — Думаю, я справлюсь без твоей помощи, дружище. Лучше скажи, как тебя зовут?

Камердинер еле заметно повёл бровями, будто удивился тому, что принц интересуется именем слуги, но отреагировал спокойно и даже доброжелательно:

— Элиот, мой принц.

— Ладно, Элиот. Свободен. — Я подошёл к двери. — Если что, есть колокол. Будь наготове.

Камердинер поклонился.

— Как скажете, мой принц.

Я дождался, пока все пять камердинеров во главе со старшим покинут коридор, и только после этого толкнул дверь в спальню Теодора Ринга.

Хорошо, что вошёл я не сразу, а по старой привычке задержался на пороге.

Если б поспешил — был бы уже нежилец.

Из полумрака спальни кто-то запустил в меня кинжалом. По левому уху чиркнуло лезвие. Оружие ударилось позади в одну из статуй и зазвенело по полу…

Вместо того чтобы скрыться в коридоре, я кинулся в спальню.

В полумраке мелькнула тень. Силуэт в чёрном скользнул к окнам.

Я рванул наперерез, но нас разделяло приличное расстояние, метров тридцать (паршивая дворцовая комната оказалась слишком просторной).

Оружия у меня не было — оно так и осталось у агента Ховарда. Да в оружии я и не нуждался. По крайней мере, сейчас. Чтобы задержать проворного незнакомца, должно было хватить и кодо.

Я запустил в сторону беглеца гравитационный эрг, чтобы сбить гада с ног.

Тот резко приник к полу, распластался на нём, избегая столкновения с моим кодо, а потом так же резко вскочил и одним широким шагом запрыгнул на подоконник — собрался сигануть в распахнутое окно.

Ага, как же.

Я успел до него добраться. Ухватил за подол короткого плаща и втащил обратно в комнату. Через кожу ладони пропустил ещё и порцию парализующего эрга, чтоб встряхнуть паршивца.

Его передёрнуло судорогой.

Он упал мне под ноги, но не задержался даже на долю секунды. Мгновенно перекатился в сторону и уткнулся плечом в тумбу с цветами. Та глухо скрипнула.

Незнакомец опять вскочил — и в меня тут же полетела ваза. Я отшвырнул её обратно одним взмахом руки, ваза пронеслась мимо головы незнакомца и со звоном взорвалась на осколки, ударившись в стену. Цветы рассыпались по полу.

Я снова кинулся на вёрткого противника.

Задача стояла чёткая — отрезать ему путь к окнам. Он мне нужен был живым или хотя бы полумёртвым, чтобы мог разговаривать.

На ходу я поднял осколки стекла в воздух и дробью запустил в аморфную тень. Уходя от удара, незнакомец вскочил на тумбу, а потом бесшумно вскарабкался на стену.

Прямо на вертикальную стену, мать его…

Замер там, поджав ноги, напружинившись и приготовив ещё один кинжал. Он будто прилип к стене — держался на ней уверенно и свободно.

Грёбанный ловкач!..

Никогда не видел, чтобы люди так двигались. Не по-людски.

Он будто двоился и расплывался, не имея чётких линий. Тень, молния, всего лишь образ, след от человека, иллюзия. Половину его лица скрывал то ли платок, то ли чёрная повязка, натянутая от подбородка до самых глаз.