Рядом с ним был Эрдьяр. Имя седоволосому новорожденному они с Рыжебородым выбрали вместе. Он сказал, что отбил его у кочевников, что его, полумертвого тащили лошадями по степи. Так, наверное, и было на самом деле. Айсар ничего не помнил и за годы после своего «рождения» ни разу не захотел узнать, что это были за кочевники, откуда они его тащили, и за что, где его настоящий дом, есть ли у него семья… Дьяр уважал его выбор, принял его и ни разу до вчерашнего вечера не задал ни одного вопроса о прошлом седоволосого, не сделал ни одного предположения и вообще не затрагивал эту темя. Все эти вопросы, несомненно, с периодичностью времен года приходили в голову седоволосого парня, но все, что с ним произошло, он считал провиденьем судьбы, которая так распорядилась его не очень-то полезной жизнью.

Так было легко жить без привязанностей (если не считать Эрдъяра), без особо волнующих душу переживаний, просто жить и радоваться каждому дню. Однажды он почувствовал сильнейший зуд внутри, будто внутренности искусали насекомые. Айсар не сразу понял в чем дело, пока не повстречал мальчишку, который днем позднее взорвал себя и пол деревни, в которой проживал. К тому моменту Айсайар уже научился открывать переходы, и в следующий раз, когда он почувствовал этот зуд, они с Эрдьяром нашли женщину, мать двоих детей, и привели ее в Школу Жизни и Смерти – о ней знали все обитатели почти всех миров, кроме парочки особо закрытых. В тот раз они успели. Женщина осталась жива. Как и практически все остальные пробуждающиеся, которых он находил в дальнейшем, кроме тех, кого раньше находили охотники.

Некоторое подобие цели в жизни не принесло в нее серьезности – Айсайар так и оставался веселым, беззаботным парнем с не очень понятными способностями. Но вот сейчас, странное ощущение пустоты не проходило, заставляя задумываться о том, что доставляло боль. Это ощущение не прошло ни после выполнения утренних упражнений, ни после ничего не значащего разговора и таких же бессмысленных объятий с Валариндой, которая решила лично его разбудить и заодно принести завтрак в постель, в обмен на свою порцию хорошего настроения на весь день. Она была рада, что он снова поддался на ее каприз, но несколько рассержена отсутствием улыбки на его лице.

– Ты сегодня не улыбаешься, – бросила она, застегивая платье. – Или тебе не понравился завтрак, приготовленный мною?

Она игриво и в то же каким-то немыслимым образом высокомерно взглянула на него через еще не спрятанное под одеждой плечо. Необычайные существа – женщины. Умеют сочетать в себе все лучшее и все худшее одновременно.

– Все отлично, – Айсайар снисходительно улыбнулся. – Ты же знаешь, я бывает могу отключиться от этого мира.

– Да, я знаю, но обычно тогда ты начинаешь чувствовать пробуждающегося и ищешь его ощущение по мирам, а сейчас не так, – она прошлась пальчиками по напряженным мышцам седоволосого.

– Сейчас я тоже ищу по мирам, но не пробуждающегося, а одного старого знакомого, – Айсар почти не соврал. Хотя обычно он вообще не посвящал никого, кроме Дьяра в свои дела.

– И как, успешно? – Еще одно движение острых ноготков вдоль позвоночника.

– Айсайар…

Шепот прозвучал одновременно с вопросом директрисы. Лед замер, прислушиваясь ко всем мирам сразу.

– Айсайар…

Седовласый потянулся к нитям Внешней силы, пытаясь понять, откуда идет зов. Он был не близок, не из этого мира точно.

– Айсайар…

Зов точно шел из Леса – мира, где нет ни единого живого человека. Впрочем, мертвых там тоже не было. Вообще ничего, кроме древних мощных деревьев.

– Айсайар? – Директриса внимательно посмотрела на своего протеже.

– Мне пора, – Айсар схватил трость, которая стояла у изголовья кровати, и свою любимую толстовку, отобранную однажды в первом мире у одного пробуждающегося грабителя, и, открыв на ходу переход, не раздумывая шагнул в Лес.

Лес встретил Айсайара умиротворяющим шелестом невидимых крон, скрытых от глаз влажными, одеялоподобными облаками. Стволы могучих деревьев, таких высоких и толстых, каких не было ни в одном из миров, восхищающими колоннами уходили вверх. Ноги проваливались в мягкую рыхлую почву, а запахи сырости и гниющей листвы окутывали тело, а по ощущениям и душу.

Айсайар точно знал, что здесь не может никого быть, потому что этот мир – мир без людей и каких бы то ни было существ вообще. Но кто же тогда его звал? Деревья, конечно, обладали коллективным сознанием, но не настолько мощным, чтобы бросить зов. Айсар натянул на голову капюшон и сделал шаг вперед. Трость тут же погрузилась в землю почти на ладонь – бродить здесь было крайне неудобно, поэтому Седоволосый просто потянул Нить Силы, посылая сообщение: «Я здесь, я пришел», в надежде, что тот, кто его звал, сам найдет его.

Ждать пришлось долго, Айсайар успел заскучать. Он растянулся прямо на влажной листве, погружаясь в какое-то небывалое медитативное состояние без мыслей и желаний. Странный лес заставлял всматриваться в себя. Рыжебородому тут бы понравилось.

Идеальная тишина, почти пугающая, такая непривычная в других лесах других миров, обволакивала сознание, лишала его ясности. В других лесах, в которых бывал седоволосый не было такой тишины – там всегда шумят его обитатели. Птицы, звери, насекомые, все они издают неповторимый общий звук, благодаря которому, знающий человек даже с закрытыми глазами всегда скажет, что он в лесу. Ведь любой лес звучит. Этот же Лес молчал, как самый идейный партизан любой войны на допросе у врага. И Айсайару казалось, что весь лес, будто бы внимательно наблюдает за ним.

Впервые он задумался о том, почему здесь нет людей. Ведь здесь так легко и свободно дышится, так удивительно спокойно и так много места для колонизации, которой вечно занимаются все расы без исключения. Но, почему-то, Лес оставался абсолютно пустым. Несколько раз они с Эрдьяром уже проходили через Лес, но тогда у Айсайара не было ни времени, ни желания думать об этом.

Лед почти задремал, когда рядом послышался звонкий и чистый голос:

– Здравствуй, брат.

Айсайар резко сел и столкнулся взглядом с удивительным собеседником.

Это был мальчик лет восьми с длинными изумрудными волосами, заплетенными в косу, и такими же изумрудными, удивительными, наполненными какой-то невообразимой чистотой, глазами. Он был худ, почти прозрачен, в белых балахонных одеждах, отчего его тело казалось еще тоньше.

– Я рад тебя видеть, – пропел мальчик своим мелодичным голосом. – Я вижу, ты меня не помнишь. Я – Эйех.

Удивительное создание еле заметно улыбнулась, а Айсар не нашелся, что ответить и просто кивнул.

– Я должен тебе кое-что поведать.

– Что? – Седоволосый несколько отошел от увиденного и решил поддержать разговор.

В представление Айсайар смысла не видел, ведь Эйех и так звал его сквозь грань по имени.

– Отец передал, что тебе нужно торопиться, но не спешить. Что ты должен все вспомнить, но забыть. И что теперь ему не верят, – удивительный ребенок повторил явно заученную фразу и обратил свой взор прямо на Айсара.