— Гениально! — Обри посмотрел на меня с восхищением. — Вы все схватываете не лету, Дэнни!

— Следите за собой, чтобы не переигрывать, как ваш отец, — предупредил я. — И не забывайте — и вы, и Эдель — выглядеть несчастными, когда будете это рассказывать.

— Конечно, — сказала Эдель.

— Безусловно! — кивнул Обри.

— Не забывайте этого ни ’на секунду, — предостерег я его. — Помните, вы любили отца, как… как…

— Как сын! — подсказал он весело.

Живу я в Вест-Сайде. Конечно, это не совсем престижно, но что мне за дело. Квартира большая, плата низкая, а летом можно дышать свежим воздухом и смотреть на настоящую живую траву. А когда дама уже в квартире, какая разница, что видно из окна? Конечно, если у вас профиль Бойда!

Я наполнил бокал, уселся в кресло и подумал об Обри. Зачем обманывать себя? Привкус горечи на губах не мог перебить даже джин с тоником. «Как сын», — говорил Обри и веселился.

Если составлять рейтинг мерзавцев, то в последние сутки я поднялся на пару пунктов. Мне припомнилось лицо Николаса, когда его схватили санитары, и то, как внезапно, слишком внезапно прекратились его вопли. Доктор сказал: «Успокойте его», и мне не хотелось думать о том, что под этим подразумевалось.

После еще одного стакана и сигареты я понял, что не могу оставить Николаса в лечебнице. Я должен его вызволить, и это даже не будет нарушением профессиональной этики. Мне заплатили за то, чтобы Николаса признали невменяемым, и я этого добился. Работа закончена, Эдель Блэр перестала быть моим клиентом. И тут до меня дошло, что если Эдель не пожалела столько денег, чтобы упрятать мужа в лечебницу, то сколько же отвалит Николас за то, чтобы я вытащил его оттуда? Он будет моим новым клиентом, хотя сам пока и не знает об этом.

Я сразу же почувствовал себя лучше, подошел к зеркалу, которое было достаточно большим, чтобы дама могла навести марафет, но не настолько велико, чтобы привести ее в смущение, и посмотрел на свое лицо.

— Дэнни, — сказал я себе. — Если уж тебе необходимо иметь совесть, то пусть она, по крайней мере, приносит доход.

«Не пытайся меня одурачить, — холодно ответило отражение, — ты подошел сюда только для того, чтобы полюбоваться своим профилем, и сам это знаешь. А справа ты смотришься по-прежнему чуточку лучше, чем слева».

— Нет, с обеих сторон ничего себе! — весело сказал я.

До лечебницы я добрался около десяти. На этот раз ворота были заперты, и парень в униформе замаячил в свете фар, когда я остановился. Я сказал, что хочу видеть доктора Фрезера, но это не произвело на него никакого впечатления. Пришлось дать ему пять долларов, чтобы он подошел к телефону и доложил обо мне.

— О’кей! — буркнул охранник, вернувшись. — Док сказал, что можно вас впустить.

Я въехал в ворота и подкатил к главному входу. Тощей медсестры на месте не оказалось, и я, постучав, вошел в кабинет доктора.

Фрезер говорил по телефону, не обратив на меня внимания. Я сел и закурил, раздумывая, что заставило его стать психиатром.

Наконец он закончил беседу и положил трубку на рычаг.

— Да, мистер Бойд? — спросил он отрывисто.

— Извините, если я вам надоедаю, — вежливо начал я. — Я думаю о нем все время с тех пор, как уехал отсюда.

— Не вы один, мистер Бойд, — заверил он. — Я тоже о нем беспокоился.

— Мне вот что пришло в голову, — продолжал я. — В последнее время Николас очень много работал. Это представление, которое он здесь устроил… Ведь он мог и нарочно разыграть спектакль…

— Очень интересно, мистер Бойд, — сказал он сухо. — Может быть, вы еще что, — нибудь интересное придумали за целый день?

— Я бы хотел повидать его, доктор. Поговорить пару минут.

— И я тоже, — прорычал он.

— А? — Я непонимающе уставился на него.

Фрезер взял со стола серебряную ручку, поглядел на нее и вдруг с силой вонзил перо в крышку стола.

— Мистера Николаса здесь больше нет, — сказал он негромко. — Он неожиданно покинул нас несколько часов назад.

— Вы его отпустили? — спросил я недоверчиво.

— О нет! — Он хрипло рассмеялся. — Это была полностью его инициатива. После вашего отъезда он немного успокоился и казался вполне мирным. Мне это казалось достаточно естественным после утреннего кризиса.

Он выдернул ручку из доски, мгновение рассматривал ее, потом швырнул на пол.

— Я совершил ошибку, мистер Бойд, непростительную ошибку. Когда санитар понес ему ужин, Блэр напал на него, сломал ему руку, запер его в комнате, а сам выбежал через главный вход. Там он сел в машину, которая стояла, к несчастью, около ворот.

— Вы хотите сказать, что какой-то дурак оставил ключи в машине, припаркованной возле такого заведения?

Фрезер едва не задохнулся:

— Это была моя машина.

— Значит, он смылся..

— Ворота были открыты, — буркнул Фрезер. — Никогда! Никогда за те пять лет, что я возглавляю эту лечебницу, не случалось ничего подобного.

— Всегда что-то бывает в первый раз, — усмехнулся я, — как говорят девушки. — Я развил бы дальше эту мысль, но вовремя заметил в глазах доктора жажду крови.

Он шумно вздохнул.

— Позвольте мне кое-что сказать, мистер Бойд, — начал он медленно. — Если ваш Блэр разыграл меня сегодня утром, то он величайший из всех актеров.

— Но…

— Это была не игра, — проговорил он убежденно, — Блэр — маньяк, и опасный маньяк. Примерно так я и описал его полиции.

— Полиции?

— Естественно, я сообщил об этом полиции, — сказал он кисло, — как бы это ни было мне неприятно. Представляете, что значит огласка для человека моей профессии? В течение последнего часа я только и делаю, что отвечаю на звонки репортеров. Я отказался встречаться с ними, но что толку?

— Вряд ли то, что я хотел сказать, теперь имеет значение, — заявил я. — И мне нет смысла тут торчать.

— Что вы собираетесь делать?

— Искать Николаса.

— Один совет, мистер Бойд, — выдавил Фрезер. — На вашем месте, найдя его, я был бы осторожен.

— Вы считаете, что он опасен?

— Я это знаю, — бросил он. — Особенно опасен для вас и миссис Блэр. Ведь это вы его сюда привезли. Понимаете?

— Угу, — кивнул я, — мне все ясно.

Секунду Фрезер смотрел на меня пустым взглядом, потом начал медленно снимать пиджак. Он аккуратно положил его на стол, разгладил и медленно провел пальцем по шву до разреза внизу. Я тупо наблюдал, как Фрезер собрал в горсти материю по обе стороны от разреза.

На мгновение вены вздулись у него на руках, он крякнул от усилия. Раздался треск рвущихся швов, и пиджак лопнул пополам до самого воротника.