— Только то, что говорю, — весело сказал я. — Теперь Никки узнает во всех подробностях, как Эдель наняла меня, чтобы упрятать его в лечебницу.

Обри побледнел.

— Не надо торопиться, Дэнни, — взмолился он. — Мы вам заплатим названную сумму, как только отец опять окажется в лечебнице и полиция бросит это дело.

— Прекрасно, — отозвался я. — Тогда мне надо сейчас же отправиться на поиски Никки.

— Да! — неистово закивал Обри. — Это замечательная мысль, не так ли, Эдель?

— Ох, да заткнись ты! — Она повернулась к нему спиной.

Казалось, Обри сейчас расплачется.

— Ну ладно, Эдель, — выдохнул он. — Я просто хотел быть полезным.

— Вы знаете, где живет Чарити Адам? — спросил я у Эдель.

— Нет, — коротко отозвалась она.

— Никки у кого-нибудь прячется, — сказал я, — иначе полицейские давно бы его нашли. Вернон Клайд — это одна возможность. А Лэмб? Где он живет?

— В Ист-Сайде в отеле на Сорок девятой улице. Отель называется «Западный», — сказал Обри. — Люди иногда дают своим заведениям очень странные названия. — И он улыбнулся, обнажив сияющие зубы.

— Ладно, два варианта есть, — заключил я. — Что еще?

— Ничего, — уныло сказала Эдель.

— Минутку, — вмешался Обри. — Но мы совсем забыли о Лоис.

— Лоис Ли? — Эдель посмотрела на него с насмешливым пренебрежением. — Ты в своем уме?

— Ох! — Обри пришел в замешательство. — А я думал, что ты знаешь. Они спят уже пару месяцев.

Эдель с ужасом смотрела на него в течение нескольких секунд, потом повернулась, подошла к бару и, схватив бокал, метким движением разбила его о край стола. Мой разум отказывался это понимать, но женщины — это женщины.

— Я был уверен, что она знает, — растерянно пробормотал Обри. — Всегда говорят, что жены чувствуют такие вещи.

— Вы знаете, где она живет?

— Лоис Ли? В мансарде в том же «Западном».

— Вот уже три возможности, — сказал я. — Для начала хватит. Если что обнаружу, то сообщу вам. Ну а теперь надо пойти и посмотреть на стенах. Кто знает, может, он там.

— На стенах? — Обри нахмурился. — На каких стенах?

Эдель посмотрела на него с негодованием.

— «Гамлет»! Ты олух! — зарычала она. — Почему ты не займешься чем-нибудь полезным? Хотя бы налил мне выпить, ведь ты видишь, что мне это нужно!

— Конечно! — Обри вскочил на ноги. — Все, что угодно.

Я нажал кнопку звонка в третий раз и ждал. Или Вернона не было дома, или его не было дома для меня. Я уже был готов сдаться, когда дверь медленно приоткрылась дюймов на шесть, не больше.

Два больших темных глаза уставились на меня. На ней был черный свитер, тот же, что и в прошлый раз, но брюки на этот раз были алые.

— Привет, Чарити, — сказал я. — Я Дэнни Бойд. Вы меня помните?

Она по-прежнему стояла неподвижно, не сводя с меня взгляда. Я решил, что это из-за моего профиля. Он всегда так действует на дам.

— Вернон дома? — спросил я. — Я хотел бы с ним поговорить. Это не займет много времени.

Дверь медленно приотворилась еще на шесть дюймов.

— Индиго, — прошептала она.

— Что? — Я шагнул в квартиру. — Что вы сказали?

— Индиго. Ничего, кроме индиго.

Тут я вспомнил объяснение Николаса. Она все видит в цвете. Впрочем, если она говорит о Дэнни Бойде, начищенное серебро или отполированная бронза подошли бы, по-моему, больше.

— Где Вернон? — спросил я.

— Клик-клак, — монотонно пробормотала она. — Кликети-клак, кликети-клак, кликети-клак.

— Я тоже эстет, — сурово проговорил я. — Что это за чертовщина? Новый язык?

Она отвернулась от меня и принялась размеренно шагать взад и вперед, все время бормоча свое «клик-клак».

Я выбрал момент, когда она проходила мимо меня, и схватил ее обеими руками за плечи.

— Слушайте, — сказал я, — у меня нет времени валять дурака. Мне нужен Клайд.

Ее глаза смотрели сквозь меня.

— Я пишущая машина, — сказала она. — Я только печатаю, и больше ничего. Я не думаю, я только делаю свое дело, и все. Клик-клик-клак…

— Значит, вы ЭВМ. Валяйте в том же духе. Попозже я с удовольствием налажу ваши клавиши. А теперь я спрашиваю вас: где Вернон Клайд?

Она вдруг задрожала и рывком высвободилась из моих рук.

— Не спрашивайте, — проговорила она. — Нет. — Ее голова медленно поворачивалась из стороны в сторону. Она повторяла тупо: — Не спрашивайте. Что угодно, только не спрашивайте! — На мгновение ее взгляд остановился на мне. — Я вас помню. Репетиция, — произнесла она. — Разнорабочий. Парень с неотразимым профилем и сексуальностью.

— Ну вот, это уже на что-то похоже вообще, — согласился я. — Значит, вы меня помните. Прекрасно! А как насчет Клайда?

Ее голова по-прежнему ритмично подрагивала.

— Не спрашивайте, — снова сказала она. — Только не это. — Еще несколько секунд она всматривалась в мое лицо. — Сексуальность. — Она трижды медленно прошептала это слово. — Пожалуй, да. Вы можете получить все, что хотите, но только не спрашивайте. Чего бы вам хотелось, Дэнни Бойд?

Она подняла руки и одним быстрым рывком стянула свитер через голову. Я не ошибся, когда увидел ее в первый раз. Она не носила бюстгальтера, и две маленькие груди смотрелись умопомрачительно, что да, то да.

— Вы можете получить все, что хотите, Дэнни Бойд. Меня? Если желаете, можете взять меня. Я совсем не против, чего бы вы ни сделали. Я здесь, чтобы угождать, но не отвечать на вопросы. Только не вопросы!

Как утверждают некоторые люди, у меня бывает иногда глупое выражение лица. Но сейчас оно у меня было совсем дурацкое, и она это заметила, но не поняла, в чем дело.

— Извините, — сказала она. — Вы, конечно, хотите, чтобы я сняла все остальное!

Она расстегнула «молнию» на брюках, спустила их до щиколоток и изящно перешагнула через них. Теперь на ней остались только маленькие трусики.

Я хрипло кашлянул.

— Послушайте, я…

— Понимаю, — вежливо произнесла она. — Вы хотите, чтоб я их оставила, чтобы снять их самому? Делайте как вам нравится. Все, что угодно, Дэнни.

Мне оставалось сделать только одно, и я это сделал. Я размахнулся и ударил ее по щеке. Раздался громкий шлепок, ее голова дернулась от боли, и она, на секунду оторопев, вдруг разразилась слезами. Я подождал немного, пока она поплачет, потом спросил:

— Ладно, но где, черт побери, Клайд?