Игнат Семенович хоть и бывший тесть, но ведь он же не только ради охоты к Майе приехал. Машину поставить — это, возможно, всего лишь повод, а причина — о Семене поговорить. Или хотя бы узнать настроение Майи. Вдруг она не против снова сойтись с его сыном. А тут Варшавин собственной персоной. Сколько вопросов тогда возникнет. И чем они с Майей ночью занимались, и почему она не замолвила за Игната Семеновича словечко, когда «Быстрый Дон» отбирал у него землю? В прошлый раз-то помогла…

Но Гуляев не стал говорить о Семене и про Варшавина не спросил. Оставил машину, попил водички, взял ружье и отправился к реке. И торопливо пошел, как будто с ходу зайца почуял.

Зато сам Семен появился. Появился, и часу не прошло, как его отец ушел. А утро еще раннее, девяти нет, только-только рассвело. Подъехал, вышел из машины, позвонил в калитку.

— Отец где? — спросил он запыхавшимся голосом. Говорил так, будто педальная у него машина и он всю дорогу крутил, не жалея сил, педали.

— В Караганде!.. Там, где люди сначала здороваются, а потом спрашивают.

Семен заглянул за ее плечо и увидел стоящую во дворе отцовскую машину.

— А Варшавин?

— Что Варшавин?

— Говорят, он у тебя!

— И что? — Майя уперла руки в бока.

И Стенькин у нее бывал, и Варшавин вчера вот ночевал, ему-то какое дело? С кем хочет, с тем и гуляет, с кем хочет, с тем и спит.

— Да ничего… Отец не знает, что он у тебя… Или уже знает?

— Варшавин? У меня?!

Майя схватила Семена за ворот, потащила в дом. Он дернулся, вырвался, но за ней пошел. Она провела его по всем комнатам. Не было нигде Варшавина, ложная тревога.

— А теперь проваливай!

— А отец туда пошел? — Семен махнул рукой в сторону железнодорожного моста.

— Туда.

— Терминал там, — с тревогой в голосе сказал Гуляев.

— И что?

— Отец даже собаку не взял.

— Так Эстонка у вас дохлая.

— Да нет, нормальная… И ружье…

— Что ружье?

— Отец жаканы взял.

— На зайца?

— Думаю, на более крупного зверя… Он этих гадов убить грозился!

Майя кивнула. Не зайца Игнат Семенович почуял, а уродов, которые сыном его шантажировали. Из-за которых ее отец чуть не погиб. Павлик у них там какой-то главный. На зверя Гуляев пошел, на очень опасного зверя.

— Ну, и чего стоишь, бери ружье и давай за отцом!

— Ружье, — кивнул Семен.

— Мое возьми, если своего нет.

Отец сделал все как надо, обратился в полицию, протащил Майю через медкомиссию, оформил разрешение на ружье. Не мог он ее одну здесь без оружия оставить.

— Да нет, я взял, в машине оно.

— Тогда пошел!

Майя пожала плечами, открывая входную дверь. Сегодня воскресенье, никуда ехать не надо. И на подъем она легкая. В принципе, от нечего делать можно составить Семену компанию.

Но с неба сыпала снежная крупа, брызгало дождем, и сразу расхотелось куда-то идти.

— Может, в полицию позвонить? — у калитки спросил Семен.

— Позвони.

— Так Фомина пришлют… Или эту…

— А чем тебе эта не нравится? — Девушка поняла, о ком речь.

— Ну почему же не нравится. Очень даже, — назло Майе сказал Семен.

Майя нисколько не ревновала своего бывшего, но с удовольствием толкнула его в плечо, выставляя за калитку.

— Вот и звони ей!.. Пошел!..

— Может, отцу позвонить? — качнул головой Семен.

Он достал телефон, набрал номер. Майя закрыла калитку, направилась к дому. Проходя мимо машины Игната Семеновича, услышала трель, похожую на звонок будильника. В автомобиле звонил телефон бывшего тестя. Оказывается, смартфон находился в машине, прикрепленный к лобовому стеклу. Игнат Семенович, видимо, забыл его. Или просто не захотел брать с собой.

Майя повернула назад, сказала Семену, что телефон отца в машине, и только тогда зашла в дом. Поднялась на второй этаж, посмотрела в окно, увидела, как Семен отходит от своей машины — с зачехленным карабином на плече. А снег перестал, пошел дождь, и он усилился.

Семен вернулся часа через два, мокрый, грязный, даже на лице глина.

— Где тебя черти носили?

— Да к реке вышел, там обрыв, мокро, земля из-под ног бум! Я с обрыва, а там и вода, и глина… Не повезло, — буркнул он.

— Отца нашел?

— Где, в реке?

— Назад пошел?

— Ну, я-то назад. А он, возможно, на терминал отправился.

— А ты до терминала не дотопал.

— На машине быстрей.

— Может, переоденешься? — спросила Майя.

— Хотелось бы, — кивнул Семен.

— Тогда чувствуй себя как дома, — открывая входную дверь, сказала девушка и не забыла напомнить: — Но не забывай, что ты в гостях.

Ничего у них не выйдет с Семеном, не хочет она с ним. Если он желает дважды войти в одну реку, то пожалуйста, но без нее. Тем более что это неплохо у него получается. С головы до ног мокрый. И холодный. Ему бы сейчас в баньку. Но без нее.

Для кого-то воскресенье выходной, для Родиона — всего лишь короткий день. Но работы сегодня нет, документация относительно в порядке, можно ехать домой. И Скорокова собирается уезжать, стоит у окна. Похолодало, дождь снова сменился снегом, погода, что называется, нелетная. Но Родион все равно поедет. И даже не спросит у Маши, кого она ждет. Павлик, может, и сволочь, но сердцу не прикажешь. Любит его Скорокова и ничего не может с собой поделать.

Он уже открывал дверь, когда зазвонил телефон, и не сотовый, а проводной. Фомин нахмурился, не нравились ему эти звонки стационарного телефона.

Звонил оперативный дежурный.

— Фомин, это очень хорошо, что ты на месте. Машина под рукой?… Давай на терминал, убийство там заявили. Я наряд высылать не стану, съездишь, глянешь, доложишь.

— Понял.

— Группу готовлю, хорошо, если ложная тревога… Давай! — Оперативный положил трубку.

— Что там? — обеспокоенно, даже встревоженно спросила Скорокова.

— Убийство на терминале.

— Кого?… Кто?…

— Для этого и едем… Давай!

В машине Скорокова первым делом набрала чей-то номер телефона, но абонент не отвечал. От переживаний у Маши началась нервная дрожь.

— Павлику звонишь? — спросил Фомин.

— Почему Павлику?

— А за кого ты переживаешь?

— Ну да, Павлику звоню.

— А телефон молчит?

— Гудки нормальные, не отвечает…

— Ты его с терминала ждала?

— Да. Сказал, что дела у него там, на обратном пути заедет, заберет.

— А что за дела?

— Да причал решили добавить, место смотрели…

Маша немного подумала и снова набрала номер телефона. На этот раз ей ответили.

— Илья, ты?… — спросила она.

Фомин косо глянул на нее. Павлик ему, может, и не враг, но уж точно не друг. Родион по