Такого Кейтлин не ожидала.

— Но…— хотела возразить она.

— Вам же нужно снаряжение? Иначе вы загнетесь и не доберетесь до цели.

Кейт потянулась к нему, он отмахнулся, шагнул назад, но продолжал смотреть ей прямо в глаза.

— И вы собираетесь с ним драться, — почти что прорычал он. — С этим подонком, из-за которого Марисоль в коме. Никто, кроме вас, не будет. Никто не сможет с ним драться, ведь чтобы сражаться с магией, надо обладать магической силой. Забирайте фургон.

«И глаза у него такие же, как у Марисоль, — поняла Кейтлин. — Ярко-карие, в тон волосам цвета красного дерева».

Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но все же выдержала его взгляд.

— Спасибо, — тихо произнесла она и подумала: «Мы сделаем все возможное, чтобы помочь Марисоль».

Кейт знала, что ребята слышат ее, но это было ее личное обещание.

— Лучше вам уехать, пока мама не вернулась, — сказал Тони.

Он отвел Роба и Льюиса в гараж. Кейт, Анна и Габриель обследовали фургон.

— Потрясающе, — выдохнула Кейтлин, заглядывая в салон.

Она уже ездила на этом фургоне в школу и из школы, но никогда по-настоящему не рассматривала его. Теперь ей казалось, что внутри можно разместить полк солдат. Впереди было два кресла, а в салоне два длинных дивана на приличном расстоянии друг от друга.

Когда Тони принес одеяла, спальные мешки и подушки, теснее не стало.

«Невообразимая роскошь», — подумала Кейтлин, ощупывая пуховое одеяло.

Вдобавок Тони одолжил Робу и Габриелю кое-какую одежду, а под конец вручил ребятам бумажные пакеты с продуктами.

— На пятерых не так много, но хоть что-то, — сказал он.

— Спасибо, — еще раз поблагодарила Кейтлин, когда они были готовы к отъезду.

Роб занял водительское место, Габриель — соседнее с ним. Анна и Льюис устроились на диванчике у них за спиной, а Кейтлин — на том, что у заднего борта. Далековато от Роба, но ничего, потом можно будет поменяться.

— Разделайтесь с Зетисом, хорошо? — попросил Тони, перед тем как захлопнуть дверь фургона.

«Постараемся», — подумала Кейтлин.

Роб завел машину, и Кейт помахала Тони на прощание.

— Езжай по улице, а я потом подскажу, как вернуться на восемьсот восьмидесятое шоссе, — сказал Льюис Робу, сверяясь с картой Калифорнии, которую они тоже получили в подарок от Тони.

Когда они выехали на шоссе, Льюис развернул карту Соединенных Штатов.

— Итак, у нас есть одежда, еда и спальные принадлежности, — подытожил Роб, устраиваясь поудобнее. — Осталось определиться, куда мы едем.

— Для начала смываемся из Калифорнии, — сказал Габриель.

Роб был против.

— Не следует ехать вслепую, сначала надо подумать, — возразил он. — Мы же ищем некий пляж на берегу? В Калифорнии полно пляжей…

— Но нам известно, что это не в Калифорнии, — перебила его Кейт. — Мы с Анной знаем. Мы уверены.

Сидевшая напротив Анна согласно закивала.

— Нам надо убраться из штата, — продолжал настаивать Габриель. — Копы станут искать нас именно здесь. А где-нибудь в Орегоне можно будет и немного расслабиться.

Кейтлин не знала, куда зашли отношения Габриеля и Роба, и боялась, что Роб начнет спорить с Габриелем просто из чувства противоречия. Однако он только пожал плечами.

— Ладно, хорошо, — миролюбиво сказал он.

Льюис полистал карту.

— Самый короткий путь — пятая федеральная автострада. Я объясню, как на нее выехать. Но до темноты мы все равно не попадем в Орегон.

— Можем сменять друг друга за рулем, — предложила Кейтлин. — И, ребята, постарайтесь хотя бы до часу дня вести себя так, будто мы на экскурсии, например. Людям покажется странным, что компания подростков катается по штату, вместо того чтобы сидеть в школе.

Пока они ехали, ландшафт за окном менялся. Сначала земля была бежевой и плоской, с чахлой травой и вкраплениями тускло-фиолетовых кустарников вдоль дороги. К северу пейзаж стал более холмистым, появились деревья, либо голые, либо пыльно-зеленого цвета. Кейт наблюдала за всем этим глазами художника и вскоре достала альбом.

Казалось, она не рисовала уже целую вечность. Всего сутки назад она сидела на занятиях в художественной студии, но та жизнь осталась где-то далеко позади. Масляные мелки легко скользили по акварельной бумаге, и Кейт поняла, что постепенно расслабляется. Ей это было необходимо.

Быстро, пока не изменился пейзаж, она набросала силуэт далеких холмов. Кейт любила пастель: мелками можно рисовать быстро, по вдохновению. Она энергично заштриховала холмы изнутри, и за считанные минуты рисунок был готов.

Это для тренировки. Теперь следующий лист. Выбрать холодные цвета — бледно-голубой и ледяной розовато-лиловый. Может, еще ядовито-зеленый и сине-фиолетовый.

Под рукой Кейтлин, неосознанно, начал оживать рисунок.

Кейт уже привыкла, что порой ее рука рисует сама по себе, в то время как мысли где-то витают. Сейчас ее мысли витали вокруг Габриеля.

Ей нужно поговорить с ним, и как можно скорее. Как только удастся остаться наедине. Произошло нечто действительно страшное. Надо выяснить что…

Кейтлин была в шоке, когда поняла, что на рисунке.

Габриель. Он всегда представлялся ей в контрастной черно-белой гамме, а тут она нарисовала силуэт из частых разноцветных штрихов. Но это, несомненно, Габриель…

И в центре его лба сверкает холодным голубым светом третий глаз.

Кейт показалось, он злобно смотрит прямо на нее, и она вдруг почувствовала головокружение. Как будто вот-вот упадет в свой рисунок.

Она резко откинулась назад, головокружение прекратилось, но по спине пробежал холодок.

«Перестань, — сказала она себе. — Нет ничего странного в том, что ты нарисовала третий глаз. Габриель же экстрасенс? Этот глаз — всего лишь метафора, отражающая его суть».

Она уже рисовала собственный портрет с третьим глазом.

Попытка успокоить себя не удалась. Кейтлин нутром чувствовала, что рисунок предсказывает нечто зловещее.

«Кейт, что с тобой?»

Голос Роба. Кейтлин подняла глаза от рисунка и увидела, что все смотрят на нее. Габриель повернулся в салон, а Роб тревожно поглядывал в зеркало.

Кейт, пока рисовала, совсем забыла о телепатической сети и даже не чувствовала присутствия ребят. Судя по их растерянности, ребята тоже не смогли прочитать ее мысли, просто уловили главное — Кейтлин чем-то расстроена.

«Это интересно, — отметила одна часть ее сознания, — значит, рисование — один из способов скрывать мысли от других. Хотя, возможно, дело в концентрации».