— Знаете, что сейчас сказал мне отец, мисс Стедман? — спросил Кит с сильным австралийским акцентом, зная, что это ее разозлит.

— Не имею представления, мастер Кит, — ответила она. — Но что бы он ни сказал, будем надеяться, это не помешает вам сосредоточиться на проповеди преподобного Дэвидсона.

Кит погрузился в угрюмое молчание, шагая за ней вверх по лестнице к своей спальне. Он не издал больше ни звука, пока не уселся вместе с отцом и матерью на заднее сиденье «роллса».

Кит знал, что придется вникать в каждое слово священника — мисс Стедман перед сном устраивала проверочный тест ему и сестрам по мельчайшим подробностям текста. Сэр Грэхем был счастлив, что его не подвергали подобной процедуре.

Три ночи в домике на дереве — который мисс Стедман соорудила в течение нескольких недель после приезда — таким было наказание ребенка, набравшего меньше 80 процентов на экзамене.

— Формирует характер, — постоянно напоминала она им.

Кит, разумеется, никогда не говорил ей, что иногда специально давал неправильный ответ, потому что три ночи в домике на дереве были благословенным спасением от ее тирании.

Когда Киту исполнилось одиннадцать лет, были приняты два решения, которые повлияли на всю его оставшуюся жизнь, причем оба вызвали у него потоки слез.

После объявления войны Германии австралийское правительство дало сэру Грэхему особое поручение, и теперь, как он объяснил сыну, ему придется проводить много времени за границей. Это было первое решение.

Второе было принято всего через несколько дней после отъезда сэра Грэхема в Лондон. Киту предложили место в классической школе Сент-Эндрюз — пансионе для мальчиков в предместье Мельбурна, — и по настоянию матери он принял предложение.

Кит не мог с уверенностью сказать, какое из этих решений причинило ему больше страданий.

В первый день нового семестра рыдающего мальчика, впервые в жизни надевшего длинные брюки, привезли в школу. Мать передала его матроне, которая явно была высечена из того же камня, что и мисс Стедман. Первым, кого увидел Кит, войдя в здание школы, был Дезмонд Мотсон. К своему ужасу, он обнаружил, что их поместили не только в одно общежитие, но и в одну спальню. Первую ночь он провел без сна.

На следующее утро Кит стоял в школьном зале и слушал обращение мистера Джессопа, своего нового директора, который был родом из какого-то английского городка под названием Уинчестер. Вскоре новичок выяснил, что развлечение в понимании мистера Джессопа — это пятнадцатикилометровый кросс по пересеченной местности и холодный душ. Такое развлечение было для хороших мальчиков, которые, переодевшись и вернувшись в свои комнаты, должны были читать Гомера в оригинале. В последнее время Кит читал исключительно истории о «наших доблестных героях войны» и их подвигах на передовой, которые публиковались в «Курьере». Проведя месяц в Сент-Эндрюз, он с радостью поменялся бы с ними местами.

Во время первых каникул Кит сказал матери, что если школьные годы — самые счастливые в жизни, значит, у него нет надежды на будущее. Даже она осознала, что у него мало друзей и он превращается в нелюдима.

Был только один день недели, которого Кит ждал с нетерпением — среда. В полдень он покидал Сент-Эндрюз и мог вернуться только к отбою. Сразу после звонка он запрыгивал на велосипед и мчался на ближайший ипподром, который находился километрах в десяти от школы. Там он чувствовал себя счастливым, бродя между ограждениями и глядя на победителей. В двенадцать лет он считал себя кем-то вроде завсегдатая скачек и лишь жалел, что у него не хватает денег для серьезных ставок. После последнего забега он катил на велосипеде к редакции «Курьера», смотрел, как с талера сходит первый выпуск, и к отбою возвращался в школу.

Как и отцу, Киту гораздо проще было общаться с журналистами и ипподромным братством, чем с сыновьями мельбурнской знати. Как он мечтал сказать консультанту по профориентации, что на самом деле после окончания школы он хочет вести репортажи со скачек для «Спортинг Глоуб», еще одной газеты отца. Но он никому не рассказывал об этой мечте из страха, что это дойдет до его матери, которая уже намекала, что у нее другие планы на его будущее.

Когда отец брал его с собой на бега — тайком от матери и мисс Стедман, — Кит наблюдал, как старик делает крупные ставки в каждом забеге. Иногда он давал сыну шестипенсовик, чтобы тот тоже мог испытать удачу. Кит ставил на ту же лошадь, что и отец, но, к своему удивлению, возвращался домой с пустыми карманами.

После нескольких поездок на ипподром по средам Кит, обнаружив, что почти все его шестипенсовики в конечном счете оказываются в толстом кожаном портфеле букмекера, решил тратить один пенс в неделю на номер «Спортинг Глоуб». Теперь он знал форму каждого жокея, тренера и владельца, состоящих в «Виктория Рейсинг-Клаб», но, несмотря на вновь приобретенные знания, он проигрывал с тем же постоянством, что и раньше. Он частенько спускал на бегах все свои карманные деньги, выданные на весь семестр, уже к началу третьей недели.

Жизнь Кита изменилась в тот день, когда он увидел в «Спортинг Глоуб» рекламу книги «Как переиграть букмекера», написанную Счастливчиком Джо. Он уговорил Флорри одолжить ему полкроны и отправил денежный перевод по адресу, указанному в рекламе. Каждое утро он встречал почтальона и девятнадцать дней спустя получил книгу. С той минуты, как Кит открыл первую страницу, Счастливчик Джо занял место Гомера в его программе обязательного чтения по вечерам. Прочитав книгу дважды, он был уверен, что нашел систему беспроигрышной игры. В следующую среду он отправился на ипподром, недоумевая, почему отец никогда не пользовался безошибочным способом Счастливчика Джо.

В тот вечер Кит вернулся домой, за один день расставшись с карманными деньгами, выданными на целый семестр. Он не винил в своей неудаче Счастливчика Джо и решил, что просто не до конца понял систему. Прочитав книгу в третий раз, он понял свою ошибку. На семьдесят первой странице Счастливчик Джо пояснял, что обязательно нужен определенный стартовый капитал, иначе никогда не переиграешь букмекера. На странице семьдесят два предлагалось начать с десяти фунтов, но поскольку отец Кита все еще был за границей, а мать постоянно твердила свое любимое изречение: «Не бери и не давай в долг», у него не было возможности подтвердить правоту Счастливчика Джо.

Он пришел к выводу, что должен каким-то образом раздобыть немного наличных, но школьные правила запрещали зарабатывать деньги в течение семестра, и ему ничего не оставалось, кроме как перечитывать книгу снова и снова. Он сдал бы экзамен на «отлично», если бы справочник «Как переиграть букмекера» входил в обязательную программу.

После окончания семестра Кит вернулся в Турак и обсудил свои финансовые проблемы с Флорри. Она рассказала ему несколько способов, которыми ее братья зарабатывали себе на карманные расходы во время учебы в школе. Выслушав ее совет, Кит в следующую субботу снова отправился на ипподром. На этот раз он не делал ставок — у него по-прежнему не было денег, — а пошел за конюшни, накопал лопатой навоз и заполнил им полный мешок из-под сахара, которым его снабдила Флорри. Потом, повесив тяжелый мешок на руль, он вернулся в Мельбурн и удобрил клумбы своих родственников. За десять дней Кит сделал сорок семь таких поездок на ипподром и заработал тридцать шиллингов. Удовлетворив потребности родственников, он переключился на их ближайших соседей.